Ничей

– Не довелось. Но прямо перед моим окном одна из башен Кремля. Если хочешь, покажу.

– Обойдусь, – сказал я. – Говорить-то уже можно?

– Можно. Я на всякий случай в кабинетах лишнего себе не позволяю, да и в коридорах тоже.

– А камеры?

– К одной стоим спиной, вторая этот сектор не берет. Так что по губам никто ничего не расшифрует, а звук они не пишут. Как тебе газета?

– Адский ад, – откровенно ответил я. – Только не обижайтесь.

Пиарщик захихикал.

– Я подключился к процессу слишком поздно, ну и специально дал Эвелине самовыразиться.

– Чем она раньше занималась?

– Вообще, со стажем человек. Москвичка. Поработала в пиар-агентстве, потом в одной из партий пресс-секретарем.

– Партия хоть реальная была?

Он привел мне название партии и фамилию вождя, известного в прошлом деятеля демократической волны, кумира нескольких миллионов россиян.

– Что же тогда хрень такую гонит? Самой не стыдно?

– Знаешь, какая у нее зарплата?

Эвелине, как выяснилось, платили еще меньше, чем мне в «Вестнике счетовода».

– И как это понимать прикажете? Я тогда лучше при своих товарищах Корейко останусь.

– Не путай себя с ней, – в ответ невозмутимо посоветовал Вячеслав Вячеславович. – Она только и.о., у нее всего лишь отдел из двух калек. Ты будешь директором полноценной службы.

– Повторяйте это чаще, ладно?

– Так и быть, – улыбнулся он. – Сам сколько денег хочешь? В прошлый раз ведь не раскололся, обещал подумать.

– Хотя бы два моих нынешних оклада. В месяц.

– Сколько-сколько? – не поверил он.

– Мало?

– Лёша, давай не смеши народ. Если назовешь такую сумму, тебя вообще серьезно не воспримут.

– А какую называть? – спросил я немного растерянно.

– Умножь еще на два и ниже этого предела ни за что не опускайся. Даже так: накинь сверху еще процентов тридцать, чтобы поторговаться.

– А вы? – намекнул я.

– Я себя не обидел. Отдельный мой интерес обсудим отдельно, если дело выгорит. Генеральный сейчас в командировке на объекте в Приморье, ожидаем его завтра. Хотелось, чтобы ты сам всё здесь увидел без суеты. И… готовься к собеседованию.

– Вы про монастырь обещали рассказать, – напомнил я.

Вячеслав Вячеславович снова захихикал.

– Генеральный фантастически охоч до женского пола, просто маньяк в этом смысле. Он и карьеру себе сделал через одно место. Так что у нас как бы монастырь с обратным знаком.

Обратно к метро я шел один. Чтобы иметь больше времени для анализа, выбрал длинную дорогу в сторону «Новокузнецкой». Вячеслав Вячеславович перед расставанием пообещал мне всяческую поддержку, зримую и незримую, и заверил, что будет гарантом совместного проекта. Он честно предупредил, что генеральный – человек непростой, даже тяжелый. Сериал сериалом, но бизнес этот деятель действительно начинал на невских берегах. С личным составом гендиректор миндальничать не привык и в выражениях себя не стеснял. На планерках часто колотил кулаком по столу, а однажды запустил в адъютанта пепельницей. Впрочем, после тесного сотрудничества с некоторыми господами предпринимателями в родном городе я ничему подобному не удивлялся.

До необходимости полноценной работы с общественностью и СМИ здесь дозрели не сразу. Были сознательные сторонники, но оставались и противники якобы лишней надстройки. Скрытую фронду возглавила дама еще из прежних, совсем кондовых времен, главный счетовод всей компании («И тут счетоводы впереди», – подумал я). Средства отпускались крайне туго, с жутким стоном и скрежетом, на каждый чих требовалась служебная записка с визами всех служб. Вячеслав Вячеславович как бывалый профессионал приспособился и к этой реальности. Конечно, крепко помогало то, что ему был открыт прямой доступ к телу гендиректора.

«Главное – не робей!» – сказал мне земляк в виде напутствия. Плоды нашего с ним совместного творчества были уже переправлены первому лицу, и, кажется, вызвали положительную реакцию. Последним в повестке дня значился вопрос о кадрах.

– Нынешние два с половиной сотрудника – это, конечно, полная ерунда, самодеятельность, – безапелляционно вынес вердикт Вячеслав Вячеславович. – Штат расширим хотя бы человек до восьми, а дальше посмотрим. Какие-то функции можно будет отдать на аутсорсинг.

– Слушайте, не многовато для начала? – поосторожничал я.

– Такие вопросы надо закрывать сразу и потом закреплять плацдарм, – вполне по-военному отрезал он.

Я вспомнил свою парламентскую практику. Резон в его высказывании, безусловно, был.

– Что будешь делать с нынешним составом? – спросил мой гарант.

– Это разве я должен решать?

– Кто же еще? Ты преемник.

При слове «преемник» я вздрогнул. Собеседник истолковал это по-своему.

– Страшновато всё-таки? Или жалко людей?

– Меня не жалели, – ответил я, – и мне чужой команды не надо.

– Никого не оставишь? Эвелина-то могла бы пригодиться, – Вячеслав Вячеславович оценивающе поглядел на меня.

– Пригодится кому-нибудь еще, – подвел я черту под обсуждением.

Теперь, вручив пиарщику экземпляр «Вестника» на память (он крепко удивился), я брел по Пятницкой. Муки совести меня не терзали. Я и раньше гнал их куда подальше, а Москва вытравила из организма последние остатки чистоплюйства. Наверное, жаль, что произошло это поздновато по жизненным меркам. Поэтому я просто прикидывал, как лучше произвести впечатление на нового работодателя. Пустить ему больше пыли в глаза.

Рядом с фонтаном, на самом подходе к метро, меня потревожил пока еще действующий работодатель. Звонила Нонна. Ситуация с обложкой становилась хуже и хуже. Главный аналитик прислал нам готовую статью, но вскоре перезвонил его первый помощник и дал полный отбой. Автор, оказывается, еще раз внимательно перечитал свое творение, и на свежую голову оно ему решительно не понравилось. В итоге материал вообще сняли с номера, так что все хлопоты Эрика пошли коту под хвост.

Мне в связи с вышеизложенным надлежало потеребить пресс-службу важной компании на Шаболовке и, кроме того, прямо сейчас мчаться на Маросейку. Там, в министерстве, через полчаса должен был состояться брифинг верховного счетовода всея Руси, которому был высочайше дарован ранг вице-премьера. Сверхзадачу, пользуясь терминологией Станиславского, мне сформулировали так: записать всё-всё, что он скажет, и попробовать договориться насчет хотя бы краткого интервью с фотографией на обложку.

– Он уже сто лет никому интервью не давал, кроме телевидения, – скептически заметил я.

– Может, тебе даст, – фыркнула Нонна.