Война кланов. Охотник 1

– Дура! Не тронем мы тебя! Вышла бы замуж, да детишек растила, а не под этих гоблинов стелилась, – Вячеслав точно прочитал мои мысли.

– Учитель хренов, вали, давай! Учить ещё будет! Брусок меня любит – жениться обещал! Вот встретимся лет через пять и поговорим. Тогда и дети будут, и муж деловой! А пока молодая, могу и погулять, – у девчонки расплывается дешевая тушь, превращает лицо в маску зловещего клоуна-маньяка.

– Ну-ну, гуляй, дурочка! Вряд ли кому потом нужна будешь. Не того кандидата рассматриваешь! – Вячеслав удобнее устраивается на сидении.

– Да идите вы на… – последние слова тонут в реве заводящегося мотора.

Мотоцикл прыгает с места, увозя нас от неудавшихся бандитов. Парни в различных позах лежат на обочине, словно мультипликационные казаки на привале. Над ними суетится причитающая девчонка. То ещё зрелище.

– Тоже почувствовал? – спрашивает Вячеслав, перекрикивая вой ветра.

– Да, в джипе кто-то остался!

– Тогда поспешим!

Мотор ревет, и вой ветра усиливается в разы, мотоцикл уносится прочь от стоящего джипа. Чувствуется чей-то колючий взгляд, ненавидящий, злой. Между лопатками зудит, словно кто-то царапает острой веточкой. Я оглядываюсь на джип, в тонированных стеклах мелькает что-то белое, но из машины никто не выходит. На дороге остаются лежащие парни, суетливая девушка… и ощущение чего-то лютого, враждебного.

Следователь

Выныривает круговая развязка у Шуи. За кругом с четырьмя лучами расположился старый город, заложен в 1539 году, если верить указателю на въезде.

Вплоть до самого въезда спину сверлит чей-то жгучий взгляд. Не только я, но и Вячеслав оглядывается по сторонам, выискивая причину тревоги. Багряно-зелены посадки, желтые поля до горизонта, высокие кусты – ничего не выдавает владельца неприятного взора. На развязке тягостное ощущение исчезает, словно неизвестный снайпер отвернулся или отстал.

Вместе со взглядом пропадает тянущая жажда попасть в город. Как бабушка отшептала – только что готов был подталкивать мотоцикл, а теперь с радостью попросил бы Вячеслава развернуться. Меня останавливают возможные насмешки со стороны парней, ведь почти приехали – не ехать же обратно.

Мне очень нравился привольно раскинувшийся город, с тенистыми липовыми аллеями, тихими улочками, старыми церквями, полуработающими фабриками и отзывчивыми людьми. Раньше нравился, пока не возникли кошмарные и очень опасные создания, пожелавшие отобрать последнее у бедного студента – его жизнь. Пока не увидел простынки на земле – неужели Женька видел то же, что и я? Или он видел больше? Надо бы и к нему заскочить.

– Слав! Нам бы ещё до друга доехать! – я стараюсь перекричать свист ветра.

– Если время останется, то заедем! – кричит он в ответ.

Вячеслав лихо въезжает в город, но после первого «лежачего полицейского» сбавляет скорость. Да уж, подпрыгнули мы знатно, зубы клацнули так, что я невольно провел по ним языком – все ли на месте. Вроде бы ничего не изменилось.

– Будешь отвлекать, вообще никуда не поедем! – рычит водитель мотоцикла.

Я молчу, уставившись на дорогу. В овраге, куда после прыжка оборотня сорвался невезучий автомобиль, поблескивают осколки стекол, валялются рваные куски белого пластика. Вероятнее всего машину вытащили и отправили на ремонт, а может и водитель выжил, оправившись от удара сверху. Выбрался, перекрестился и поехал обратно, под защиту дверных засовов и спасительных одеял.

Мы проезжаем мимо беззаботных в своем незнании людей. Прохожие спешат по делам и заботам: кому накормить ребенка или супруга, кому самому поесть и бежать на гулянку, кому покопаться в огороде или просто бухнуться спать.

Люди смотрели на оборотней в фильмах, ужасались кровожадности существ и переживали за героев, что ценой больших усилий уничтожали это зло. Смотрели и не догадывались, что сосед по лестничной клетке запросто может обернуться свирепым чудовищем и легко расправиться с ними.

Оборотням можно уничтожить десять человек… В голове не укладывается.

Подъезжая к светофору на Ленина, я замечаю черные следы от покрышек. Знакомый колпак валяется на клумбе, среди грязно-желтой травы. Календула уже успела просунуть коробочку, больше похожую на маленького серого осьминога, в отколотое отверстие. Совсем недавно я здесь проносился, холодел от ужаса и молил лишь об одном – чтобы машина не подвела.

В сердце словно втыкают иглу. Я чувствую, как влажнеют ладони, и судорожно сглатываю холодный воздух. По пешеходной дорожке, сминая опавшие листья, неторопливо идет знакомая фигурка. Воздушные волосы спускаются на курточку, джинсы обтягивают стройные ноги. Двое парней оборачиваются ей вслед.

– Стой!!! – кричу я Вячеславу.

Вячеслав от неожиданности дергает руль и, стараясь удержать управление, выставляет ногу. Кроссовок скользит по асфальту и рвется как раз под язычком. Вячеслав материься, но справляется с управлением и выравнивает мотоцикл. Он соскакивает с «медведя», сдергивает шлем. Взбешенные глаза метают молнии, чувствую, как затлела макушка.

– Ты чё? Офонарел?!! – крикнул Вячеслав.

Потом добавляет пару крепких матюков, но я уже не обращаю внимания. Быстро спрыгиваю с мотоцикла и перебегаю через улицу, по пути удачно уворачиваюсь от проезжающей «Нивы». Губы владельца шевелятся, похоже, он упоминает мою маму. Неважно. Ведь впереди идет она…

– Юля!!!

Девушка и так обернулась, услышав пронзительный визг покрышек. Внутри колыхнулось то чувство, которое я испытал в баре – чувство необходимости человеку. Какой жалкой и несчастной кажется её фигурка на фоне опадающей листвы. В груди сжимается теплый комочек.

– Санёк, нам нужно ехать! – кричит Вячеслав.

Он озирается по сторонам, чувствовует себя неуютно посреди города, где хозяйничают перевертни. Я понимаю его, но ничего не могу сделать. Я должен с ней поговорить.

Опять прорезается в голове мысль: «Уползай, малыш! Уползай!»

– Сейчас, погоди минуту! – кричу я в ответ и снова поворачиваюсь к Юле. – Привет, как ты?

Ничего глупее на ум не пришло, но в тот момент было как-то не до логических размышлений. Я вижу собственное отражение в больших солнцезащитных очках. Слегка припухшее девичье лицо подсказывает, что она не так давно плакала. Из-под зеркальных стёкол краешком вылезает большой кровоподтек. Косметика не может скрыть её до конца. Юля опускает голову и теребит ручку серой сумочки. Может, я ничего не понимаю в моде, но этот цвет очень подходит к темно-пепельным туфелькам.

– Привет! Я нормально, а как ты себя чувствуешь? – спрашивает Юля. – Видела, как тебя увозили на «Скорой». Но когда пришла в больницу, меня не пустили – сказали, что ты спишь. А вчера и вовсе куда-то исчез. Что с тобой случилось?

– Неприятности появились, пока разбираюсь с ними. Со мной все в порядке, – я глажу её по плечу.

Юля испуганно отшатывается в сторону, словно я её ударил. Почему она так сделала? Конечно, я не в шмотках от Кардена, но так отшатываться… Чем дальше в лес, тем интереснее. Что с ней творится?

– Прости. Последнее время стала нервной. Говорят, что на больницу напала стая бродячих собак, и ты пропал. Куда ты исчез? – в ласковом голосе слышится всхлип, и моё горло перехватывает тёплая судорога, мешающая сглотнуть.

Так хочется обнять её, пожалеть, дать понять, что я рядом и ничего плохого не случится. Рядом шуршат шины автомобилей, урчат моторы, угрюмые люди огибают нас. Игривый ветер закручивает поземки желто-багровых листьев.

– Я пока у друзей, но обещаю, что скоро все закончится, и мы наверстаем упущенное, – я ободряюще улыбаюсь и тут вспомнинаю про дуло пистолета. – Скажи, а вот тот следователь, Голубев, он кем тебе приходится?

Девушка снова вздрагивает и оглядывается по сторонам. Да что же ты такая зашуганная? Что же происходит?

– Владимир Александрович плохой человек. Он давным-давно помог моему отцу, а теперь постоянно контролирует мои передвижения, – Юля прерывисто вздыхает, как ребёнок, что успокаивается после плача и продолжает всхлипывать. – Отгоняет всех ребят, которые пытаются познакомиться. Вроде как папе обещал, что будет меня охранять от неприятностей, а хочу я этого или нет… Он не дает мне прохода!

– Так ты из-за него? Да-а, с ним нелегко договориться. Не переживай, Юля, как-нибудь поладим. Будет ещё на нашей улице праздник. Поговорим с ним, объясним – что и как. Я думаю, что найдем общий язык.

Я пытаюсь говорить уверенным тоном, не знаю – получилось или нет. По крайней мере, Юля несмело улыбается и отнимает ладонь от сумки, гладит меня по руке. Теплое прикосновение вызывает отклик по всему телу, мурашки толпами кидаются по коже и каждый волосок на предплечье электризуется.

– Ты хороший, но не надо. Я как-нибудь сама, – Юля смотрит на меня сквозь зеркальные стекла.

– Это он сделал? – я киваю на видневшуюся из-под очков гематому.

В стеклах очков отражаюсь я – не испуганный беглец, который не так давно мчался, сломя голову, по ночной трассе, и почти не дышал в подполе. А «Я» – с большой буквы, тот, кто может спасти и защитить от свалившегося несчастья. Рыцарь без страха и упрека.

Рыцарь, блин. Самому бы выкрутиться и понять, что творится. Однако требуется ободрить девушку, показать, что за моей спиной – как за каменной стеной. Так я давал понять Людмиле в свое время, пока она…

Хватит! Не до Людмилы сейчас!