Черная дыра или Воспоминания, которые нельзя назвать хорошими

– Но я хотел как лучше, – тихо сказал Валаай, волнительно потирая свои заскорузлые ладони.

– Я знаю, – ответил старик.

Еще какое-то время они сидели и не говорили друг другу ни слова.

Первым заговорил старик:

– Скоро объявят избранных – тех, кто удостоится чести полететь на голубую планету. Ты придешь? – тихо спросил он Валаая.

– Не знаю. Есть ли в этом какой-нибудь смысл? – Валаай посмотрел на влажные глаза старика.

– Во всем может быть смысл, даже в том, что изначально его лишено.

– Разве это что-то для меня значит?

– Ты ищешь слишком много доказательств. Все гораздо проще. Поверь.

Валаай молчал.

– Приходи, когда будут объявлять имена, – повторил старик и закрыл глаза. Казалось, от накопившейся за день усталости сейчас он погрузился в легкий сон.

* * *

– Аалья, ну вот, мы все с тобой и доделали! Готов ли ты теперь принять участие в таком значимом для всех ээйцев событии? – с добродушной улыбкой на смуглом круглом лице, так не похожем на вытянутые с впалыми щеками лица ээйцев, спросил Саан. – Сегодня, сын мой, – непривычным для ээйцев образом обратился он к Аалья, – мы можем попробовать отправить свое первое сообщение в космос. Что хочешь им сказать? – указал он пальцем в небо.

Аалья блеснул глазами и посмотрел на Саан.

– Как и хотели – правду!

Саан возился с говорителем, пытаясь напитать его солнечной энергией от установленных неподалеку стеклянных солнечных батарей.

– Саан… – обратился к нему Аалья.

– Да?

– Я должен тебе кое-что рассказать…

Саан вопросительно посмотрел на Аалья.

– Кажется… я сказал Лаа кое-что, что не должен был говорить…

– Что же?

– Я рассказал, что никто из нас, из тех, кто живет в этих горах, не полетит…

– На голубую планету? – договорил за Аалья Саан.

– Да.

Мальчик стал вдруг грустным и виновато посмотрел себе под ноги.

– Правда – лучше всего. – Неожиданно ответил Саан, и Аалья вскинув голову вверх, посмотрел на отца ожившим, снова счастливым взглядом.

– Да? Ты так считаешь? – сейчас в его глазах отражалась зарождающаяся где-то внутри, должно быть глубоко в сердце, радость.

– Уверен.

Саан и Аалья еще долго оставались под палящим солнцем, не обращая внимания на то, как обжигает оно кожу.

* * *

В то солнце, когда правительство должно было вывесить списки избранных, Валаай не мог уснуть. Он отправился к пирамиде рано утром, ничего не сказав про это Лаа.

Около пирамиды было много народу – все они толпились здесь, вглядываясь в развешенные на стенах пирамиды с ее внешней стороны каменные таблички, где красивым шрифтом были выбиты имена.

* * *

– Где ты был? – спросила Лаа, когда Валаай вернулся домой.

– В храме, – ответил он, пытаясь спрятать от дочери свой мрачный, потухший отчего-то взгляд.

* * *

– Теперь, когда мы знаем, что не стали избранными, можем спокойно завершить начатое, – сказал сыну Саан, и в его голосе не было ни капли разочарования.

– Значит, начинаем?

– Да! Пойдем!

Саан и Аалья вышли на улицу и, обойдя гору, в которой располагалось их скромное жилище, оказались около созданного ими изобретения. Готовое к использованию оно нуждалось только в настройке на передачу электромагнитных сообщений.

– А как же Ваа и Лаа? Они полетят?… – спросил мальчик у отца, ставшего вдруг серьезным и от этого непохожим на самого себя.

– В списках был только Ваа.

– Как?! Не может быть, чтобы кто-то был на такое способен! – закричал Аалья от несправедливости. – Они же отец и дочь! – схватил мальчик за руку отца. – Никто не может с ними так поступить! Неужели теперь Ваа полетит один?…

– Не знаю, Аалья, – ответил Саан, – Не знаю. Валаай ничего мне про это не говорил.

ЧАСТЬ 5

Воспоминания, которые нельзя назвать хорошими

«Значит, эти сообщения кто-то отправлял с марса?» – спросил я, когда закончил читать исписанные Алексеем листы бумаги.

«Да, – утвердительно кивнул он и зачем-то выхватил у меня из рук свои рукописи. – Все это, – потряс он ими у меня перед глазами, – лишь небольшая часть того, что было в черной дыре так долго – года, века, а может быть и тысячелетия!»

Вдруг в кармане у меня зазвонил мобильный телефон. На часах было начало первого ночи, поэтому звонок отца застал врасплох. Услышать его голос в такое позднее время я не ожидал, ведь никогда раньше он не звонил мне по ночам – не было повода. Он прекрасно знал, где я и чем занимаюсь; а еще знал, что ни за что в жизни меня не изменить и я буду заниматься своими исследованиями до тех пор, пока у меня это получается.