Черная дыра или Воспоминания, которые нельзя назвать хорошими

– Ваа! – Лаа бросилась к Валааю, чтобы обнять. – Как долго тебя не было!

– Правда?

– Да! Такое ощущение, что сегодня ты работал дольше, чем обычно!

Превозмогая сильную физическую усталость и борясь с угнетающими сознание мыслями, Валаай старался уделить Лаа как можно больше времени.

– Чем ты занималась днем? – спросил он.

– Писала стихи! – с радостью сообщила Лаа, и Валаай почувствовал, как ее улыбка, которую он скорее чувствовал, чем видел в свете тусклого огонька, снимает с его едва подвижного тела усталость, просветляет мысли и наполняет душу чем-то неуловимым, жизненно важным; Валаай никак не мог понять, чем именно, но ощущал исходившую от дочери энергию очень хорошо.

– Прочитаешь мне то, что написала? – спросил он, обняв Лаа крепче.

– Да, конечно!

Лаа убежала в свою маленькую комнатку, после чего вернулась с желтым листком бумаги.

– Вот! Это я сегодня написала!

Лаа стала читать:

Когда-то ведь были прекрасны закаты,
Рассветы – не меньше прекрасней когда-то,
Теперь только память от общей утраты,
Постигшей наш дом – то было когда-то.

Уже не пойду я по мягкой траве,
Бежать не смогу по ней во дворе,
Теперь только зной тревожит весь день,
Спастись не смогу, не скроет и тень.

Когда-то ведь было, что выйдешь с утра,
Посмотришь налево, направо, – вода!
Мы жили у дивного берега вместе,
Сейчас нет ни суши, ни моря в том месте.

Кругом лишь пески, деревьев уж нет,
И красный как кровь мы видим здесь свет,
И люди как звери, больные недугом,
Здесь гибнут давно, каждый день друг за другом.

Когда-то мы жили на доброй планете,
И, кажется, то – все было давно,
Как быстро же все поменялось на свете,
Когда-то жила я, но было ли то?

Дослушав, как читает Лаа, Валаай не скрывал охвативших его и пробудивших что-то в глубине души эмоций.

– Значит, я был прав, сказав, что моя дочь сочиняет лучшие на Ээе стихи!..

– Сказав кому?… – в глазах Лаа блеснул огонек.

– На работе, – соврал Валаай и сразу же постыдился этого.

Но говорить дочери о Большой книге сейчас он не хотел. А еще жалел, что соврал раньше – будто придет время, когда они отсюда выберутся. Но что теперь? Как объяснить дочери, что это не зависит от него? Валаай боялся, что Лаа будет считать его лгуном и, в конце концов, возненавидит. А это обязательно случится, если на голубую планету они не полетят. А они не полетят! – так считал Валаай. Зачем же нужно было тогда врать? Остается одно: пусть, как и прежде Лаа считает, что дорога к новому дому для них уже заказана. Так будет лучше в первую очередь для нее.

– Завтра в гости нас пригласил отец Аалья. Сходим? – неожиданно для себя самого спросил Валаай.

– Да! Конечно!

– Говорит, что делает какой-то там передатчик, чтобы отправлять в космос сообщения. Тебе это интересно?

– Интересно! – утвердительно кивнула девочка. – Аалья немного рассказывал о том, чем занимается Саан, но, по правде говоря, из его слов я ничего не поняла.

Валаай улыбнулся.

– Я тоже.

* * *

Жилье Саан и Аалья ничем не отличалось от того жилья, в котором жили Валаай и Лаа. Такие же две маленькие комнаты, где кроме старого ковра на полу, невысокого стола и таких же невысоких старых деревянных кроватей ничего не было. Все имеющиеся вещи хранились в больших металлических коробках.

Саан и Аалья жили вдвоем. Мальчик потерял мать, а мужчина жену в тот день, когда на Ээю упал один из астероидов. Казалось, что нигде уже не осталось семей, которых не коснулась бы катастрофа – в каждой кто-то погиб, а порой и вся семья…

Саан предложил гостям зеленого настоя на травах и сушеных ламанов – маленьких зверьков, приспособившихся к засушливому миру и обитающих в раскалённых песках. Иногда зверьки, правда, зарывались глубже, туда, где земля не была такой горячей, и тогда добыть даже такую скромную еду было невозможно. Некоторые считают, что ламаны углубляются почти до мерзлоты, сохранившейся глубоко под землей со времен ледникового периода. Что заставляло их рыть норы глубиной в десятки метров понятно, но что побуждало выходить потом на поверхность – загадка. Наверное, все-таки еще не научились жить, обходясь абсолютно без солнца, вот и лезут на поверхность из своих нор.

– Аалья, вы покажете нам передатчик? – спросила у мальчика Лаа.

Аалья заметно оживился.

– Конечно! Пойдем!

Было видно, что и сам он неплохо разбирается в отцовском изобретении, раз берет инициативу в свои руки и готов объяснить все без подсказок.

Чтобы добраться до изобретения пришлось выйти на улицу и минут десять обходить гору, пока взору не открылась на первый взгляд нелепая и совершенно несимметричная, но достаточно большая металлическая конструкция, внешне отдаленно напоминающая тарелку.

– Излучатель! – гордо сообщил Саан.

– Вы сами это сделали?! – восторженно воскликнула Лаа, подбегая ближе к излучателю, чтобы до него дотронуться.

– Конечно сам! Уж железа на нашей планете достаточно, – улыбнулся Саан.

Излучатель представлял собой скрепленные между собой пластины, диски и просто куски небольших металлических листов. Вся конструкция имела форму неровной, как бы обгрызенной по краям тарелки, и в диаметре была метров десять.

– И что с помощью этого излучателя можно сделать? – поинтересовалась Лаа.

– Ну, – начал Саан, – я надеюсь послать в космос сообщения в виде электромагнитного излучения. Если кто-нибудь, у кого есть соответствующий приемник, когда-нибудь эти сообщения получит, то, возможно, сможет его прочитать.