Паулина. Морские рассказы

Это было что-то невероятное. Узенькая жилая надстройка на самом баке и выхлопные трубы в самой корме. С левого борта были расположены два грузовых крана.

На причал был спущен трап и около него стоял вахтенный помощник.

Агент попытался взойти на трап, но помощник преградил ему путь и потребовал предъявить документ. Тот был удивлён, но документ показал. К нам подошёл старик. Седая борода, громадные, тёмные мешки под глазами. Одет он был в потрепанные шорты, из которых выглядывали тоненькие ножки.

Помощник по-английски обратился к подошедшему старику. Я понял, что это капитан. Как мне говорили, что он – болгарин. Он поздоровался с агентом и пошёл с ним вверх по трапу. Нас он, как будто, не заметил.

Серёга тоже двинулся вверх. А растеряно стоял перед своим полуразваленным чемоданом. Помощник подошёл ко мне:

– Помочь, что ли? – уже по-русски спросил он у меня.

– Да, эту развалюху, я один не осилю, – почесал я в затылке.

– Вы не обращайте на мастера внимание. Вообще-то он нормальный мужик. Очень хорошо говорит по-русски. Насчёт этого будьте осторожны.

Мы взяли мой поломанный чемодан с обоих концов и дотащили его до надстройки. Потом помощник пошёл вперед и вверх, а я, взвалив чемодан на плечо, последовал вслед за ним по крутым трапам.

Он довел меня до запасной каюты:

– Каюта деда выше палубой. Если надо, можете к нему подняться, – посоветовал он мне и ушел.

Теснота была страшенная. Это меня ещё поразило на трапе, потом на палубе, когда второй помощник помогал перетаскивать мне чемодан через лазы во флорах в фундаментах кранов и по палубным трапам, а теперь и в этой запасной каюте. Хотя она и состояла из небольшой приёмной со столом, телевизором и холодильником, спальни и тесного санблока. Это было не сравнить с моим предыдущим балкером, где только в приёмной можно было играть в футбол.

Я поставил чемодан, застелил постель и поднялся палубой выше. В каюту стармеха.

После моего продолжительного стука, дверь открыл полуголый, длинноволосый человек. Видно было, что он только что вышел из душа. Бёдра были обёрнуты полотенцем, волосы мокрые. Причёской и выражением лица он напоминал батьку Махно. Как потом и оказалось, Олег был из Мариуполя.

Он извинился за свой вид:

– Только что помылся. Сутки из робы не вылезал. Извини. Устал, как собака. Давай завтра с утра обо всём поговорим. Время у нас ещё есть. Целые сутки. На, возьми бутылку воды, сок и кружку. Наверное, и сам устал? – спросил он участливо.

Что уж тут было скрывать. Во Владивостоке был уже полдень завтрашнего дня и ноги у меня подкашивались. Я, получается, уже не спал больше суток.

Я спустился в каюту, принял душ и завалился спать. Заснул я сразу, как будто провалился в яму.

Проснулся без будильника.

На нём было четыре утра. Рассвет только занимался. В каюте был ещё полумрак. На моих же биологических часах было уже шесть вечера. Кто же спит вечером? Конечно, заснуть я больше не смог. Умылся. Оделся. Вышел на палубу.

Рассвет был прекрасный. На небе ни облачка. Не жарко. В шортах было самое время прогуляться.

Но, надо было знакомиться с судном. Для того меня и послали сюда, чтобы я не прохлаждался, а занимался своим делом. Я поднялся на пеленгаторную палубу, и начал ознакомление с судном оттуда.

Чем дальше вниз, тем ясней становилась картина, что это за судно, для чего предназначено и какое его состояние.

Ржавчина старательно замазана краской. Значит, старались придать надлежащий вид судну без особых затрат. Тросы на шлюпках менялись давно, а маркировка стоит свежая. За прошлый месяц. Палуба не полностью ободрана, но закрашена.

Получалось, как в сказке, чем дальше, тем страшнее.

Зашёл в надстройку. Вроде бы всё и чисто, но что-то здесь не то.

На нижней палубе у рефрижераторных камер почему-то воняло фекалиями. Завернув за угол, я увидел там установку обработки сточных вод. Вентилятор для жизни бактерий работал, но воздух оттуда шёл с гнильцой, хотя маркировка о проверке была поставлена свежая. У фильтра засыпки бактерий гайки не отдавались уже с полгода. Хотя бактерии надо было засыпать ежемесячно.

И так всё дальше и дальше. У меня с собой были блокнот, ручка и фонарик. Времени до завтрака было достаточно и, поэтому, я продолжил обследование.

Мне, при моём опыте, было только достаточно взглянуть, послушать механизм, и было уже достаточно определить, в каком состоянии он находится.

Добрался я и до входа в машинное отделение.

Несведущему, это бы показалось странным, что он начинался входом в тоннель. Тоннель был длинной метров 80. Идти надо было по решёткам, под которыми проглядывалась, не очень чистая, палуба. Под решётками то тут, то там были разбросаны различные крепления для груза.

Проскользнула мысль:

– А если будет резкая качка и всё это хозяйство начнёт летать с борта на борт? Пробьют они борта или нет?

Лазы в трюма были открыты. Клинкетные двери не зафиксированы.

Наконец-то я добрался до машины.

Грязь меня поразила. Но, кто-то и что-то старался предпринять для наведения порядка.

Палуба около ЦПУ была покрашена. А борта и бортовые переборки был почти чёрного цвета. Видно было, что долгое время их никто не мыл и не красил.

Вид был хуже, чем в подводной лодке. Было очень тесно и грязно. Всё, как-то давило и поражало свое неаккуратностью.

Неужели это судно принадлежит немецкой компании? Ведь у них должен быть во всём порядок и чистота! А тут наоборот. Только замасленная грязь на переборках и палубах.

В ЦПУ везде разбросаны документы и инструкции. Полные урны ветоши, бумаг и все пепельницы переполнены окурками.

В компьютере полная неразбериха. Все документы выведены только на экран. Никакой систематизации. На полках стоят папки без названий с какими-то документами. И только по степени замасленности этикеток, можно определить, какие брались и использовались чаще всего.

Впечатление было удручающее. Куда я попал?

В кладовой, которая непосредственно сообщалась с ЦПУ, был полнейший беспорядок. На полках был кавардак. Где, какие и для чего запасные части лежат – было непонятно. Что-то на этих полках лежало, но перемотанное в тряпки и без всяких этикеток. Для чего? Непонятно. Может быть, со временем я и разберусь в этом беспорядке. Но сейчас, только один взгляд на эти полки приводил меня в ужас. А что? А если что-либо случится с каким-нибудь механизмом? Что я буду делать? Где буду искать запасную часть? Как я буду восстанавливать механизм? Блокнот переполнялся вопросами.

Но время приближалось к завтраку а, вообще-то, по моим биологическим часам мне, и ужинать уже хотелось.

Я поднялся на главную палубу, где был камбуз.

Там орудовал высокий, черноватый парень. На вид ему было за тридцать. Он что-то ловко переставлял, что-то жарил, парил, резал.

– Доброе утро, – приветствовал я его.

На что он машинально отреагировал:

– Доброе утро.

Но потом, подняв глаза, удивился: