Паулина. Морские рассказы

– О, да Вы, наверное, наш новый дедушка!

– Точно так. Я им и буду у вас на ближайшие четыре месяца. Давайте знакомиться. Меня зовут Алексей Владимирович, – на что тот так же машинально ответил:

– Валёк, – я в удивлении поднял глаза, и он поправился, – Валентин.

– Ну, всё понятно, очень приятно познакомиться. А где же можно налить себе чай? – спросил я, с недоумением оглядываясь в незнакомой обстановке.

– У нас все пьют кофе, кроме меня. Приятно будет иметь собеседника за чашкой чая, – Валентин провел меня к буфету, – Вот здесь, в буфете я месяц назад положил пачку чая, но она, по-моему, ещё не закончилась.

Он подвёл меня к буфету. Показал где чай, где чайник, ложки, вилки, и моё место за столом.

Я налил себе свою утреннюю чашку и удивился. Да, это был не тот «Липтон», что можно было купить во Владивостоке. У того был только цвет, а без сахара он казался только водой. А здесь даже присутствовал вкус чая и даже запах.

Тем временем Валёк поднёс мне полную тарелку с яичницей и беконом, поставил рядом несколько сортов сыра и колбасы. Я был очень удивлён. Среди сортов сыра присутствовал даже сыр с плесенью. «Рокфор»! На столе я нашёл даже чёрный хлеб.

– Вот это кормят тут, – пронеслась мысль.

Валёк сел рядом, и видя новые уши, начал накачивать их информацией.

Нет, он никого не закладывал, он просто рассказывал о жизни. Наверное, ему не с кем было долгое время поделиться, вот он и выкладывал мне то, что у него накипело.

Его контракт заканчивается через три недели. Он сел на судно в Европе и судно пошло в Африку. Сейчас пересекли Атлантику, чтобы выгрузить остатки груза. Следующий порт будет в Аргентине, где будет погрузка цементом. А потом через Магелланов пролив судно пойдёт в Чили, где ему и приедет замена. Он всё это выкладывал, как по нотам.

Я удивился, такому расписанию судна.

Но тут стали подходить на завтрак матросы. Валёк извинился и пошёл готовить завтрак и для них.

Я остался в кают-компании один. Но ненадолго. Забежал, как будто с пожара, человек в комбинезоне. Автоматически хватая, чашки, ложки, он также, автоматически проговорил:

– Доброе утро. Старпом, Игорь, – торопливо протянул он мне руку для пожатия.

– Доброе утро, – ответил я, пожимая его узкую, но крепкую ладонь, – Алексей Владимирович.

– Очень приятно, надеюсь, у нас не будет проблем, – так же автоматически протарахтел он.

– Поработаем, посмотрим. Но все проблемы решаемы. Я думаю, у нас с Вами они не должны возникнуть.

Он с удовлетворением хмыкнул и убежал к матросам. Уже оттуда я слышал его голос. Он что-то выговаривал боцману. В ответ только слышалось несколько унылых голосов, которые возражали ему в унисон. Нормальное судовое утро в порту. Я начинал чувствовать себя в своей тарелке.

Прихрамывая, зашёл абсолютно седой человек. На вид даже постарше меня. С одесским акцентом и странной горловой буквой Р. Он представился:

– Владимирррр Львович. Вторррой механик, – он также протянул мне руку для пожатия.

Это была действительно рука настоящего механика. Увесистая, шершавая, с расплюснутыми ногтевыми фалангами, и с мазутной грязью под ногтями. Указательный палец травмирован и сросся в форме когтя. Отчего его рука казалась клешнёй.

– Алексей Владимирович, – представился я, – Надеюсь, Вы уже знаете, кто я?

– А чего не знать. Олег уже вторую неделю ждёт замены, – я недоумённо поднял брови.

– Это стармех, которррого ты будешь менять, – пояснил второй механик.

Как-то само собой улетучилось чувство официальности. Он сел за стол, сыпанул себе в кружку несколько ложек кофе и мы продолжили разговор. Что нам было делить? Нам предстояло работать. Нас в машине только четверо и её, нашу машиночку, родимую, надо было заставить бесперебойно работать так, чтобы нам хватило её до конца нашего контракта и осталось нашим сменщикам.

Я с первых слов понял Львовича, что именно это его работа, и он будет тянуть свою лямку до конца.

Опять по длинному туннелю мы прошли в машину. Там уже были Серёга и молодой черноволосый, симпатичный парень. Его обаятельная улыбка просто обезоруживала. Он представился:

– Электромеханик. Миша.

Тут влетает Олег со своим мотористом. Моторист тоже списывался. И, началась суета.

Моторист подхватил Серёгу и повёл показывать механизмы и рассказывать ему его обязанности. Механики дружно закурили и налили себе по кружке кофе. Начался рабочий день.

Олег, ещё на правах стармеха, отдал распоряжения и повёл меня по машине. Хорошо, что я уже утром здесь побывал и поэтому для меня это был уже не белый лист бумаги.

После обхода, я взял блокнот и стал записывать замечания по механизмам и задавать Олегу свои вопросы. Он, в свою очередь, уселся за компьютером и тоже начал мне рассказывать о порядках в компании, о документации, о неисправностях. Видно было, что к сдаче дел он подготовился основательно.

К обеду мы подготовили отчет по расходу топлива за сутки и его остаткам на сегодняшнее число.

– Ну вот, в основном, и всё, – как-то облегчённо вырвалось у Олега, – С Мишей пройдёте после обеда по остальным механизмам. Он расскажет о нюансах по электричеству. А теперь пошли, пообедаем. В семнадцать подпишем акт, а потом агент заберёт меня в аэропорт.

Да, давненько мне не попадалось такое судёнышко со столькими неисправностями. По списку Олега их было двадцать три. Хотя много работ было выполнено, о чём в компьютере, для подтверждения, было достаточно фотографий.

Но элементарно. Даже телефон по судну не работал после последнего обесточивания. Что-то сгорело в электронике.

На главный двигатель не было запасных форсунок и топливных насосов. Второй механик выбирал что-то из ранее использованных деталей и пытался хоть как-то восстановить форсунки и насосы.

Следы его деятельности были зажаты в тиски и раскиданы по верстакам. Везде были раскрытые ящики. По углам валялись груды ветоши. Сразу было видно, что второй механик не хозяин в машине и наведению порядка уделяет минимальное внимание. Да, это не второй механик с «Мериана». У того во всём был военно-морской порядок. И даже за пыль каждый мог получить нагоняй.

Мне становилось понятным, почему Олег с таким облегчением сваливает отсюда. А мне это всё предстояло приводить в рабочее состояние. Выгрести эти кучи мусора, провести должную инвентаризацию.

Запасных частей для многих механизмов не было, хотя они были заказаны. И это бы ещё ничего. Оказалось, что судно выставлено на продажу уже с августа и хозяева, поэтому не хотят тратиться на продаваемое судно. А мне об этом при подписании контракта никто ничего не сказал. Экипаж ещё в августе чуть не заменили в Европе, но что-то не срослось у покупателей и продавцов, и судно было загружено и работает до сих пор у старого хозяина.

Настроение было ниже ватерлинии. Но не уезжать же домой из-за этого. Надо будет работать и добиваться того, чтобы и запасные части были доставлены и механизмы работали, и судно не имело простоев из-за этого.

После обеда меня вызвал на мостик капитан. Ему были нужны мои документы.

Мостик – это шестая палуба. Но я как-то привык называть их этажами. И, поэтому моряки иногда на меня странно косились, когда я палубу называл этажом.

Когда туда заберёшься по крутым трапам, то язык у тебя уже на плече. А если так до десятка раз в день, когда телефон не работает…? К концу дня не то, что язык вывалишь, а и ноги протянешь. Как потом и оказалось. Бегать мне пришлось предостаточно. Но, слава богу, ноги я не протянул.

Капитан сидел у компьютера. Он только скосил взгляд в мою сторону. Я подошёл к нему и по-английски представился. Дальше разговор шёл только по-английски.

Капитан забрал у меня документы. С некоторых он сделал копии, а остальные вернул мне. Он только спросил меня, когда мы закончим передачу дел, и дал мне понять, что меня он больше не задерживает.

За мной стоял великий англичанин Серёга. Он попытался что-то сказать капитану по-английски, а тот на вполне нормальном русском, почти без акцента, отвечал ему. Я это уже услышал, когда закрывал за собой дверь на мостике. Меня это немного покоробило. Но что делать? Он капитан – ему виднее, как общаться с подчинёнными. На судне единоначалие, и поэтому, молчи и сопи в свои две дырки. Капитан потом сам выберет манеру общения с тобой.

Как-то на одном из моих предыдущих судов, я попытался что-то вякнуть, но в ответ сам оказался в полном дерьме. Поэтому, пока пусть всё будет так, как оно есть. Потом разрулим.