Советник царя Гороха (сборник произведений)

– Особый советник по науке Виллиам Кэвари рад приветствовать вас, и поздравляет с разумным выбором стороны, за которую вы играете, – после невнятной реплики господина начал переводчик.

– Очень любезно с вашей стороны, – Никита наиграно улыбнулся. Внутри было противно и тягостно от всего происходящего.

– Мы не будем ходить вокруг да около: прежде всего нас интересуют самоходные корабли и дальнобойное чудо-оружие, которое появилось на вооружении Гороха. Нас интересуют как характеристики, так и возможность их построения в нашей стране.

– К вашим услугам, – к этому моменту у Никиты уже созрел определенный план действий, еще сырой и невнятный… Но появилась определенная надежда на выход из сложившейся тупиковой ситуации. – Но только вы поймите меня правильно: я бы хотел обговорить свое вознаграждение…

После того, как переводчик перевел эту фразу, дяденька в зеленом сюртуке улыбнулся и сказал:

– Ba chura, wa haba anoh manaj! Wa pradusa guldenas fa al wolda, boddi! Jo maca raht chasa, wan jo agrat so calabrata wat os.

Переводчик тоже улыбнулся и сказал:

– Советник утверждает, что с этим не будет никаких проблем. У нас достаточно денег, и вы сделали правильный выбор, когда пошли с нами на сотрудничество.

– Ну, скажем прямо, то, что предлагалось в качестве альтернативы этому предложению, не вполне соответствовало моим планам на будущее, – ответил Никита с издевкой.

Переводчик перевел и они рассмеялись. Переводчик смеялся сдержанно, подчеркнуто вежливо, а советник так расхохотался, что это выглядело даже как-то неприлично и несоответственно его рангу.

После аудиенции его сразу же, с конвоем из морских пехотинцев, отправили на военную верфь, где строились наводящие ужас во всех уголках этого мира заморские боевые галеры, громадные многоярусные корабли, ощетинившиеся веслами, с установленными на надстройках циклопическими метательными машинами. Выглядели галеры действительно достаточно грозно. На стапеле высился уже почти оконченный скелет галеры, а в гавани города несли боевое дежурство еще две громадины.

– At as nowil buse Tojora, uniko, prode ova jua grat szaze, – будто не в силах сдержать своих чувств, сказал начальник сопровождающих. Произнесено это было с таким пафосом, будто от благоговения Никита должен был упасть на колени и долго биться в экстазе. Корабли, учитывая существующую примитивную технологию, действительно выглядели достаточно внушительно, но ни в какое сравнение не шли с обычными контейнеровозами, которые видел Никита, когда гостил у родственников в Санкт – Петербурге. Обычные такие себе деревянные посудины, даже без паруса.

Переводчик повернулся к Никите, чтобы перевести реплику охранника:

– Военно-морская база Тойора, уникальная, такой больше нет нигде и никогда не будет, гордость нашей великой непобедимой державы!

– Ну, по интонации я понял, о чем говорилось. Да, впечатляет, – ответил Никита, стараясь скрыть разочарование. – А что это за низкие здания, которые разбросаны по всему берегу?

– Это сила, которая приводит наши суда в движение… Они хранятся здесь… – сказал переводчик. – Хотите взглянуть на кое-что интересное. Это поистине грандиозное зрелище. Пойдем-те вон к тому холму…

Они взобрались на холм. Внизу раскинулась довольно широкая площадь, мощенная камнем. Сначала ничего не происходило. Но вот раздался свисток, пронзительный и громкий, и на площадь выбежали люди. Они были одеты в ярко-оранжевую одежду, а за ними шли красные мундиры морских пехотинцев, которые были вооружены кроме штатного протагана еще и плетками. Люди в ярко-оранжевых одеждах выдвигались группами по сто– сто пятьдесят человек, и каждую группу сопровождало до десяти морских пехотинцев. Людей было очень много, может быть даже около десяти тысяч.

– И что это?

– Это, – с каким-то внутренним восхищением сказал переводчик, – галерные рабы… На одной галере используется одновременно от пятисот до двух тысяч таких рабов. Сейчас у них тренировка, в рейс на военных судах пойдут лишь самые выносливые, самые сильные и быстрые. Остальные закончат свою жизнь на занюханных торговых галерах. На торговцах ведь почти не кормят, это не выгодно: всего около полугода – и этот мусор выбрасывают за борт.

На площади рабы, под свистки морских пехотинцев начали совершать замысловатые движения, после чего падали и отжимались столько раз, сколько могли. Тех, кто уставал, морские пехотинцы избивали кнутами, а подчас и ногами, а другие рабы по приказу пехотинца брали их за ноги и оттягивали на специальную огороженную площадку. И так повторялось раз за разом, круг за кругом. Сопровождающие Никиты смотрели вниз с садистским наслаждением.

– А теперь самое главное – «свалка», – переводчик комментировал происходящее внизу с азартом футбольного комментатора, который сам болеет за команду, что вышла на поле. Сейчас те, кто останется на ногах, получат самый драгоценный дар – свободу. Вот это будет зрелище!

Внизу началась жестокая групповая драка. Рабы били друг друга нещадно, словно ополоумевшие крысы. Морские пехотинцы подбадривали их своими криками.

– Ag plazu ti guldenas an beat onna zad bonapal!

– Joho, jo ao alwas wuner! Hoo zo moa essa, undasstode!

– Hoo jo zo moa essa! Foka mottir!

– Loka! Loka! Jora bonapal as botten! Botten, bochas sani! Gava moa monaj!

– Foka jo in essa! Jo maca nu beat!

– Вы можете перевести, что они там кричат внизу? – спросил Никита у переводчика.

– Ну, это не суть важно… – поморщился переводчик, оторванный от кровавого зрелища. – Вкратце, они делают ставки…

– Wora jo hoo! Wora jo hoo, bochas sani! Ag kul jo ba me! – неистово выкрикивал кому-то в дерущейся толпе раскрасневшийся морской пехотинец, – Ag foka jo ind jora mottir!

Наконец побоище закончилось. Пошатываясь, на ногах остался лишь один из рабов. Он направился к начальнику охраны, чтобы получить свою освободительную. Но кто-то из лежащих схватил его за ногу и повалил. Завязался напряженная и безнадежная борьба. Один из морских пехотинцев начал выкрикивать:

– Anno, so, sre, wor, waib, sesa, ajt, najm… Wolla ota! Wolla ota!

Было понятно, что он считает. Раздался свисток.

Переводчик повернулся к Никите:

– Сегодня «вола ота», никто не получил свободы. Так им и надо, свиньям!

– А как у вас пополняют ряды рабов.

– Два пути: либо это наши враги, поверженные на войне, либо это те, кто так зажрался, что не смог расплатится по займам. Последних становится все больше: все мечтают иметь роскошные дома и прочие блага, но никто не думает, как будет возвращать взятый долг. А дальше дело ясное: приходит государственный исполнитель вместе с банковскими инспекторами, оценивают человека и продают в рабство.

– То есть, это те, кто не смог вернуть долг?

– Ну да, таких действительно немало.

– А если кто-то продается в рабство, то он может себя из него выкупить?

– Теоретически да… но на практике почти никто до этого не доживает. Рабам за работу назначается содержание: еда, простейшее жилье. Можно отказаться от части этого содержания, и тогда на сэкономленные средства можно капля за каплей себя выкупить. Но отказ от содержания – это очень большой риск сдохнуть от истощения. Как говорят вестфридцы: «Mon wulat zane tsisale selbat», каждый сам выбирает свой жизненный путь…

– Вестфридский, я вижу, достаточно популярен… Удивительно…

– Вестфридский – это язык образованной элиты, не владеть вестфридским у нас – это явный признак низкого происхождения и образования. Так что вам было бы тоже неплохо его выучить, между прочим… Он немного сложнее нашего…но можно справится.

– Да я и с вашим как-то не ахти…

– Ну, не надеетесь же вы, господин Орлович, что с вашим варварским ужасающим наречием вы будете жить и дальше… Это же просто смешно… Оно же просто тошнотворно.

– Ну вы же на нем разговариваете, и довольно хорошо. И пока я не наблюдал у вас неукротимой рвоты…

– Просто я отлично умею её сдерживать ради приличия…Но меня тошнит куда более, чем остальных, ведь я имел несчастье в своё время родится в той убогой дыре.

– И вы так возненавидели место, где родились? В основном происходит наоборот…

Переводчик изменился в лице. Казалось, внутри него закипает целая буря негативных чувств, едва сдерживаемая плотиной социальной маски.

– Это варварская, отсталая, убогая страна рабов, которую нельзя не ненавидеть! Ее все ненавидят! Ненавидят! Там повсюду предатели, готовые пресмыкаться перед каждым…