Смоленск. Городские прогулки

Прорастает в поле лен.

Ходит по полю девчонка,

Та, в чьи косы я влюблен.

Впоследствии Марк Фрадкин написал на эти строки песню. Так смоленский лен прославился на всю страну.

* * *

На противоположной стороне (Большая Советская, 8) – старое здание Сельскохозяйственного института. А до революции здесь размещалась женская Мариинская гимназия – одно из самых популярных в городе учебных учреждений. Главной ее задачей было «сообщить ученицам то религиозно-нравственное образование, которое должно требовать от каждой женщины, в особенности от будущей супруги и матери семейства». Среди дисциплин – русский язык, закон Божий, чистописание, арифметика, география, история и рукоделие. За дополнительную плату предлагались рисование, танцы и французский язык.

Еще раньше, до 1861 года находилась тут гимназия казенная, мужская, преобразованная в 1804 году из менее престижного учреждения – народного училища. Но в год освобождения крестьянства для нее выстроили новенькое здание, и юные смоляне уступили место девушкам.

А во времена Петра Великого здесь находился магистрат, в котором, кроме всего прочего, располагались пыточные камеры и государева казна.

* * *

Несколько дальше (дом №12) стоит затейливый Дом книги, бывший дом купца Павлова, построенный во второй половине девятнадцатого века. Это один из старейших книжных магазинов государства, он был открыт сразу же после революции, в 1918 году. А путеводители по городу времен социализма радостно вещали: «С утра до вечера к Дому книги, что на Большой Советской, подходят автобусы, книжные автолавки, тяжелые грузовики с контейнерами. На машинах короткие надписи: „Книги“, „Смоленский книготорг“. За день оборачивается по нескольку вагонов книг… В магазине-распространителе функционируют три отдела: внемагазинной работы, ассортиментной работы, „Книга – почтой“. Отдел внемагазинной работы ведает всеми киосками, имеет на предприятиях, стройках, учреждениях и в учебных зданиях большой актив книгонош и общественных распространителей литературы».

Сегодня, разумеется, от той книжной империи почти ничего не осталось. Зато вырос выбор книг, что, в общем-то, немаловажно.

До революции же это был весьма своеобразный торгово-жилой комплекс. На первом этаже господин Павлов разместил магазин мод, на втором – собственную просторную квартиру, на третьем – квартиры для своих приказчиков.

* * *

За Домом книги, на соседней улице Коненкова, замыкая улицу Козлова, возвышается смоленский Вознесенский монастырь, основанный в шестнадцатом столетии государем Василием III.

В 1692 году эта обитель сыграла главную роль в одном почти мистическом событии. Царь Петр I прибыл в Смоленск на казнь стрельцов, устроивших мятеж. Казнить отступников решено было на площади рядом с монастырем. Сигнал – взмах белым платком – должен был дать Измайлов, царский ординарец.

Приговоренные и палачи стояли на своих местах. Народ толпился в нетерпении. Однако же Измайлов не махал платком. Он, в свою очередь, ждал приказа царя. А его все не поступало.

Тогда игуменья монастыря девица Марфа, осенив себя крестным знамением, направилась в покои государя. Петра она нашла сидящего недвижно и о чем-то отрешенно размышляющего.

– Государь! – сказала Марфа. – Небесное правосудие дало тебе и силу всепобеждающую и радость Божественную. Смягчи гнев свой, прости слабых и дай новую жизнь обреченным на смерть. Милосердием соплетается венец небесный, милость хвалится на Суде; Бог, Отец любви и милосердия, осенит главу твою щитом непобедимым.

Петр прекрасно понимал, что церковь, в общем-то, на стороне стрельцов и против его смелых государственных реформ. И что смирение девицы Марфы вынужденное, не слишком искреннее. И Марфа все это тоже понимала – и про себя, и про церковь, и про трезвые мысли Петра. Словом, девица рисковала не на шутку.

Однако Петр ответил неожиданно:

– Любезнейшая мать моя! Ты отдала мир и покой моему сердцу!

И тотчас же приказал Измайлову вместо того, чтобы махать платком, объявить о прощении, дарованном Богом и Государем.

Царь впоследствии признался, что во время пребывания в Смоленске ощущал томление души, грызение горести и прочие, не слишком свойственные Петру эмоции. Думал – может быть, действительно, помиловать их, дураков. Но сам решиться на такой поступок не мог, требовалось некое движение внешнего мира.

Каковое и осуществила матушка игуменья.

* * *

Монастырь был закрыт в 1929 году. Но еще в 1922 году в прессе появилась примечательнейшая заметка под названием «Зашевелились»: «Тунеядцы Смоленского Вознесенского монастыря, отошедшего согласно декрету СНК по установлению Смолгубисполкома Смоленскому Государственному университету подняли голову. Считая себя собственниками монастырских построек, они принялись дружно снимать планы домов-келий без ведома администрации Университета… Они уверены, что по составлении ими планов за ними будут признаны дома-кельи, построенные на территории монастыря за народные деньги».

В 1928 году «Рабочий путь» писал: «Давно уже одна из церквей Вознесенского монастыря превращена в клуб физкультуры, вместо креста на вышке красный флаг. «Святые» на фронтоне и фасаде были забелены, но с течением времени начали «обновляться», выглядывая из-под побелки.

ЖСКТ «Труд», производя большие ремонтно-строительные работы, взялся нынче и за это здание. Сейчас «святых» заштукатуривают, а «бывшие люди», проходя мимо бывшей церкви косятся на рабочих. – Безбожники, чтобы у вас руки отвалились… – Ничего, не отвалятся, – отвечают рабочие. – А вреда меньше будет».

А в 1929 году оставалось лишь завершить ранее начатое. И газеты, наконец, с триумфом сообщили: «В бывшем Вознесенском монастыре – сейчас клуб печатников, связи и нарпита. Клуб работает неплохо. Есть несколько кружков, комната отдыха, библиотека, шахматы».

Впоследствии в монастыре расположился выставочный зал Смоленского музея-заповедника.

* * *

Рядом с монастырем – бюст С. Т. Коненкова, сделанный им же самим. Точнее, копия того, что в наши дни хранится в Третьяковской галерее.

Правда, бюст был установлен уже после смерти Сергея Тимофеевича, в 1974 году.

* * *

На противоположной стороне Большой Советской, на улице с милым названием Верхнесенная одно время находился оперный театр. Один из жителей Смоленска, краевед Борис Перлин так писал о нем: «В городе после революции сформировалась оперная студия, но не было хорошего помещения для постановок. Видимо, горсовет в 1918 году принял решение о строительстве временного здания для оперного театра на Верхнесенной улице. Оно было оформлено четырьмя деревянными оштукатуренными колоннами, по две с каждой стороны входной двери. Смотрелось здание красиво. Оно официально именовалось Большим театром. Может быть, в это название была заложена ирония, но большинство смолян искренне называли этот театр Большим. Уютное фойе отапливалось двумя печами. Зал с балконом. Под балконом – ложи. Барьеры лож и балкона были оббиты красным плюшем. В проходах застелили дорожки. Все как в Большом. Уже в 1919 году прошли первые постановки. С 1920 по 1 сентября 1924 года здесь регулярно шли музыкальные спектакли, концерты. Смоляне любили свой театр. Зрителей всегда было много. В театре силами труппы была поставлена первая советская опера Александра Петровича Триодина „Князь Серебряный“. Триодин в 1918—1922 годах жил в Смоленске и работал на медицинском факультете Смоленского государственного университета, который недавно открылся. Одновременно с основной работой в качестве преподавателя он организовал струнный оркестр и оперную студию».

Однако в сентябре 1924 года оперный театр был «понижен в звании» и преобразован в кинотеатр «Пролеткино». Фильмы здесь демонстрировались под симфонический оркестр. Иногда оркестр давал концерты, выступали певцы. Но любимого театра больше не было. В чем же причина? Тот же Борис Николаевич объяснял:

«Смоленск недалеко от Москвы. В голодные годы Гражданской войны и военного коммунизма многие артисты из голодающей Москвы перебрались в Смоленск. Он был сытым городом, тесно связан с деревней. Не только шла обменная торговля, но можно было кое-что купить из продуктов у крестьян за советские деньги. Крестьянам нужны были металлические изделия: топоры, пилы и пр. Эти товары продавались в магазинах. Московские артисты за свой труд получали деньги и могли купить на них продукты питания на базарах Смоленска. Когда положение в стране более-менее нормализовалось, Триодин и основная труппа уехали в Москву. Качество музыкальных спектаклей упало, зритель перестал ходить в театр. Это и явилось причиной преобразования музыкального театра в „Пролеткино“. Но музыканты остались и продолжали играть во время кинофильма и перед сеансом. Билеты были дороже, чем в других кинотеатрах».

Вот такие взлеты и падения смоленской оперной культуры.

* * *

А на углу Большой Советской и Ленина находится одна из главных достопримечательностей города, известная как «Дом с часами». Сейчас под этими славными часами – вход в обыкновенный магазин. Но можно утешаться тем, что когда-то здесь находилась одна из самых фешенебельных гостиниц – «Европейская», ресторан Фрезера и Курляндский магазин мужской и женской одежды.

Часы украсили пересечение улиц в конце девятнадцатого века. В 1941 году они остановились – не выдержали немецких бомб. И были вновь запущены в феврале 1945 года. Ремонтировал их смоленский часовщик М. И. Кириенков. По большому счету даже не ремонтировал, а просто сделал заново. При этом все необходимые детали автор выточил и вырезал вручную.

А в 1949 году часы вновь сняли. На сей раз потому, что было решено обновить дом, который, строго говоря, отстроили по новой. И висит сейчас на площади не то подлинник на подлиннике, не то копия на копии, не то подлинник на копии, не то копия на подлиннике – как кому считать удобнее. Но все равно, знаменитые часы любимы всеми жителями Смоленска. Да и приезжие влюбляются в них с первого взгляда.

* * *

А напротив (Большая Советская улица, дом №25) – главная библиотека города, имени А. Т. Твардовского. Так же, как и «Дом книги», она – одна из старейших, появилась в 1921 году. Впрочем, библиотеки в городе существовали еще раньше. Сам Александр Сергеевич Пушкин имел возможность отказать здешнему книгохранилищу в своих произведениях.

Смоленский губернатор и поэт Н. И. Хмельницкий послал Пушкину письмо: «Милостивый государь, Александр Сергеевич. По распоряжению господина министра внутренних дел графа Арсения Андреевича Закревского предположено повсеместно завести губернские публичные библиотеки, и, по приглашению его сиятельства, многие уже из господ писателей и журналистов согласились доставить в оные по экземпляру своих сочинений и периодических изданий.

Озабочиваясь исполнением столь общеполезного предположения начальства и с тем вместе будучи уверен в вашем благосклонном ко мне, милостивый государь, расположении, я решился покорнейше просить вас украсить Смоленскую Публичную Библиотеку подарком ваших сочинений, что без сомнения почту за особенно оказанное мне одолжение.

С истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть, милостивый государь, Ваш покорнейший слуга Николай Хмельницкий».

На что Александр Сергеевич выслал ответ: «Из Москвы в Смоленск. Милостивый государь Николай Иванович. Спешу ответствовать на предложение Вашего превосходительства, столь лестное для моего самолюбия: я бы за честь себе поставил препроводить сочинения мои в Смоленскую библиотеку, но вследствие условий, заключенных мною с петербургскими книгопродавцами, у меня не осталось ни единого экземпляра, а дороговизна книг не позволяет мне и думать о покупке.

С глубочайшим почтением и совершенной преданностию честь имею быть, милостивый государь,

Вашего превосходительства покорнейшим слугою.