Пьесы. Забытые в столе

АНЮТА: Всё у меня ёкает, но не беситься же! Ну, всё, всё! (гладит его грудь, щёки) Сядем. Подумаем, помечтаем.

СЕМЁН: «Сяделка» не даёт! Так что, спасибо, пешком постою! Смешочки, да? (отстраняется от неё) Я предлагал ему другой клин, там и выпас хороший, а он – нет! Этот и всё!

АНЮТА: Кто?

СЕМЁН: Авангард твой, Леонтьич! И главное, до этого на любой надел был согласен, а как Данила приехал – заартачился! Почему?

АНЮТА: Да ёлки твои палки!… Пойдём спросим!

СЕМЁН: Куда-а человека среди ночи-то…?

АНЮТА: Ну, ты же вскочил среди ночи?

СЕМЁН: Я? Погулять вышел!

АНЮТА: (неожиданно) Дай спички!

Семён машинально протягивает ей коробок спичек. Анюта чиркает спичкой и бросает её в стог. Стог вспыхивает.

Гори оно синим огнём, это поле!

СЕМЁН: Ты чего, Анют, ты чего? Сгорим же!

АНЮТА: Роза ветров не туда!

СЕМЁН: Какой на хрен… твоя роза ветров!

Выхватывает охапки соломы, отбрасывает их в сторону. Стог разгорается. Семён сдёргивает с себя рубашку, пытается сбить ею пламя. Загорается и рубашка. Семён бросает её в огонь, торопливо снимает штаны и с криком хлещет языки пламени.

Хрен вам всем!… Ничего, ничего!… И холодильник старый заменим!… «Бошевский» возьмём!… Два с половиной метра!… Под потолок чтоб!… И «шестёрка» остохренела! Хватит!… Ильке-пастуху отдам, пусть за коровами на ней гоняет!… А нам на «БМВ» пора… Пора-а!… Я вам покажу розу ветров! (горланит) Пора-пора-порадуемся волдырям на жопе, судьбе не раз шепнём «мерси боку»!…

Глядя на него, Анюту разбирает странный азарт. Она снимает с себя халат, хлещет им по огню. Халат вспыхивает. Анюта вертит его горящим «пропеллером» над головой, бежит вокруг стога

АНЮТА: Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, Преодолеть пространство и простор!

Семён бросает остатки своих штанов в костёр, подхватывает песню.

Нам разум дал стальные руки-крылья,

А вместо сердца – пламенный мотор!

Всё выше и выше, и выше…

Анюта тоже бросает догорающий халат в огонь, подбегает к Семёну, утыкается ему лицом в грудь и, вдруг, всхлипывает, и тихонько подвывает.

Жа-алко-о…

СЕМЁН: Штаны, что ль, с халатом?

АНЮТА: Не-е… На этом месте всегда стог был… Выго-о-орит… Тут… помнишь, мы Дусюську… сотворили… в стогу…

СЕМЁН: (обнимает её) Ещё сотворим… Дусюську! Чё нам?

АНЮТА: У-у-у… Теперь тут пятно будет. Чёрное… Страшное! А, Сём, а-а?

Семён отстраняет её, идёт вокруг горящего стога, тычет в огонь пальцем.

СЕМЁН Ничего, ничего… Ещё лучше расти будет! Чернозём, зола, перегной – это же самый смак! Мы здесь цветы рассадим! Клумбу такую зафигачим, что из Голландии приезжать будут, опыт перенимать! А вокруг – четыре фонтана! Нет, погоди… Фонтан и вокруг клумба! И чтоб дорожки к фонтану с четырёх сторон: подошёл, побрызгался и гуляй по жаре! Или плюхайся на зелёный газончик мордой в цветы! А над тобой бабочки, стрекозы… (стихает) Да… Ничего… А, Анют?

Останавливается, замолкает, смотрит на огонь. Потом поднимает взгляд на Анюту, в его глазах растерянность. Не сговариваясь, они начинают топтать тлеющую по краям солому.

АНЮТА: Куда-а? Стой… Стой, собака! Ну, господи, не надо-о… А-а-а!

СЕМЁН: И я подумал, как же?… В голове – бац, удар! Опять так, прям… пожалел… Как тогда там! Помнишь, рассказывал?… На мне ни одной царапины… А я весь в крови… Юрку Мережко рядом на кусочки… Я сперва бежал, потом полз… В глазах красно стало… Думал, кровь… Повернулся на спину, лёг – нет, небо синее, бабочки, стрекозы летают… Только тишина… Тихий зуд какой-то в ушах, как провода… когда под ними… ну, высоковольтные… И вертолёт за стрекозу принял… Оглушило, ничего не слышу… Потом ребята смеялись: лежит весь красный в маковом поле… Замаскировался, не найти… Если б на нашем, на зелёном… Да. Когда пошли на разворот, легли на бок, я и увидел всё то поле. Ничего не соображал, но, помню, пожалел, что Валька не достал… ну, тогда ещё, дома… До армии ещё… Когда я просил его… два мешка мака. Да нет, не просил, а… сказал просто, что хорошо бы! Он обещал через отца… Не смог. Да… Да… У них там, наверное, нет ржи, в пустыне-то. У нас, конечно, получше было б!…Ещё бы! А?

АНЮТА: Ещё бы!… Сё-о-о-ом?! Валька достал два мешка мака… Когда узнал, что тебя… Что ты… Осенью на твоём комбайне он засеял и рожь, и мак… Тебя привезли весной, когда ещё всё было зелено… Леонтьич договорился с «АН-2»… И как только зацвёл мак, мы полетели… И ты всё вспомнил! Ты говорил, а Валька сидел в сторонке, улыбался и тихо плакал. На солнце так рябил мак, до слёз! И у всех были слёзы… Когда мы сели, Валька молча обнял нас и ушёл… А ты побежал на поле… Я еле тебя догнала… Вот здесь, у этого стога. А теперь он сгорел.

Плачет навзрыд. Семён подбегает к ней, гладит её щёки, волосы.

СЕМЁН: Ничего, ничего… Надо сходить за вилами.

АНЮТА: Догора-ает!

СЕМЁН: Это ерунда! Надо сходить за вилами. Надо перетащить вон тот стог сюда. Чё нам Голландия? Как сеяли, так и будем сеять! Тут им не ихний палисадник с цветочками! Это – Россия! Это – наша глубинка! Это наше поле! (громко поёт) Поле, русское по-оле…

АНЮТА: Это я дура!…

СЕМЁН: Моя дурацкая идея! (поёт) Не сравнятся с тобой…

АНЮТА: Я спичкой-то, я-а… А здесь, ведь, всегда-всегда… Помнишь, ещё когда мы в школе?… Авангард Леонтьич и то… Пашут, старый стог огибают, не трогают… Сеют – тоже… После жатвы старый убирают, новый накидывают!

СЕМЁН: Я накидаю! (поёт) Ты со мной, моё поле…

АНЮТА: У тебя руки обгорели!

СЕМЁН: Ну и чё? А то я не горел!… А ты? Как ты? Ну-ка, ну-ка, дай посмотрю!

Осматривает её руки, потом всю её.

АНЮТА: Ой, да я ж голая вся!

СЕМЁН: (прижимается к ней) Не вся… Не вся-а… А-а! О-о…

АНЮТА: Сёмочка… Ой! Да как же ты сумеешь, у тебя же компресс на заду? О-ой! Да где ж мы будем, сгорело ж всё?

СЕМЁН: Копёшечка осталась, мы спасли… Копна, Анют… Аню-ут!

Его руки скользят по всему её телу. Издали наплывает звук – то ли «АН-2», то ли вертолёт. Приближается «звезда». Радостно и счастливо смеётся Анюта.