Выучиться на Бога

– Рады вновь принимать господина под крышей этого дома! Надеюсь, Великие Боги благоволили вам, и путешествие выдалось приятным?

На столь мелодичный голосок гость не мог не обернуться. Сорико, изящная миниатюрная женщина, естественно тоже была нидиаркой, как и все, работавшие в трактире. Не являясь почитателем нидиарской красоты, Айнар признавал – судьба свела его с очень привлекательной дочерью данной народности. Необычно большие, темные глаза, словно распахнутые в вечном детском изумлении, скрашивали уплощенную форму скуластого лица и другие характерные особенности внешности. Еще молодая, пожалуй, моложе Айнара, Сорико ухитрялась сочетать свежесть с изысканными для простолюдинки манерами. Вот и сейчас хозяйка заведения, успевшая переодеться в праздничную фуку – разновидность широкого халата, согнулась в поклоне, открывая взору пучок аккуратно расчесанных волос.

– Спасибо, любезная Сорико, – откликнулся воин. – Путешествие?.. С некоторых пор самое приятное для меня в путешествиях – возвращение сюда. Надеюсь, тебе не надоел беспокойный постоялец?

– О чем вы говорите, господин? – едва подняв глаза, женщина в смущении потупилась. – Давать вам кров – огромная честь для бедной вдовы. Пойду, распоряжусь, чтобы ваши вещи перенесли в прежнюю комнату…

– Ерунда, вещей там почти нет, даже Ориема справится в одиночку. Ты же лучше, любезная, села бы рядом и разделила со мной трапезу.

Сорико на секунду заколебалась, стрельнула взглядом в сторону притихшей компании пастухов.

– Нет, господин… Нельзя… Нижайше благодарю за приглашение, но не годится так поступать… перед людьми…

– Ты про тех оборванцев? Да гони их вон – все равно много прибыли не принесут. А сама садись… – Айнар указал на место напротив себя.

Еще мгновение борьбы. Лицо женщины исказила болезненная гримаса, однако долг снова взял верх.

– Извините, господин, – склонившись, Сорико попятилась, словно прячась во тьму. – Вы оказываете мне чрезмерную милость, а тут море хлопот… Хозяйство, кухня… За всем нужен присмотр… Возможно, позднее…

Ну, хоть так. Вздохнув, Айнар придвинул первую из мисок. Лихо это он завернул: «…прибыли не принесут». Между тем, стыдно признаваться: одетые в драные шкуры пастухи обогатят нынче трактир куда заметнее, нежели благородный воин. Они-то, по крайней мере, отсыпят горсть медяков, а он, Ближний князя? Ничего. Здесь Айнар не платил ни гроша. Почти год. Ни за стол, ни за кров, ни за коня – ничего. Отдавал, правда, доходы провизией – зерно и скот из родового имения, рис из княжеских закромов – но тем вряд ли покрывал даже половину затрат.

Едкие раздумья заглушали аппетит, и Айнар чуть ли не насильно впихивал в себя очередное кушанье. Хорошо, вино помогало. Надо стерпеть. Ведь, в сущности, ему улыбнулась удача – товарищ помянул имя вдовы, когда маячила угроза подлинного голода. Приличное, чистое заведение, удобное место. Цены великоваты, зато удалось произвести впечатление на хозяйку, и теперь получается сводить концы с концами… Идиллия… Если б только не постоянное ощущение позорности положения, не двусмысленные шепотки и ухмылки за спиной! Разумеется, едва воин оглядывался, перед ним сгибались в пугливых поклонах. Разумеется, друзья-отторо не разделяли терзаний, скорее завидовали – повезло, обдурив доверчивую простолюдинку, сберечь кучу денег для более значимых целей. Все правильно. И тем не менее Айнара это угнетало – трактир на глазах разорялся, а самый важный постоялец нахлебничал в нем, ровно последний кровосос. Что он мог дать взамен кроме денег? Разве приглашение для хозяйки посидеть рядом с дворянином… Да и то отвергли…

Совесть совестью, а ужин во всем его обилии был употреблен по назначению. Запыхавшемуся Ориеме досталось немного. Поглядев на жалобно вытянувшуюся физиономию слуги, Айнар даже снизошел заказать лишнюю порцию лапши, прежде чем удалился к себе.

Маленькая комната – хоть тут воин обуздал гордыню, не воспользовался привилегированным положением. Три на пять шагов, настоящая келья отшельника, ни компанию приятелей привести, ни женщину. Залатанный, с торчащей из прорехи соломой матрас, крохотный столик, сундук, где и хранить-то кроме рухляди нечего. Стараниями Ориемы здесь не пахло пыльным запустением, но вид открывался довольно убогий.

Впрочем, осматриваться Айнар не соизволил, а прямо с порога двинулся к единственной в комнате изящной вещице – черной, лакированной подставке. Тоже, кстати, не купленной, а добытой в походе. С подобающим уважением на постамент был водружен меч. Он да Дикарь – вот и почти все ценное имущество молодого Годоя, остальное – не более чем жалкий хлам. Лишь за коня и оружие воин всерьез беспокоился.

– Господин… – подал от дверей голос Окоши.

Айнар, не оборачиваясь, скинул с плеч пропыленный дорожный халат, оказавшись в нижней рубахе.

– За время отсутствия меня спрашивали?

– Нечасто, – мальчишка подхватил падавшую одежду. – Третьего дня заходил господин Тием, интересовался вашим возвращением за чашкой вина, да вчера был посланник из княжеского дворца.

– И что он?

– Ворчал, дескать, вы запаздываете на важный государственный праздник.

– Нашли повод ликовать – братание с тигонами. Век бы… – буркнул путник. Вслух распорядился: – Приготовь мыльню, бритву и чистое белье.

Как выяснилось, горячая вода имелась, однако Айнар предпочел ждать еще с полчаса – теперь он не мог бросить комнату без присмотра. Только с появлением наверху Ориемы, воин позволил себе отправиться в мыльню. Ничто так не снимает усталость, как ленивое лежание в исходящей паром воде. И перспектива орудовать мочалкой самому не особо волновала – основную часть времени все равно займет простое наслаждение покоем…

Когда по коже пробежал первый озноб, Айнар вынырнул из мира блаженных грез. Вода, пусть изрядно остывшая, еще годилась, чтобы смыть пыль и пот. Наскоро обтеревшись, молодой человек завернулся в большую льняную простыню. Прошлепал босыми ногами к дверям, выглянул в коридор. Даже днем не кипевший жизнью трактир теперь словно вымер. Ни звука не доносилось из трапезного зала, молчал второй этаж – постояльцы занимали лишь пару-тройку комнат. Робкий стук со стороны кухни растаял в общей тишине.

Очутившись в коридоре, Айнар невольно пошел на цыпочках. Глупо, смешно и зазорно для благородного воина, но поднимать шум очень не хотелось. Никого он, конечно, не всполошит, никакой тайны не раскроет, тем не менее мысль, что попадется кому-либо на глаза завернутым в простыню да с охапкой одежды под мышкой… не радовала. А так из тени в тень, от одного редкого фонаря на стенке к другому…

Дорогу он знал хорошо. Не первый месяц по ней ходил, успел выучить. Похоже, впрочем, как и немногочисленная прислуга – в этот поздний час по пути не встретилось ни души. У нужной двери Айнар еще раз оглянулся, быстро и воровато. После он будет корить себя за очередное отступление от сословного этикета, теперь в сердце бушевали совсем иные страсти. Полторы недели в отлучке!

Легкие створки отползли, раскрывая истинный мрак. Немедля сомкнулись – дальше следовало двигаться на ощупь. Вкрадчивый шаг, второй. Грохочет дыхание. Шелест ткани как маяк. Айнар вытянул руку и через мгновение соприкоснулся с другой ладонью. Маленькой. Нежной. Женской. Склонившись, дотронулся до нее губами. А затем рывок, почти скачок вперед, навстречу источнику невыразимого восторга, ароматов и тепла…

Он проснулся при легком, едва слышном шорохе. Успел повернуться, схватить полу халата – Сорико, вознамерившаяся тишком покинуть ложе, ойкнула. От рывка ткань сползла с ее спины. На секунду женщина оказалась абсолютно голой, отчего смутилась до крайности. Продолжая безнадежно тащить халат из рук воина, она присела на корточки и потупилась, словно прячась в тени волос.

– Господин… – прозвучало жалобное.

Странная манера: целую ночь позволять вытворять с собой что угодно, а утром, при свете, бояться любого нескромного взгляда. Впрочем, их отношения всегда были странными. Простолюдинка и дворянин, владелица трактира в центре города и вечно нуждающийся вояка. Себя Айнар еще кое-как понимал: связь давала выход страстной натуре. Конечно, злые языки назвали бы и другую выгоду… Но нет. Ради стола и крова он не лег бы с кем попало. Представишь какую-нибудь обрюзгшую бабу, улыбающуюся щербатым ртом… Б-р! Никакие деньги не окупят кошмара.

Нынче подобных проблем не возникало – вполне молодая женщина, нерожавшая и нежная. Пожалуй, именно нежность привлекала в Сорико сильнее прочего. Нежность и покорность – даже в наиболее изощренных забавах, выведанных Айнаром на стороне, она, борясь со стыдом, ему не отказывала. Добрая, ласковая, тихая, вдобавок работящая… М-да, о такой супруге можно было бы мечтать… если б не положение. Жениться на трактирщице и до конца дней питаться от ее промысла? Ни за что! Он не сдался, не сломался в борьбе с жизненными невзгодами, чтобы выбирать теплую убогость. Он еще повоюет!

Самое занятное, Сорико прекрасно все понимала. Она никогда не заикалась о развитии отношений, не пробовала шантажировать благородного любовника счетами за проживание или оглаской. Лишь временами глядела с какой-то светлой грустью, отчего суровому воину становилось не по себе. Короче, странная получилась связь, болезненная…

Пока он размышлял, женщина ухитрилась выудить из его рук злосчастный халат. В каковой тотчас закуталась.

– Побудь со мной, – еле слышно попросил Айнар.

Сорико вскинула на него огромные, удивленные глаза, но, поколебавшись, отвернулась.

– Уже поздно, господин. Скоро слуги забегают, могут увидеть лишнее. Не нужно…

– Чего здесь видеть? – Айнар поднялся сам. В отличие от подруги он пальцем не пошевелил скрыть наготу, тем смутив Сорико окончательно. Кажется, бедняжка едва не бросилась бегом прочь. – Полагаешь, в трактире не догадываются о нас? За целый год не заметили, кто с кем спит?

– Это… – старательно отводила взор женщина. – Это еще не повод выставлять грехи напоказ. Опять же ваши друзья – они собирались зайти спозаранок.

– Их тоже не шокирует… Потерпят. А ты задержись…

– Господин!..

Из его объятий хрупкое тельце не в силах было вырваться. Да оно и не слишком пыталось – быстро обмякло, отдаваясь новой волне страсти. Жадной, торопливой, решительной волне, которая отлично знала, что делать. Главное – не наткнуться на печальный взгляд темных глаз.

Друзья заявились своевременно, вместе. Впереди урматский красавец Оминас Сагор, рослый, светловолосый, громыхающий всюду подобно Великому Каону. Короткая бородка, вислые, соломенного цвета усы, голубые глаза – внешность для Диадона редкостная. Вероятно, как раз эта необычность да вдобавок веселый, шумный нрав превращали урмата в любимца женщин – число его побед успело войти в поговорку. А может, Оминас и привирал для пущей славы, водился за ним такой грешок. Ну да какая кому разница? Умеет человек красиво описать очередную завоеванную прелестницу – пускай описывает. Кто дерзнет пенять ему даже на явную выдумку? Тем более блистал Оминас не только в кабацком разгуле. Незаурядную силу и храбрость выказывал воин, даром что из далекой, диковинной народности.

Наружность следовавшего за ним по пятам наоборот почти не изумляла местный люд. Та же привычная коренастость, черный волос, узкий разрез глаз. Лишь приглядевшись, удавалось понять – Гои Суре Тием к нидиарцам тоже никак не относился. Тигон. Чистокровный, который запросто мог бы жить где-нибудь по ту сторону западных перевалов, в Гайафе, ходить с набегами на восток, а нынче явиться в составе княжеского посольства… Не сложилось. Айнар мало интересовался причинами, закинувшими тигона в Илдок, тот же не стремился откровенничать. Какие-то семейные распри, вражда, месть – бес разберет это полудикое племя. Достаточно, что выросший вдали от земли предков Гои присягнул на верность новой родине, сражался за нее и неоднократно доказывал собственную доблесть. Как память о прошлом он сохранил лишь узорчатую вышивку у ворота нижнего халата да стянутые в короткую косицу волосы.

Появление сразу двух благородных гостей в парадных одеяниях переполошило трактир. Впрочем, хватило бы и одного Оминаса.

– А ну, лучшее на стол, живо! – загрохотал в трапезной зале голос урмата. – Веселее топочите, бездельники! И вина не забудьте… Сам знаю, что утро, не перечь дворянину, болван! Пошел! Ух, какая озорница…

Довольный девичий взвизг – друзья определенно находились в хорошем расположении духа. Конечно, праздник…

Когда Айнар спустился по лестнице, слуги как раз собирали на стол. Собирали усердно, даже пыль играла в прорезавших залу полосах солнечного света. Для заведения чистюли Сорико это говорило о многом.

– А вот и благородный Годой пожаловал! – рявкнул Оминас. – Только глазоньки протерли или уже нашалить успели?

– Утро доброе, кимиты.

Айнар, остановившись в двух шагах, совершил сдержанный поклон. Потом можно будет хлопать приятелей по плечам и сердиться на их неуместные шутки, сейчас следовало соблюсти ритуал. Оба гостя ответили поклонами. Пускай Гои проделал все машинально, явно думая об ином, а лица урмата не покинула улыбка, положенное по обычаю они выполнили строго.