Выучиться на Бога

– Не собираюсь я никуда мешаться! Ты же видел: мы проехали первыми, они…

– Важнее, как все изложат князю, – оборвал друга Гои. – А то ведь и до опалы недалеко. Она тебе нужна?

Убийственный аргумент. Не хватило сумасшедшего отшельника? Айнар понурился – впору было корить себя за неумеренную вспыльчивость. Или, может, просить у иноземца прощения? Ну нет, тогда уж лучше опала! Извиняться перед гостем, который осмеливается командовать в чужом городе? На поле сражения ничем не блеснул, а туда же: оскорблять, интриговать, лишать других славы и средств к существованию… Пусть только попробует вправду выйти на поединок… Хотя момент, чего скрывать, выдался неудачным до крайности – под угрозой оказывалось утверждение Айнара в качестве первого из отторо. Разве что не успеют доползти до дворца ядовитые слухи…

Как бы то ни было, друзья поспешили покинуть зловонный проулок. Снова солнце, шум, яркие краски – главная площадь Шораи нетерпеливо ожидала начала празднества. Снова требовалось протискиваться сквозь ошалевшее скопище. Крики, улыбки, смех. Похоже, народ, толком не разбираясь в ситуации, с готовностью ловил шанс повеселиться. Лишь трое всадников сохраняли мрачный вид посреди торжества. Людей, испортивших им настроение, нигде не обнаружилось. Зато цель находилась рядом – на другом конце площади высились башни дворца.

Собственно, дворцом это сооружение называли скорее по традиции, как резиденцию верховного правителя. В остальном ничего общего: там, где в эпоху единых Царств строили роскошное здание с куполами и мраморными колоннами, теперь предпочитали тесный треугольник башен, связанных могучими стенами. Увы, нынче не до роскошеств, прежде думалось о безопасности – даже ворвись враг в город, захват последней цитадели ему обойдется дорого. А поскольку нападения случались, дворец являлся именно крепостью. И площадь – не площадь, хоть плескайся на ней ежедневно торжище или, как сейчас, гуляние. Расчищенное пространство для удобств обороны, вот! Иначе зачем бы сберегалось столько пустого места в задыхающемся от скученности Шораи?

Ворота дворца между трепещущими алыми полотнищами флагов были распахнуты – редкое зрелище подчеркивало важность грядущего события. Легкий мост при въезде гудел под множеством ног. Разумеется, праздник праздником, а пускали далеко не всех, тем не менее проезжающих отыскалась масса. Пешие и конные, воины и чиновники, повозки и целые караваны. В придачу у самого моста скопились зеваки, жаждущие первыми выведать новости. Потеснив простонародье, трое воинов кивнули страже и проследовали внутрь.

Здесь кутерьма царила еще большая. Намеченное время церемонии надвигалось, подготовка, естественно, не поспевала. Носились, сталкиваясь, взмыленные слуги; надрывали глотки распорядители, внося лишь дополнительный сумбур; перетаскивались всевозможные блюда, кувшины, сундуки, свертки – точно к серьезному походу. По счастью, сыскались в этом хаосе и спокойные лица. Ближние, цвет ратников княжества, подтягивались поодиночке или малыми группами. Все в лучших, богатых нарядах, начищенных доспехах, на украшенных лентами конях. Друг друга они знали прекрасно, но при встрече ограничивались величавым поклоном. Сегодня за строгостью ритуалов следили тщательно.

Тем удивленнее вздрогнул двор, когда высокий голос грянул:

– Гои! Айнар! Друзья, где же вы пропадаете? Мастер церемоний белый со злости скачет.

От дальней башни к вновьприбывшим направлялся черноволосый юноша, стройный и стремительный. Киенео Тороми был, пожалуй, самым молодым в свите князя, однако закон гласил: круг Ближних – круг равных. Независимо от возраста, опыта или состояния. Если безусый юнец сумел пробиться в ряды избранных, он оказывался фактически братом любому седому ветерану. А Киенео числился к тому же не последним из отторо. Седьмым – это кое о чем говорило.

Подскочив вплотную, юноша едва выполнил положенные поклоны.

– Идем скорее, Айнар! – воскликнул он. – Ждут все! Вот-вот подадут сигнал, а тебя нет.

– То есть что, нас с Гои уже никто не ждет? – Оминас скорчил обиженную физиономию. – И вон еще кимиты прибывают, Ракутан, слышите, в воротах застрял, ругается. А?

Киенео оглянулся растерянно. Доблесть его сомнений не вызывала, зато навык всегда, в любой обстановке сохранять подобающий вид требовал оттачивания. И сейчас юноша вначале побледнел, потом залился румянцем и потупился, сконфуженный:

– Так ведь… Мастер… Хотя ваша правда, благородные воины, всем приказано немедля собраться к тронному залу. Просто… у Айнара же сегодня особая роль. Как-никак первый среди…

– Да погодите вы с поздравлениями, – поморщился Айнар. Восхищенные взоры младшего товарища настроения не улучшали. – Пока не прозвучало княжеское слово, это пустые надежды.

– Но как же?.. – оторопел Киенео. – По очереди… И Хема, да упокоится его дух…

– Разное случается.

– Истинно говоришь, – кивнул Оминас. – Обычно очередность, конечно, соблюдается, но встречались исключения. Разве ты не слыхал, Киенео? Крайне редко, но бывало. Кого-то за выдающиеся свершения продвигали сразу на несколько шагов, кого-то за провинности… – урмат осекся. – В общем, давайте-ка, друзья, проявим сдержанность. Молимся за Айнара, но зря не болтаем. Чтобы серебряную рыбку удачи не спугнуть. Она же и нам, сирым, мыслю, еще пригодится, так?

Вчетвером Ближние отправились дальше, к единственному в крепости мирному зданию – обширному, двухэтажному, под роскошной крышей желтой черепицы. На широких ступенях веранды между статуями стражников, живыми и каменными, прыгал в нетерпении маленький щуплый человечек с седой бородкой. Он метался взад-вперед, рубил руками воздух и сыпал восклицаниями. То, что тирады – несомненно, гневные – могли расслышать только бесстрастные охранники, человека не смущало ничуть. Отвлекся он лишь с появлением молодых воинов.

– Хвала Небесам! – запричитал старик. – Я ведь уже иду подавать сигнал к церемонии, кимиты. Желаете опоздать?

– Ни в коем разе, – заверил Оминас, не отважившийся тут даже улыбнуться. Дзиргема, мастера церемоний, отличало наравне с раздражительностью также нешуточное влияние на князя.

– Все в порядке, мастер, – вступился Киенео. – Я их нашел и поторопил, как просили.

Человечек скривился.

– В порядке?.. Подозреваю, вам, молодые люди, вообще незнакомо слово «порядок». Действительно, зачем блюсти установленные нормы, если их гораздо веселее нарушать? Пускаться в путешествия, когда вздумается, возвращаться, когда получится…

– Я задержался не по своей воле, – попробовал вклиниться Айнар, однако Дзиргем его не слушал.

– …И разве имеет значение, что вам наперед сообщили о торжественном приеме? Ведь кругом столько соблазнов: гульба, женщины, скачки, ссоры – во всем нужно поучаствовать…

Айнар напрягся.

– О каких это ссорах толкуешь, кимит?

– Каких? Да мало ли? У вас же, клянусь молнией Каона, дня без них не проходит! Или ошибаюсь? Кровь бурлит так, что битв не хватает? Могу помочь – в башне холодные подвалы имеются, аккурат для подобных сорвиголов.

Уф-ф, весть о недавней стычке сюда, кажется, пока не долетела.

– Но мы же успели к сроку, – заметил Гои.

– Успели, потому что я промедлил! – Дзиргем запахнул парадный, шитый золотом халат и вздернул козлиную бородку. – Не благодарите – не ради ваших особ, исключительно для спокойствия господина. Без того ему выпало волнений за последнее время… Иначе хлебнули бы… А сейчас, молодые люди, я направляюсь прямиком в тронный зал. Уразумели? И попробуйте задержаться по дороге туда хоть на миг!

Друзья проводили взглядами мастера церемоний, гордо шествовавшего к вершине лестницы.

– Тронемся и мы, – вздохнул Гои. – Вон, даже Ракутан выпутался из всех препон, а приходить позже него воистину неприлично.

III

Очень осторожно обследовал себя дальше. Результаты получались скверные: на нем действительно не оставили живого места. Каждый клочок тела, каждая клеточка вопили от боли – кто истошно, кто глухо, но единым общим хором. Левая рука ниже локтя, правое бедро, левая голень – явно сломаны, угрожающе ныла спина. И с ребрами непорядок – человек по-прежнему хрипел и сплевывал красным. Слава Богам, его не резали, а били – крови на земле натекло мало. И еще слава – шея ворочалась, а то надлежало просто утихомириться и помереть. Хотя что делать теперь?

Он вновь оглядел прогалину. Впереди начинался пологий склон, куда деревья как бы погружались стройными шеренгами. Вспомнились слова врага. Поверить? Там дорога? Или, может, трясина для доверчивой жертвы? Враг солгал бы легко, с радостью, но какое другое направление выбрать? Ошибешься – точно сгинешь, тут и здоровому пешком плутать не один день. А много ли времени отвела судьба несчастному калеке? Вряд ли больше, чем до вечера. То есть при выборе требовалось рисковать.

Тогда почему бы и не поверить вражеской подсказке? Ведь мог же он говорить правду? Если б желал бросить умирать в лесу – привязал бы, например, к дереву. И все… Однако нет, мерзавцу зачем-то понадобилось указывать дорогу, путь к людям. Только ли чтоб потерзать тщетной надеждой? Или он готов был на самом деле выпустить покалеченного в мир? Ладно, если так. Секундная ли слабость, жестокий ли расчет – зло еще горько пожалеет о подобных подарках…

Человек протянул руку и ухватился за выпиравший из земли корень. Еле-еле, двумя пальцами – остальные, похоже, поломали. Аккуратно начал переваливаться на бок. Израненное тело разом взвыло, но неожиданностью это уже не явилось. Лишь крепче сжать зубы, зажмуриться и терпеть. Не вытерпишь – конец, откажет сознание – тоже конец. Очень просто.

Знакомые ступени, отполированные тысячами ног; неподвижные стражи с алебардами; дымок курительниц, плавно переходивший в освежающую полутень. Короткий коридор за порогом как нарочно был устроен, чтобы глаза привыкли к сумраку помещения. Или чтобы гость перевел дух после летнего пекла. Или чтоб, не спеша, разулся. Во всяком случае воины успели сделать и первое, и второе, и третье.

Через несколько шагов коридор раскрывался вширь и ввысь, превращаясь в настоящую залу. Вдоль стен, украшенных деревянной резьбой, ряды темных силуэтов – там расположились приглашенные на нынешний прием. Внушительное намечалось собрание: Ближние, избранные чиновники, пара жрецов и высшая знать княжества во главе с сыновьями властителя Илдока.

Шорох подошв по начищенному до блеска полу привлек внимание, однако встретили новых визитеров сдержанно: кто-то ограничился легким кивком, иные – прежде всего, знать – не опустились даже до этого. Уже по таким приметам вошедшие быстро определили свое место и двинулись влево, к воинам.

Еще череда поклонов. Наконец сели, прислушались. Ожидание здесь, похоже, тянулось давно, потому вдоль стен журчали шепотки разговоров. Совершенно, впрочем, безобидных: женщины, лошади, поединки – точь-в-точь как живописал Дзиргем. Лишь самые опытные, седовласые аннины берегли отстраненно-надменное молчание. На молодежь они косились с явным осуждением, хотя одергивать не пытались.

Из четверых запоздавших первым, разумеется, увлекся болтовней неугомонный Оминас. Затем Киенео окликнули откуда-то, он, пригнувшись, направился прочь. Не касались пересуды разве что Айнара да Гои. И если второй никогда не отличался словоохотливостью, то Айнар определенно чувствовал к себе повышенный, напряженный интерес. Не только со стороны Ближних – даже вельможи от противоположной стены бросали взоры именно на него. Что-то проведали? О новом взлете или новых проступках? За последние годы Айнару редко было так неуютно в полутемной приемной. Он силился уловить настроение смотревших, но те чересчур быстро отводили глаза… Вроде бы никакого злорадства. Спокойное, холодное любопытство. Значит, все же первый из отторо? Желанное место, славное лишь одним – с него рукой подать до переднего ряда, до аннинов! До своей земли!..

Стоп. Айнар запретил себе думать об этом. И без того сердце забухало в предвкушении, жар ударил по щекам – не ровен час, заметит кто. Хорош кандидат в аннины, не умеющий обуздать собственные эмоции!

То ли переживания увлекли воина, то ли Дзиргем действительно торопился, но через считанные минуты щуплый мастер церемоний возник на пороге. Разговоры моментально смолкли. Будто не видя сидевших вдоль стен людей, Дзиргем проследовал к дверям тронного зала, по-прежнему гордый до высокомерия. Вот у кого поучиться выдержке – в заполненной народом комнате раздавался только мерный, шелестящий шаг и шуршание шлейфа парадного халата. Точно истинный владыка Дзиргем достиг створок, поднял руку с жезлом и ударил в позеленевшую от древности бронзу. На третьем ударе двери распахнулись.

– Время входить, – сделав эффектную паузу, возгласил мастер.

По большому счету этой фразой обязанности его на сегодня и исчерпывались – собравшиеся, люди искушенные, прекрасно знали полагающееся каждому место. Лишь пропустить двинувшихся смиренной вереницей визитеров да затворить за ними двери. Ни пышных ритуалов, ни особых встреч, ни откровенно опоздавших. И тем не менее Дзиргем скрупулезно хранил величавость осанки, разрешая пройти мимо себя элите страны.

Тронный зал, как и здание в целом, строился главным образом для приема гостей: чужеземных посланников, соседей-правителей, заезжих богатых купцов, а, кроме того, собственной знати. По традиции тут следовало поражать, ошеломлять роскошью и красотой. Какой захудалый мурад не разложит перед гостями все свои поблекшие побрякушки да плешивые шкуры добытого в старину зверья? Тем удивительнее, что главный зал княжества был выдержан совершенно в иной манере – просторное невысокое помещение с ажурной колоннадой вдоль боковых стен украшали не золото, мрамор или ковры. Великолепное черное дерево. Его обычно поставляли из-за южных морей за баснословные деньги, а едва вспыхивала новая вражда, цены вовсе исчезали в облаках. Однако, не смотря ни на что, товар пользовался спросом. Шораи замирал, когда в порту выгружалось сокровище – маленькие тонкие дощечки, завернутые в шелк. Болтали, якобы над каждой мастера трудились по году, вырезая, шлифуя, вымачивая, а под конец покрывая особым лаком. Правда—нет, кто бы знал. Но матовая, темная поверхность такой дощечки, пронизанная причудливым узором жил, действительно завораживала. Хотя бы и в виде кусочка на столе. А тут целый зал!