Гаремы. Все зло от баб?

– Прости Милл, ты тут не причем, просто, чем больше запишите, тем лучше и быстрей сами будете учиться. Тут не на бумаге экономить.

– Бумага?

– Ну, на пергаменте! Не суть!

Мы пришли в баню к мечникам, тут уже был Хант и еще несколько не знакомых мне воинов. Хант обрадовался моему приходу, но Милл видимо привел его в ужас. Вид у него был грозный. Но Милл задерживаться и не собирался, он быстро помылся, постирал одежду и побежал обратно в нишу. Мне можно было не спешить, но я хотел вернуться на арену, чтобы посмотреть выступления тех, с кем мне придется сражаться завтра. Поэтому, умывшись, я отправился в ложу участников. И как раз вовремя, закончились выступления нашей команды, и как раз начинали свое выступление команды из других городов. Глашатай объявил, выступление команды из города Сельбу. За ней должна была выступать команда из Саттера, прибывшего из Завнии соседнего государства. Я внимательно наблюдал и старался запомнить, всех воинов, которые выступали. Мазур говорил, что это дело практики – научиться подмечать сходу все основные признаки воинов. И я наблюдал и старался выработать какую-то систему своих наблюдений. Вот этот подволакивает ногу, видимо старая травма, вот у этого явно была травмирована левая рука, поэтому щит держит плотно к телу. У этого явно плохое зрение, щурится, значит не видит деталей. Я досмотрел соревнования до конца, и понял, что замерз, и пошел в баню к ребятам. Из моей команды прошлого года в бане было пять человек и сотник Хилт. Хилт улыбался, он был явно доволен.

– Привет Хилт, ты прямо счастлив!

– Да супер, восемь человек, всех их ты знаешь, живы и здоровы. Пять вот тут, а три сейчас в клинике у Милла, но там царапины все. Теперь-то я спокоен, что все выживут. Если из двадцати человек, выживет хотя бы восемнадцать, мы порвем большой турнир весной.

– Да выживут, я уверен, ну если конечно в капусту не покрошат на арене.

– Ну, ты же видел их команды, я так понял, наблюдал до последнего?

– Да, вот только закончились соревнования.

– Молодец, это ты правильно все сделал, а я вот не досидел, замерз, четыре последних не видел, расскажи кто там.

Я рассказал, о своих впечатлениях от последних выступлений. Хилт присвистнул.

– Ты подмечаешь в первую очередь физические особенности и недостатки, нужно еще учиться подмечать, как держит оружие и как ведет атаку.

– Помилуй Хилт, я не в состоянии запомнить двадцать человек во всех деталях.

– Поверь мне, это дело привычки, наработаешь очень быстро, если конечно выживешь.

Ах, это незабываемое окончание фраз Хилта, которое прямо вселяет в тебя уверенность и надежду встретить утро следующего дня. Напарившись, я прогрел замершие кости, поел и пошел отдыхать. Завтра все-таки был день намного тяжелее и серьезнее сегодняшнего. Милл работал без меня, а мне было уже не до этого всего.

В Казарме никого не было, но было тепло, и был свежий хлеб и кусок окорока. Хлеб был свежим, видимо только принесли, как и окорок. Я есть уже не хоте, поэтому решил лечь спать.

В этот день, я проснулся до того, как меня разбудили трубы. Я вскочил, рубанул себе кусок хлеба и шмат окорока, запихнул в рот, и пропел песню побудку для Хамита:

– Папапапапаапа, Хамит, просыпайся!

Хамит нехотя поднялся, видимо он вчера поздно пришел:

– Ну что тебя в такую рань то подняло?

– Да хватит лежать, лежебока! Как ты вчера выступил?

Хамит поднялся с кровати, я увидел приличный синяк на его плече.

– Да вот видишь, «Груша» толковый попался. Тот самый, что тебе нос ободрал. С трудом его одолел, думал, не сдюжу. Он копьем владеет почти в совершенстве, а я-то, только чудом его. Он мне в плечо то вон как саданул, я думал все, воздух из меня весь вылетел, благо на ногах устоял и по шлему ему всадить успел встречным. Повезло, что он сознание на секунду потерял, я уж его добил.

– Что, насмерть?

– Ну так конечно, еще мне такой соперник в будущем зачем нужен?

То спокойствие, с которым тут лишали жизни, меня напрягало, к этому я не мог привыкнуть. Все-таки в «Родном» ценность человеческой жизни, была не оспоримым фактором. Тут на первом месте была польза, а жизнь на втором или на третьем. Милл лечил многих, чисто из любопытства, можно ли вылечить ту или иную болезнь. Фатий благословлял на лечение, тоже в основном исходя из полезности того или иного человека, а вовсе не потому, что важна была жизнь. Хотя с другой стороны, ценность человеческой жизни в Техно была вынесена на величайший пьедестал, и где его человечество? Вслух я сказал:

– Да, и правда, зачем, хотя воин из него бы замечательный получился.

– Ну а мне то что, я победил и это главное, правда рука вот чуть хуже работает, но, слава Богу, левая! Не знаю, пойду я на рыцаря сегодня или нет. Посмотрим, как наших пройду.

Я и сам сомневался, нужно ли мне идти против рыцарей или нет. Все-таки моя жизнь не зависела от этого, а к Лейле я в любом случае попадаю. Но все-таки дух соревнования и желание доказать себе самому что я чего-то стою, толкало вперед. Прохрипели трубы, сейчас, когда они не были причиной моего пробуждения, их хрип мне показался даже чем-то вроде музыки. Я решил не ждать Хамита, а пойти на разминку сразу. Все-таки хорошо разогретые мышцы, это действительно преимущество, к тому же мне хотелось действия. Я пришел в нишу мечников, она была завешена сшитыми шкурами, внутри висела масляная лампа, и горела печь. Масло коптило и воняло, именно поэтому я в клинике от них отказался, а сделал лампу на смеси самогона с маслом, на фитиле. На чистом самогоне лампа горела очень слабо, неярко. А на смеси с маслом, она почти не коптила и давала яркий желтый цвет. Но это было наше Ноу-Хау, не для распространения, да и самогон был ценностью, пока что очень редкой, хотя вроде бы в конце турнира его должны были его уже дать попробовать населению.

Под одобряющий взгляд Хилта я начал разминку. Он подошел ко мне, похлопал по плечу и сказал:

– Молодец, что раньше пришел. Горячие мышцы – это фора! Вон, смотри, у наших противников по четыре человека уже занимаются, пожалуй, вот они и будут серьезными противниками, а все, кто придут позже, без травм отсюда не уйдут. Я всмотрелся в другую сторону арены, и в ложах увидел, что там действительно уже были люди, которые, как и я занимались разминкой. Я решил пробежаться по кругу арены, и посмотреть на них поближе. Может, это было и правильным решением, так как я увидел людей, которые вчера как раз мне тоже показались самыми подготовленными. Обежав круг арены два раза, я остановился и начал разминаться с мечами, вращая их в руках. Мой пример оказался заразительным, и вскоре по кругу стали бегать все, кто приходил на разминку, заодно внимательно разглядывая на бегу потенциальных противников.

Началась жеребьевка, и мне выпал бой семь против некого Замала из Завнии. Я спросил Хилта:

– Где он, этот Замалл?

– А вон он, видишь, чуть прихрамывает?

– Ага, у него колено не гнётся на правой ноге, видимо травма

– Тоже заметил? Молодец. Сможешь использовать?

– Ну, ему тяжелей повороты, даются, особенно в сторону больного колена, я думаю смогу это использовать»

– Ну, вот и отлично, я думаю, если ты обойдешь его с правой стороны, и правым мечом блокируешь его меч, то левый у тебя будет без возможности блокировки, и сам Пророк тебя не остановит.

В общем-то, Хилт мне рассказал, тот самый план, который у меня и вырисовался. Поединок опять будет коротким и не красочным, как и все поединки тут с моим участием, видимо.

– Кстати ставки на тебя два к одному на твою победу. Я, пожалуй, тоже поставлю, выигрыш не большой, но надежный.

– Спасибо, что так веришь в меня, Хилт

– Ну, то не я, то букмейкеры. Они в тебя верят, а я-то точно знаю.

Я опять начал настраиваться, как уже привык это делать. И в этот раз у меня получилось, голова очистилась, видимо медитировать нужно всегда после пробежки и физической разминки, тогда в голове лишних мыслей существенно меньше. Может поэтому монахи шаолиня тренировки придумали? Так, про это потом. Я сел и погрузился в транс в ожидании поединка и опять увидел вселенную. Или, точнее, множество вселенных, такая огромная виноградная гроздь, из шаров висела передо мной. Время от времени, по бокам с яркой вспышкой, появлялись новые виноградины. Количество виноградин было огромным…

– Алексей, твой выход, – я получил ощутимый тычок в правое плечо, Хилт меня будил.

– Ты, кстати, обещал меня научить, как ты засыпаешь перед боем?

Я решил не отвечать на эту полупросьбу-полушутку, и был спокоен, и даже все еще разогрет. Выходя на Арену, и пошел навстречу сопернику, Замаллу, внимательно рассматривая его. Это был воин с большим опытом, сейчас он шел навстречу мне, ровно чеканя шаг, старательно скрывая свою ногу. И если бы я не смотрел за ним вчера, то остался бы без преимущества, не зная про его слабую сторону. Может, это было не честно?

У нас в Родном, в большом спорте, если соперник знал что-то про своего оппонента, о его сильных и слабых сторонах, он бы ни за что не стал включать «джентльмена». Спортсмены тренируются всю жизнь, ради вот таких же турниров, и чтобы они дали хоть малейший шанс сопернику обойти их и свести на нет результаты многолетних тренировок? Конечно, нет! А тут, на этой арене, ставка была еще выше – жизнь! В конечном итоге Замалл знал, на что шел. Да и он все равно оставался грозным соперником, несмотря на ногу, которая могла дать мне преимущество, а могла и не дать. Последующие пять секунд показали, что преимуществ у меня не было. Я сделал поворот, с мечами на уровне груди, обойдя противника справа, блокировав его меч, но видимо он знал свою слабую сторону, и потому он поступил точно так же, как я поступил, сражаясь с «Грушей»: он резко присел на корточки, и ткнул вперед своим щитом. Он практически бросил щит в меня в надежде, что шипы щита, которые были по всей верхней кромке, воткнутся мне в ноги. Я запрыгнул на щит обеими ногами, все еще блокируя правым мечом меч Замалла, придавив щитом его к земле и на секунду замер. Ситуация была, что называется у шахматистов «пат». Я удерживал равновесие, и не мог пошевелить левой рукой, чтобы не потерять его. А Замалл был придавлен моим весом и щитом, сидя на корточках, с отведенным мечом. Я провисел в этой позиции долгое мгновение, пока не почувствовал, как Замалл начал плечом надавливать на щит, намереваясь сбросить меня с него. Воспользовавшись этим, я спрыгнул, перевернувшись через голову назад, и приземлился на ноги. Замалл тоже кувыркнулся спиной назад и встал на ноги.

Итак, легкой победы не удалось, передо мной был грозный противник, с огромным опытом боев. Я вновь пошел в атаку, в этот раз, решив попробовать в лоб и отбив меч правым мечом, я левым попытался дотянуться до запястья Замалла, но он успешно парировал меня щитом и тут же нанес еще один удар мечом, который я отбил, сведя силу удара на нет, подставив меч под углом. Крутанувшись вокруг своей оси, я провел левым мечом ровно над щитом Замалла, и почувствовал, как достал до чего-то. Сделав два шага назад, я увидел, что мой режущий удар, прошелся по воротнику его доспеха, и тот теперь весел на веревочке. Но до горла, куда я надеялся дотянуться, я не достал. Щит Замалл держал правильно, и такой ошибки, чтобы я с руки мог достать до его горла, он не допустил. Я вновь пошел в атаку, и решил применить прием, который использовал Элронд, чтобы выбить меч из моей руки: я поймал одним мечом меч Замалла у его основания, а вторым мечом с силой ударил по краю его меча. Это был опасный прием, для обеих сторон удержать мечи в руках было очень сложно, но и я на мгновение оставался открытым для удара щита. И Замалл видя, что меч вылетает из его руки, врезал мне щитом в бок, что было сил. Доспех не дал ранить меня шипами, которыми был усеян щит Замалла, но воздух из меня он выбил. Но и я нанес удар, мечом, и в этот раз горло Замалла оказалось на нужном для меня расстоянии, и меч вошел мягко, как в масло, режущим ударом перерезав горло под кадыком. И тут в моих глазах потемнело. Боль от удара щитом дошла до мозга…

Глава 9. Зимний турнир продолжение

Я победил! Но понял это не сразу, а лишь когда пришел в себя в палатке Милла, куда меня отнесли сразу после боя: сознание не удержалось в теле, и покинуло его через мгновение после того, как Замалл рухнул в песок. Милл натирал холодным йодом мое голое тело, когда я открыл глаза и взглянул на него, и он, увидев это, улыбнулся: