Формула

Если оппозиция и существовала, то она тут же ушла в подполье.

Забавно – даже при наличии желания, у меня нет ни единого шанса с ней разобраться. Уровень способностей имеет значение – но какой от этого реальный профит, кода ты не можешь обращать их против так называемых себе подобных? Если быть точным, Посвящённые могут выяснять отношения – но без всяких фокусов; только при помощи тех талантов, которые перепали им в прежней жизни от матушки-природы. А вот здесь я как-то не совсем в себе уверен.

Меня приветствовали нестройным, но вполне одобрительным гулом. У спортивных болельщиков это получается на порядок лучше. Однако не будем слишком привередливы – и не будем забывать, что у нас тут за контингент. В общем, Бог с ними – с болельщиками и их «кричалками».

Я уловил взгляд Чунь и воздел вверх правую руку. Надеюсь, получилось не совсем по-идиотски… хотя как иначе это могло получиться? Речь идёт только о степени идиотизма. Причём в отношении всей этой ситуации.

Почему-то мне стало весело. Этакая бесшабашная удаль в меня вселилась.

Между тем толпа поклонников бодро двинулась в нашу сторону.

Только не бал Маргариты. Я не смогу вынести прикосновений всех этих людей. Или смогу? Да и насколько они люди?

Они идут.

Я проснулся, нащупывая свою принцессу.

Она немедленно встала. Сварила мне кофе.

Выпив его, я понял, что это был не сон.

– Я не жалуюсь, Отто, нет. Но иногда…

Магда Штайнер курила, сидя на дальнем от меня краю кровати. К началу этой истории ей исполнилось двадцать – сейчас было под пятьдесят. Впрочем, выглядела она всё ещё хорошо – сухощавое тело, прямая спина. Аккуратные груди не рожавшей и не кормившей женщины. Да, наши доктора так и не смогли решить эту проблему. И даже не нашли ей объяснения.

В течение нескольких лет нам не удавалось сохранить ни одного ребёнка, и поначалу это казалось цепью совпадений. Видимых причин не было – важнейшим условием для участия в экспедиции было идеальное здоровье. Незначительные отклонения разрешались только узким специалистам – по степени их значимости. Буквально единицы из них действительно страдали какими-то хроническими болезнями – но эти болезни не имели отношения к деторождению.

Собственно, как производителей, этих людей никто и не рассматривал.

Со временем стало очевидно, что проблема не только существует, но и не имеет решения.

В какой-то момент мы почти одновременно потеряли нескольких женщин. Обширные кровотечения на исходе срока. После этого попытки заселить Новую Швабию были прекращены. Эта земля противилась нам. Ей больше нравились пингвины.

Для фюрера это стало ещё одним ударом. Ещё одним крушением его планов.

Не исключено, что тогда он уже начал к этому привыкать.

Магда докурила, потянулась к пепельнице, тщательно затушила сигарету.

– …Впрочем, нет. Какое это может иметь значение? Там нас никто не ждёт.

Она встала с кровати, подошла к зеркалу. Потянулась, рассматривая себя с разных сторон. Да, Магда сохранилась неплохо. В сущности, как и все мы – те, кто остался в живых. Размеренная жизнь, физические нагрузки, хорошее питание. Или эти вечные льды? В конце концов, все мы, включая уже умерших, вмёрзнем в них навсегда. Словно какие-то причудливые доисторические твари. Впрочем, нет. Сценарий у нас другой.

– Я хочу спросить…. Ты не хотел бы другую женщину, молодую?

– Скажи уж сразу, что тебе хочется мужчину помоложе.

Смеясь, Магда вытянулась по стойке «смирно». Голые пятки стукнулись друг о друга в соответствии с уставом.

Что ж, ещё разок мы успеем. После чего меня будет ждать доктор Рудель. Какого чёрта ему, кстати, понадобилось?

– Никак нет, господин генерал. Разве что в те дни, когда вы слишком заняты делами нашего маленького рейха.

– Нашего великого маленького рейха, капрал. Разумеется, все мы здесь передохнем, но, по крайней мере, одна победа нам ещё по силам. Пусть и последняя.

…Мы похоронили фюрера рядом с Евой, – на той глубине, которая нам только поддалась. Честно говоря, я испытал некоторое облегчение. Уж слишком непохож на себя стал он в последнее время. Не интересовался делами, почти не ел, мог просидеть полдня, просто глядя перед собой. Разумеется, мало кто видел его таким – но мне надоело натыкаться на вопросительные взгляды. И отгонять от себя мысль, что исполнить волю фюрера будет проще без него.

Любопытно, удастся ли кому-нибудь когда-нибудь найти его тело?

Разумеется, если наш план не осуществится – а он может не осуществиться, что ни говори, такое уже случалось.

Какова будет реакция? Догадаться нетрудно – они постараются всё скрыть. Как и многое другое. В большом мире мало что меняется. По крайней мере, не в такие сроки.

Магда посерьёзнела, присела на край кровати и приблизила ко мне лицо.

– И всё-таки, иногда я думаю, Отто…. Конечно, это всего лишь минутная слабость. Но …так ли это необходимо? Я имею в виду – умереть здесь?

Чувствуя её губы на своём животе, я подумал о том, что насчёт плана надо поторопиться.

Или придумать новый – в конце концов, лет через десять здесь просто некому будет исполнять какие бы то ни было планы.

– Что это было? На какой шабаш ты меня затащила?

Следуя привычке, мы не говорили вслух. Чунь улыбалась, вид у неё был самый безмятежный. Мимо полуоткрытой двери на цыпочках прошествовала девушка Зина. Сама деликатность в наброшенной сверху простыне.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Чунь быстро приложила палец губам. Очевидно, последнюю фразу я произнёс-таки вслух. Ни шагу без конспирации – и на черта тогда, скажите на милость, все эти наши замечательные способности?

– Ты понять сам. Позже.

Ага, акцент вернулся. Утро явно начинается с хороших новостей.

– Теперь я, видимо, должен на тебе жениться?

Чунь продолжала улыбаться.

– Ты иметь в виду – как принято у вас? То есть здесь? Необязательно. В мире Посвящённых…

– …Есть такой мир?

Чунь стала серьёзной. По крайней мере, так мне показалось. Обычно, невзирая на свой более чем почтенный возраст, принцесса постоянно порхала – возможно, это и делало её такой неотразимой.

– Я пытаться его создать. Долго. Непросто. Многие хотят жить в привычном мире – хотят богатства, власти, признания. Многие хотят быть сами по себе. Но этот мир – не для нас.

Всё так. Тамсанарп говорил об этом часто – правда, в своей обычной уклончивой манере, так что, в основном, приходилось догадываться.

– Ты хочешь сказать – в конце концов, они зарываются и вступают в противоречие с Принципом? И теряют свои силы? И помирают простыми смертными? И …что же из этого следует?