Формула

Лозунг «Самсонов – президент» не мог появиться на растяжке в центре города – он делался на принтере и, в лучших традициях, расклеивался на столбах и заборах по ночам. К нам кинулись за комментариями.

– Понятия не имею, откуда это может исходить.

Несколько злоумышленников (из числа «реалистов» Ильи, разумеется) были изловлены и допрошены.

– Мы излагаем только своё мнение. Нет, нам никто не платит. И вообще…

К своему горю, блюстители порядка сочли нужным задержать молодых экстремистов в участке. Разумеется, они ждали указаний – но вместо них получили утренний пикет из пенсионеров и телекамер. Само собой, сочувствующие продолжали подтягиваться, причём из их рядов энергично выдвигались адвокаты. Один из них был столичного происхождения, три телекамеры – тоже.

Должен заметить, что я не имел к этому ни малейшего отношения и был удивлён не меньше, чем остальные.

Дневные, а затем вечерние новости вкратце обрисовали стране ситуацию.

Наутро юные мученики за свободу её получили. Их встречала плотная толпа соратников, ночевавших на месте событий. Заплаканные родители. Сумбурные речи, насчёт убеждений. Отеческий взор Романа Ильича, который «не разделяет, но тронут».

В общем, мы опять заполонили вечерние новости, а из дневных поняли, что зерно прорастает с невиданной скоростью.

Строева не отрывалась от своих трёх мобильников, Эдгар, по-моему задействовал ещё большее количество.

Через несколько дней надобность в этом отпала.

Все центральные съёмочные группы топтались в их приёмной, девушке Екатерине потребовалось полдюжины помощниц для обеспечения лёгких закусок. ( Действительно, лёгких и недорогих. Сказал бы даже, дешёвых. Впрочем, воспринималось это всеми, как должное).

Я наблюдал за происходящим – так, на всякий случай. Повторяю, моё участие в этих событиях каким-то образом свелось к минимуму.

Если не считать еженощных совещаний с нашим штабом и ещё более поздних – с основным подопечным.

Вернёмся к нашему генералу.

Это стало возможным именно потому, что у меня появилось время.

Не стану рассказывать о том, что я узнал – думаю, государственные тайны должны охраняться. По крайней мере, до тех пор, пока существует государство этих тайн. И некоторое время потом – при условии, что власть в означенном государстве не захватили безымянные инопланетяне. Возможно, – и, скорее всего, – очень длительное время.

Генерал не сделал ничего особенного. Он полагал, что находится в отставке. Ему объяснили, что это не совсем так. Для верности, оживили в его памяти некоторые события славного прошлого, документально подтверждённые. Допустим, на статью УК те уже не тянули, а вот на газетную – вполне.

В общем, история вполне банальная. Генерал решил, что выбрал правильное развитие событий. То есть то, которое принесёт меньше беспокойства.

Таким образом, некоторое время наш начальник охраны по совместительству служил независимым аналитиком. Он не знал, на кого работает, и считал, что всё это безобидные модные игры в шпионов. В конце концов, интерес к Самсонову был действительно велик, множество игроков пытались заглянуть в его карты.

Неожиданно, дело закончилось той самой пальбой. Генерал понял, что попал.

Речь зашла о новой попытке – и уже с его участием. Разумеется, какой-то жалкий кусок его воспоминаний столько не стоил. С другой стороны, он успел нешуточно извозиться.

Думаю, генерал и сам захотел поставить некую точку.

Таким образом, помочь ему оставалось самую малость.

Когда машина Глебова съехала с моста, столкнулась сначала с неуступчиво бегущей по своим делам водой, затем – неожиданно быстро, с дном, а после этого превратилась в подводную лодку, он не пытался открыть дверь или разбить окно.

Встреча с президентом…

В конце концов, это должно было произойти.

Я видел, что Самсонову слегка не по себе, но решил не вмешиваться. Собственно, мне и самому было не слишком комфортно. Видимо, не настолько ещё я врос в свою сверхчеловеческую сущность. Что, скорее всего, не так уж и плохо.

Чёртов идиот – ты же невидим…

Мероприятие происходило за городом, потому обстановка, насколько я мог разглядеть, была не слишком помпезная.

Президент был всё тот же.

Значит, события происходят буквально месяц-другой вперёд.

Президент улыбался, но слишком весёлым не выглядел. Самсонов сидел, слегка наклонившись вперёд, и вид имел предельно внимательный.

– Итак? Это вам я буду передавать дела?

Самсонов вздохнул, откинулся назад. Президент явно не собирался затягивать разговор.

– Собственно говоря, почему бы и нет? Разумеется, у меня кандидат был другой. Но на сегодня его шансы не выглядят такими уж убедительными. Даже, скажем прямо, никакими не выглядят.

Самсонов молчал.

– Вы понимаете, о чём я? Существует несколько путей развития ситуации. Один из них – признание вас этим самым преемником. Скажем прямо – с учётом настроений в обществе, он представляется наиболее безопасным. Но… я должен быть уверен в том, что…

– …Я готов дать гарантии. В чём именно? Это касается вас? Кого-то или чего-то ещё? В сущности, ведь ваши планы мне неизвестны…

Спокойно, спокойно, не суетись.

– Мои планы…. Разумеется, разумеется. Мне, так или иначе, нужно будет ввести вас в курс дела. Но сейчас это не важно. Технический момент, так сказать. Важны ваши планы. Что вы собираетесь делать с этой страной?

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза – или на переносицу.

– Ничего такого, что расходилось бы с вашим курсом. Но – быстрее и более радикально.

Президент хмыкнул.

– Вы уверены, что понимаете мой курс? Это не совсем то, о чём рассказывают в новостях.

– Поправьте меня. В основе – возрождение державности…. Если хотите – по сути, даже какого-то монархизма. Ценности протестантской демократии чужды нашему обществу. Я бы сказал – они его раскалывают и развращают.

Президент пристукнул ладонью по спинке кресла.

– Вы хотите сказать что-то вроде этого вслух? И действительно полагаете, что сможете противостоять тем, кого такой сценарий не устроит?

Самсонов посмотрел в то место, где предположительно находился я.

– Сказать – ну, не настолько прямолинейно, разумеется. А противостоять – да, естественно.