Шесть сокровищ Йосипа

Допрос местных жителей принес невесть какие результаты: только одна старушка видела, как сам черт заходил в амбар вместе с торговцем, да какой-то пьяница имел честь лицезреть Святого Петра, будто бы взмахнувшего мечом, опосля чего опустела казенная бочка с пивом.

Пока Айрис и Йосип сидели под замком, от нечего делать они стали учить друг друга языку. За день Айрис уже понимала слова Йосипа, а тот научился понимать слова на ее наречии.

В арестном амбаре все было не так уж плохо: валялось сено, на котором можно было полежать, в кувшине стояла вода. Один раз даже принесли еду. Однако помещение было тесным, ведро для помоев стояло только одно, а Айрис, все же, была девушкой…

Лишь к вечеру второго дня прибыл окружной судья. Сначала он отобедал, а затем принялся изучать материалы дела: допросил еще раз свидетелей, изучил следы возле сарая, поговорил с Йосипом и Айрис через дверь амбара, проверил документы и ушел в таверну.

После обильного ужина судья склонился к тому, чтобы отпустить рыцаря, но допросить Айрис. Ей грозило несколько ударов плетью и непродолжительная пытка каленым металлом. Йосип не любил, когда наказывали тех, чья вина не доказана, и решительно выступил с защитой своего слуги, поручившись за него словом. Впрочем, так как он сам был не уверен в невиновности «мальчика», то испросил разрешение на собственное расследование.

Отпечатки в земле у сарая, где нашли тело торговца, указывали на то, что помимо черта (были следы раздвоенных копыт), к сараю подходило еще двое босоногих людей. Один из них, вероятно, порезал стопу об острый камень, оставив на нем следы запекшейся крови. Еще Йосип разведал, что веревка, которой задушили торговца, была снята с бочонка с пивом… тем самым, который опустел с помощью пьяницы, видевшего архангела. Рыцарь захотел увидеть того пьяницу, и обнаружил его, мирно спавшего, в стогу возле амбара. Большой палец стопы его был замотан рогожей. Йосип решил устроить самостоятельный обыск в доме подозреваемого, и нашел в подвале все те вещи, которые пропали из дома судьи. Все, кроме своего меча…

Когда пьяница был отрезвлен водой из колодца и допрошен, стало ясно, что действовал он не сам, а с подельниками, один из который был, со слов бедолаги, сам черт, а другой – какой-то проходимец с крестом, нарисованным на левой руке. Душил торговца, естественно, черт.

Пьяницу приговорили к повешению. Окружной судья оставил отпечаток на документе о том, что вопрос разрешен, и уехал. Народ в селе успокоился, черт же остался безнаказанным.

Меч в третий раз ускользнул от рыцаря…

***

Судья, снова превратившийся в добряка- обжору, выдал рыцарю седло и уздечку, позволил попариться в баньке (Айрис под предлогом дурноты избежала разоблачающей мойки), и велел выдать в дорогу харчей. На рынке Йосип поинтересовался у всех и каждого, не было ли тут такого человека, с синим крестом на руке, и местный бочкарь заявил, что похитителем его меча был известный разбойник и головорез Кабаний Хвост, который прячется он вместе с другими такими же мерзавцами в лесу, чтобы подкарауливать торговцев.

Йосип растерялся. Получилось, что забрать меч можно лишь примкнув к торговцам и попав с ними в засаду, если сомнительно повезет. Без меча же путь домой рыцарю был заказан.

Айрис, оставшись без монет и влюбившись окончательно, теперь не имела сомнений относительно дальнейшего своего пути, и покорно следовала за господином. То, что он рискнул ради нее, безродной, нищей и безграмотной, вселило в ее сердце большую любовь и благоговение.

Теперь она уже замечала, как игриво смотрят на Йосипа молодые женщины, вспоминала томный взгляд хозяйки трактира, и испытывала что-то новое, неприятное, похожее на ревность. Ей захотелось снять бесформенные лохмотья, облачиться во что-то соблазнительное и предстать перед рыцарем во все своей шестнадцатилетней гибкой красе, но страх быть изгнанной за обман пересиливал вожделение. Оставалось только вдыхать запах тела возлюбленного, обнимать крепкую мужскую талию при совместной верховой езде… В это объятие она вкладывала всю свою страсть и нежность, норовя все время улечься щекой на широкую спину и рисуя при этом в воображении самые нескромные моменты, какие могли бы возникнуть между молодым мужчиной и юной девушкой.

В конце концов, Йосип заподозрил в этой руке, обнимающей его, что-то странное. Его словно теплой волной накрывало от этой сухой маленькой ладошки, а странный нежный аромат, который исходил от «слуги» в те моменты, когда тот волновался, так не был похож на запах мужского пота, что у рыцаря в голове все невольно мешалось. Определив свои ощущения, как неподобающие мужчине и христианину, Йосип принял соломоново решение. Он купил мула. Коня слуга, судя по его выходкам, не заслужил. Так Айрис оказалась отлученной от вожделенного тела своего господина и вовлеклась в нелегкую борьбу с упрямым мулом.

Добраться до города, откуда выходили караваны торговцев, было сложно, но к концу третьего дня путешествия наши герои въехали в город.

На центральной площади творилось что-то странное. Убийственный трупный запах носился в воздухе, не давая возможности даже выпить воды без подступа тошноты. Опасаясь того, что это может быть чума, Йосип осторожно остановился. Источником зловония оказались висельники, болтавшиеся на перекладине прямо посреди площади.

Йосип торопливо пробормотал полагающиеся по такому поводу молитвы и приблизился к виселице. Его внимание привлек один из покойников, худой, с длинными усами, чей труп еще не раздулся под весенним солнцем. На нем были знакомые сапоги. Йосип понял, что тех самых цыган взяли таки с поличным где-то на улицах города, и, не долго думая, повесили. Йосип отвернулся. Вскоре он узнал, что среди повешенных на виселице воров был один, о котором местные говорили, будто он из банды лесных разбойников.

Айрис, поразмыслив, украдкой сняла с висельника сапоги. На худой конец, их можно продать, подумала она. Мародерство не было в ее стиле, но то были, все же, сапоги Йосипа…

Рыцарь сперва отказался принять свои сапоги обратно, но, поглядев на кровавые раны, причиненные плохой обувью, решил, что ему они уж конечно нужнее, чем тому, кто и ногами-то земли больше не коснется…

***

Караван отправлялся на запад, груженный овечьей шерстью, льном и прочими товарами до предела. Йосипу удалось примкнуть к торговцам в качестве охранника.

Двинулся в путь караван ранним утром, и раздражающе медленно. Сперва вперед засылали мальчишку, чтобы он посмотрел и оценил дорогу, и лишь когда тот возвращался, давали добро на продвижение каравана. За день они прошли не больше пяти миль и остановились на ночлег в открытой местности. Выставили часовых, среди которых был Йосип, вооруженный клинком.

Ближе к полночи Йосипу послышался неестественный крик совы. Он разбудил Айрис и приказал ей слушать, а затем велел взять дубинку и следовать за ним. Прокравшись через всю поляну, они проследовали в лес по тропинке, освещенной лунным светом. Вскоре послышались разговоры, и темноту разорвал свет костра.

Подкравшись, Йосип увидел людей, мужчин и женщин, которые тихо занимались подготовкой к нападению: начищали сабли и заматывали открытые части рук и лица тряпками. Следовало предупредить караванщиков; рыцарь дал знак Айрис, и та отправилась обратно к лагерю.

Паладин продолжил наблюдение за разбойниками, чтобы понять, здесь ли его меч. В этот момент что-то набросилось на него сзади, и Йосип потерял сознание. Придя в себя, рыцарь оказался среди разбойников. Руки и ноги его были скованы путами, а рот завязан.

– Если закричишь, убью, – сказал разбойник, снимая кляп с рыцаря.

– Он один из погонщиков каравана, – сказала какая-то девушка,– а его слуга снял с убитого Омана сапоги.

– Это мои сапоги, – сказал Йосип.

– Где твой слуга?

– Остался в лагере.

– Надо его убить, – сказала девушка, очевидно, отличавшаяся большой кровожадностью.

Разбойник, потный и грузный мужик с одутловатым лицом, принялся обшаривать Йосипа. Он вынул у него из-за пазухи кошель, а следом случайно выпал мешочек, который когда-то вручила Йосипу цыганка.

Разбойник раскрыл мешочек, достал оттуда платок с хитроумной вышивкой.

– Откуда у тебя это? Тебя как зовут?

– Йосип. Но цыгане звали меня Ананда.

– Тааак, – протянул бородатый мужчина, сидевший все это время рядом, – и что тебе надо?

– Я пришел за своим мечом. Кабаний хвост украл его в доме судьи, – сказал Йосип. После этого его голова наполнилась звоном, и он снова потерял сознание.

– Еще раз кто-то назовет меня этим паскудным прозвищем, и я лично вытащу из того кишки, и буду смотреть, как они растекаются по земле! – вопль разбойника привел в чувство Йосипа. Тот попытался разглядеть орущего, но мешала кровь, струйками стекавшая по лбу и застилавшая глаза, – смотри, собака, на свой живот! – не унимался Кабаний Хвост, вдруг вытащив из ножен заветный йосипов меч, – Я сейчас распорю его тебе, шакал…

– Успокойся, Ион, держи себя в руках, – сказал толстяк, – мы не должны убивать того, у кого особый знак. Так завещали наши предки.

– Так давай продадим его торговцам, – не унимался Кабаний Хвост, – а перед этим отрубим ноги!

Йосип впервые в жизни очень сильно испугался. Умереть в лесу от лап разбойников было бы как-то даже логично для странника в его положении, но стать на всю жизнь калекой, да еще рабом… От испуга рыцарь так сильно потянул веревки, что те лопнули. После этого Йосип сразу же, не раздумывая, подмял под себя разбойника. Он и сам не понял, как это случилось, но двумя сильными ударами рыцарь вышиб дух из того, кого соплеменники называли Ион, а простой люд – Кабаньим Хвостом.

Йосип вытащил свой меч из ножен разбойника, быстро вытер кровь со лба и ополчился против всех, кто окружил его кольцом.

В этот момент раздался конский топот, из чащи выскочила княжеская конница, и началась беспощадная резня всех, кто был на поляне. Йосипа же один из конных посадил верхом за своей спиной. Это Айрис позвала подмогу, и Йосип тут же простил слуге все его прегрешения, радуясь одновременно победе над разбойниками и обретению заветной вещи. По дороге к каравану он пообещал себе, что наградит Айрис и купит слуге все, что тот пожелает.

– Где мальчишка, который был со мной, – спросил рыцарь у торговцев, спешиваясь.

– Он примчался, доложил об опасности и ринулся в город за подмогой на вашем коне. Наверное, остался там.

Расспросы солдат не дали новой информации. Лишь вернувшись утром в город, Йосип понял, что его прислужника по пути в лагерь настигла большая неприятность.

Часть третья. В поисках себя

Семья Айрис выехала из Месопотамии на север много лет назад. Что явилось тому причиной, доподлинно не было известно даже старшей сестре Айрис. Была то большая и неодолимая тяга к свободе, глубоко угнездившаяся в черных глазах ее отца, или простое желание бывших хлеборобов найти более плодородную землю? Айрис провела детство почти как дитя кочевника, то сидя за спиной у отца в седле, то трясясь в повозке с другими детьми. Лишь изредка на месяц-другой семья останавливалась в поселке. Они торговали пушниной, бусами из глины и дерева, вяленым мясом.

До местечка Урни, где Йосип, спустя много лет, подберет их среднюю дочь, они добрались через пять лет. Пока родители Айрис были живы, бытие ей казалось вполне хорошим: согревало родительское тепло, природа учила жизненным премудростям, семья умела защитить, вылечить и одеть всех четверых детей. Однако роковая ночь, когда повозка остановилась возле Урни, в корне перевернула жизнь Айрис, ее брата и двух сестер.