Шесть сокровищ Йосипа

– Это Кожетта, ее работа, – сказала цыганка.

– Ну что ж, проведи к ней, если он успеет, то поговорит с ней, -сказал барон , и, как ни странно, велел отдать рыцарю золото.

Праздник продолжался, из цветных шатров выносились кушанья, кругом лились песни, цыганские дети крутились на обручах и ходили по канату. В один из шатров цыганка провела Йосипа.

Там лежала умирающая старуха. Молодая девушка принесла ей питье, после чего жена барона отогнала ее прочь.

– Кожетта, – сказала цыганка, – тут к тебе гость…

Старуха долго всматривалась в рыцаря, пока на какой-то миг ее глаза не прояснились.

– А, Ананда, – вдруг сказала старая колдунья, – ты все-таки пришел. Я так рада тебя видеть.

Рыцарь приблизился, чтобы лучше слышать ее слова. Он встал на колени.

– Не надо опускаться на колени передо мной, Ананда. Это мы все должны бы поклониться тебе. Тебя ждет великое будущее. На тебя надеются духи, слышишь, светлый князь? Только не сворачивай со своей дороги. Как бы тяжело ни было.

– Моя невеста… про которую ты говорила тогда… я не понял… а теперь…

– Ананда, ты глупый. Но ты быстро учишься. Слушайся духов. Я дам тебе кое-что… Старуха порылась непослушной рукой в складках юбки и вынула цыганский оберег – медальон с изображением глаза в хрустальном шаре. Я передаю тебе… свою силу… Тебе, Ананда!

С этими словами старуха положила в руку рыцаря амулет и умерла. Йосип был в каком-то странном оцепенении, и словно ото сна очнулся, когда услышал за спиной звук, похожий на змеиное шипение. Он обернулся и увидел, что жена барона позеленела от гнева, ее прямо перекосило от злобы. Женщина резко повернулась и вышла на улицу.

Йосип повесил на шею старинный амулет. Когда он вышел из шатра, оказалось, что цыгане бурно обсуждают между собой произошедшее. Они все посматривали на Йосипа, с интересом, завистью и даже с почтением. Йосипу пришлось выпить вина с бароном прежде, чем его отпустили в дорогу.

***

Йосип знал, что инквизитор должен вот-вот прибыть в монастырь. Всадник хлестал и хлестал коня, от которого в стороны летела пена, пока бедное животное не упало от усталости.

Рыцарь в отчаянии пытался поднять лошадь, когда вдруг услышал голос. Некто, не мужчина и не женщина, прошептали ему в ухо: «Пожалей его. Это ведь твой брат». Йосип испугался этого голоса. Он обернулся, но никого не увидел. Тогда он снова дернул коня за узду, и ощутил пронзительную боль в левом ухе. Оставив коня, Йосип выхватил меч и стал рубить воздух вокруг себя. Когда он в четвертый раз взмахнул рукой, то увидел, что перед ним стоит покойная старуха-цыганка.

– Ананда, – сказал призрак, – не обижай тех, кто тебе помогает. Ты успеешь, суд будет только через три дня.

После того, как призрак исчез, Йосип на всякий случай стал молиться. Но в этот раз его молитва была иной… Его будто бы слышали тысячи душ, которые откликались на каждое слово. В эту ночь рыцарь не уснул: ему мерещились призраки тех, кого он убил на войне. Они приходили и садились на землю, молча глядя на своего убийцу. Йосип развел костры вокруг себя, чтобы отпугивать их, но жертвы войны не желали покидать голову несчастного паладина.

Промучившись всю ночь бессонницей, Йосип встретил рассвет почти больным. Он посмотрел на своего коня, который кашлял, будто человек, и неожиданно почувствовал волну жалости к животному. Рыцарь обнял скакуна, погладил его по крупу , вытер пену и травой стал счищать жирный конский пот. На задней ноге лошади рыцарь увидел глубокий порез, и стал гладить его рукой, читая какую-то неведомую ему самому молитву. На глазах рыцаря рана стала затягиваться, жидкость перестала сочиться. Конь более не хромал и не кашлял. Йосип понял, что лошадь готова к дальнейшему путешествию. Он влез верхом, и, не спеша, в полудреме, продолжил путь.

***

Вторая ночь встретила паладина грозой, и ему пришлось проситься на ночлег в близлежащей деревне. Укрываясь от града и молний, рыцарь подбежал к дому и заколотил кулаками в ворота. Из-за калитки послышался кашель.

– Уходите, – слабым голосом сказал хозяин, – у нас чума.

Йосип продолжил стук, пока дверь не открылась и не показался изможденный человек с фонарем. Рядом с мужчиной вновь возник призрак цыганки Кожетты.

– Не бойся, Ананда, – сказала цыганка, – у него не чума. Это следствие колдовства. Он обидел свою незаконную дочь, и ее мать прокляла всю его семью. Ты можешь помочь несчастному.

Йосип повторил слова цыганки, и хозяин впустил его в дом. У Саввы, как представился хозяин, и правда была больна вся семья: дети угасали на глазах, а жена покрылась язвами. Йосип взялся читать молитвы. Затем он положил свою правую руку на голову Саввы, а левой взял младшего сына хозяина. Рядом неотступно стоял призрак Кожетты.

– Отдай им любовь, которую несешь Айрис. Ты не обеднеешь, Ананда. Люби их, и они получат свое исцеление.

Йосип сосредоточился на своих чувствах к Айрис. Видимые и осязаемые волны горячей любви заструились от его груди. Они пронизывали его через сердце, руки, голову… Он явственно ощущал, как лучи любви проникают в тело Саввы, даруя несчастному исцеление.

Утром семья собрала на стол сыры, колбасы, хлеб. Все почувствовали себя гораздо лучше. Йосип сказал, что Савва должен забрать свою дочь у той женщины, которая прокляла его. Рыцарю пришло видение, что женщина в муках умирает… Савве следовало покаяться перед ней и взять дочь.

Получив надежду на исцеление, хозяин дома вместе с Йосипом отправился в путь. Они долго ехали по одной дороге, разговаривая о том, о сем, пока их пути не разошлись. Савва отправился за дочерью, а путь Йосипа лежал в монастырь Святого Витта.

Когда новый друг свернул в сторону, на рыцаря вдруг навалилась тоска одиночества. Плохое предчувствие начало клевать его, подобно воронам, которые стали почему-то его спутниками. Его тело само собой содрогалось, будто от уколов, голова подвергалась жестокой боли…

Дорога становилась все мрачнее. Несмотря на август, деревья по пути попадались голые, без листьев. Когда карканье воронья стало очень громким, Йосип остановил коня. Корчась от нестерпимой боли в боку, паладин спешился. Возле него стояла старая могила, а дальше –еще одна. Рыцарь заехал на кладбище…

Когда всадник спешился, вороны вмиг прекратили свое мерзкое карканье и все как одна расселись на могилы. Йосип опять почувствовал фантомный удар в бок и сел на плиту, торчащую из земли. В этот миг перед ним появилась девочка, призрак. За два дня паладин привык к подобным штукам и не испугался. Ребенок, кудрявая маленькая фея, давала ему цветок. Рыцарь встал, чтобы протянуть руку, но в этот момент он видел, как над каждым надгробием встает прозрачный фантом, и каждый и этих фантомов оборачивает свой лик паладину. Они молитвенно сживали руки и словно просили о чем-то.

– Кожеттта, – крикнул рыцарь, побледнев,– старая ведьма, это твои проделки? Чего им надо от меня?

– Не ругайся, – сказала Кожетта, возникнув откуда-то, – это твой дар, видеть их. Они знают, что ты их видишь, и хотят что-то передать через тебя. Ты единственный, кто может услышать их просьбу.

– А почему они бьют меня? – спросил рыцарь, получив удар в пах.

– Это не они. Это не тебя бьют. Это Айрис подвергают пыткам, а ты берешь ее муки на себя. Поэтому ей сейчас не так больно, как могло бы быть.

Йосип ощутил, как его спину обожгло.

– Это каленое железо, – сказала ведьма, – обычно именно так и допрашивают…

Йосип изогнулся, посмотрел на свою правую лопатку и увидел, как на коже возник и тут же исчез кровавый ожог. Боль исчезала так же быстро, как и приходила. Он готов был терпеть муки за Айрис, и даже попытался передать ей послание: «терпи и молчи, только не признавайся ни в чем».

Спустя какое-то время, фантомы стали рассеиваться в воздухе. Вскоре остался только один из них– это был призрак Давида.

– Я бы хотел соединиться с ней здесь, – молвил Давид, – но она все время выбирает тебя и жизнь, – так рыцарь понял, что сын торговца умер.

Следуя полученному в детстве воспитанию, рыцарь прочитал заупокойную молитву, и погрузился в размышления. Свидетелей невиновности Айрис нет. Надеяться оставалось только на снисхождение святой инквизиции, на которую должна была повлиять Магдалена.

– Кожетта, – позвал Йосип, – Кожетта, скажи, что мне делать?

Но цыганка не появилась. Все стало обычным – простое кладбище, вороны, ветер, который издали доносил песню пастуха: «Я ли тебя не любила? Что же ты бросил меня?»

Вскоре муки паладина окончились, его тело пришло в норму. Он смог ехать дальше.

***

Его упорно не хотели впускать внутрь монастыря. Йосип и просил, и умолял, и давал деньги – все было напрасно. Когда усталый рыцарь побрел вдоль монастырских стен, его нагнал старый монах.

– Брат мой, – сказал монах, – я вижу, что ты добрый христианин. Я хотел бы помочь твоему горю и объяснить кое-что. Та девушка, которую сегодня допрашивали, политический заложник. Здесь были люди Полока, который уже утвердился на этих землях. Говорят, что нынешний князь уже не имеет влияния, а как только сын богатого землевладельца Сысоя женится на дочери Полока, нашего князя погонят, как собаку. Я не знаю, какое отношение наша несчастная пленница имеет к Полоку, но только нам было приказано никого к ней не пускать до суда. Инквизиция выбивает из девушки показания по обвинению в колдовстве, но пока что безрезультатно. Дева как будто онемела. Дай ей Бог сил все это вынести. Многие из нас молятся за это несчастное дитя, но мы бессильны перед святой инквизицией.

Йосип остановился.

– Это я тот самый сын Сысоя. Девушка в подвале – моя невеста. Я не стану жениться на дочери Полока.