Шесть сокровищ Йосипа

Полок заискивающе улыбнулся. Он понимал, что после того, как преемник завоюет северо-восток, одному из них придется уйти с политической сцены и, возможно, из жизни.

Йосип нахмурил золотистые брови и потер лоб.

– Меня смущает запад, – сказал полководец, – Если я уведу армию на восток, ослабнут границы с близлежащими государствами. Между прочим, король галов считает, что тамплиеров пора уничтожить, и ты ему как бельмо на глазу. Та армия зеленых юнцов, которых каждый год набирают среди населения, способна только на рвоту и понос во время походов. Кто будет защищать западные границы? Нужны мужчины. Допустим, у меня хорошие отряды с верными воинами. Но их всего три тысячи. Пока они гостят по домам, ни одно государство не захочет нападать на нас, но как только я уведу их на восток…

– Не думай об этом. Это моя забота – укрепить западные границы. Та тысяча желторотых юнцов уже роет рвы и возводит укрепления на западе. Мы продержимся… Зато восток будет твой! Ты станешь правителем!

***

Полок умел убеждать.

Когда многотысячная армия выдвигается в наступление, земля под ногами издает страшный гул. Йосип знал этот гул, и даже мог по нему предопределить, присутствует ли в воинах воля к победе, или они настроены на поражение. Рыцарь выбрал среди своих верных друзей одного крещеного мавра, который был до того силен, что мог голыми руками на спор задушить медведя. При этом чернокожий воин еще и проявлял талант стратега. Мавра звали Ной. Рыцарь доверил ему контроль над тысяченачальниками: те дрожали от страха при появлении этого громадины, сидящего к тому же верхом на большом вороном жеребце. Многие солдаты искренне верили, что это сам дьявол пришел из преисподней, чтобы забрать их души с поля боя.

Настал день похода. Воины выдвинулись в путь еще затемно. Им предстоял длительный поход – до Урнии было дня три пути, но полководец Йосип почему-то приказал дать небольшой крюк и отряды разбили вторую ночевку в окрестностях монастыря Святой Елизаветы. Солдаты обсуждали между собой загадочную петлю, но никто не решался задать паладину вопрос напрямик.

Сам Йосип не собирался ложиться спать. Он оставил командование и покровительство Ною, а сам тайно, в сопровождении слуги, отправился в монастырь. Сердце рыцаря замирало от предчувствия близкой встречи. Он не видел Айрис целых четыре года, с тех пор, как монахи провели его в подвалы монастыря Святого Витта и тайно провели обряд венчания. Йосип знал, что у него появился сын, зачатый от той самой первой и единственной в его жизни ночи любви… По дороге рыцарь вспоминал каждое мгновение той ночи: он вновь и вновь переживал в памяти все те первые, неумелые и горячие, поцелуи, представлял тонкое и гибкое тело Айрис, ее огромные глаза… Он так быстро дошел до монастыря, что у слуга, изрядно отставший, долго восстанавливал дыхание.

Рыцарь остановился перед самыми воротами. Он глубоко вдохнул и постучал.

Маленькая форточка, за которой дежурила пожилая монахиня, открылась. Йосип сунул в окошко перстень с гербом.

– Я владыка этих земель, – сказал Йосип.

– Единственный владыка этих земель Господь, – сухо сказала монашка, очевидно, отличавшаяся вредным характером. Форточка захлопнулась.

– Ладно, тебе, мать. Я каждый год жертвую этому монастырю приличную сумму. Так что будь добра, открой мне, – Йосип постучал.

– Не открою, – заявила монашка, – сестры Христовы неподкупны, – гордо добавила она, увидев мешочек с монетами в щели окошка.

– Тогда позови настоятельницу!

– Матушка спит.

Йосип почувствовал раздражение.

– Послушай, – сказал он, – я тут не ради забавы. У меня три тысячи воинов проделали большой крюк, чтобы я смог добраться сюда. Это вопрос жизни и смерти, если хочешь знать. Мне необходимо благословение матушки перед походом на монголов. Завтра утром мы выходим в путь.

Услышав о походе, старушка зазвенела ключами.

– Так бы и сказал, что на Божье дело благословение просить. Это всегда можно, это конечно же…

Монашка провела Йосипа на задний двор.

–Только не шуми, – сказала она заговорщическим тоном, – а не то скажут, что старая Александра ночью мужчин водит.

Через полчаса к рыцарю вышла настоятельница. Она принялась рассыпаться в благодарностях по поводу бесконечных пожертвований рыцаря, но тот прервал ее.

– Матушка, – умоляюще сказал Йосип, – Я хочу увидеть двух женщин из монастыря.

– Это невозможно, друг мой. Здесь обитель сестер Христовых, которые не должны видеться с мужчинами.

– Я говорю о моей сестре, Магдалене. Пожалуйста, пригласи ее. И… еще… была одна девушка, которую четыре года назад прислали из монастыря Святого Витта… Она еще родила ребенка…

Йосип вложил в руку настоятельницы увесистый мешок с монетами.

Матушка спрятала мешок в карман и удалилась.

Вскоре к рыцарю спустилась Магдалена, одна, в монашеском одеянии. Она стиснула руку брата и стала расспрашивать обо всем, но Йосип не мог говорить. Он только хотел знать про Айрис и сына.

– Йосип, ты не читал мои письма? – Магдалена поглядела на него удивленно. – Айрис прожила здесь всего один год. Он сбежала вместе с ребенком. Это понятно, ведь сына должны были отдать в семью. Я могла бы устроить так, чтобы мальчик попал к нам в имение, но Айрис не хотела расставаться с ним. Она все время боялась, что младенца убьют. Я надеюсь, с ней все хорошо. Только один раз пришло известие через посетительницу, будто Айрис соединилась с семьей, но больше ничего! Такая вот благодарность от девчонки за то, что я учила ее латыни, – Магдалена засмеялась, – Вольному воля.

Йосип был немало огорчен такой новостью.

***

Добраться до Урнии означало начать войну, ведь сама деревня уже была полностью под властью монголов. Раскосые орды заняли оборонительное укрепление прямо в деревне. Уже за сотню миль до селения отряды Йосипа увидели монгольские флаги на небольших сопках, установленных вдоль реки и леса. Гонцы доложили, что военачальник монголов уже собрал армию и поджидает «гостей». Через гонца монголов Йосипу было послан странный подарок – большой круглый бубен, с изображенным на нем демоном. Близкие друзья Йосипа требовали сжечь языческий знак, но рыцарь не торопился с выводами.

Перед наступлением Йосип приказал воинам приводить в боевую готовность оружие и отдыхать. Пока солдаты начищали шлемы, точили мечи, латали подпруги и седла, Йосип погрузился в молчание. Им овладело странное чувство: ему будто бы не хотелось нападать на врага. Вслушиваясь в свои удивительные ощущения, Йосип снова достал подарок монголов. Он поставил бубен на камень и принялся созерцать картину. Лязг оружия и стук собственного сердца погрузил рыцаря в транс, и он увидел вместо изображения демона собственное лицо на картине. Паладин взял бубен в руки и стал наносить равномерные удары ладонью по этому лицу. Пространство рассыпалось, и вместо леса и реки Йосип увидел поле сражения, горы трупов воинов , убитого копьем Ноя и самого себя, висящего головой вниз.

Ночью рыцарю приснился сон.

Он увидел коней, тысячи разномастных скакунов. Все они неслись безумным табуном в направлении обрыва, где с роковой неизбежностью срывались в пропасть. Не было такой силы, которая удержала бы этот поток жизни, так стремившейся погубить самое себя. Йосип закричал, замахал руками, стремясь остановить табун бешеных лошадей, но вскоре эта река живых безумцев захватила его и потащила за собой, в пропасть. Йосип увидел, что на одном из коней восседает всадник в монгольской одежде. Рыцарь посмотрел в его лицо и снова увидел себя…

Йосип проснулся задолго до рассвета. Ему было не по себе, хотелось поделиться с кем-то своими мыслями. Он разбудил Антония, своего верного боевого друга, и жестом пригласил его выйти из шатра.

– Я видел сон, – сказал Йосип, – дурной знак. Я готов отказаться от наступления.

Антоний посмотрел в глаза паладина и усмехнулся.

– Ты зря оставил этот дьявольский подарок. У монголов сильные шаманы, которые способны владеть нашими мыслями на расстоянии. Это следствие колдовства, да и только…. Верь в себя и в нас. У нас лучшее оружие, мы опытные воины. А ты целитель. Ты способен излечивать солдат после смертельных ран. Ты избран Богом, и никакая языческая собака не сломит наш дух и веру в тебя и Бога.

– Послушай, – сказал Йосип, – у меня предчувствие.

– Давай разбудим Дионисия, он умеет разгадывать сны, – предложил Антоний.

Так и сделали. Дионисий выслушал рассказ Йосипа о странных конях, которые мчались на встречу собственной смерти.

– Я бы так сказал, – после раздумий заявил толкователь снов, – раз ты видел на коне монгола, то это известие об их скором поражении. А то, что затем на месте монгола появился ты сам, знак того, что мы победим врага.

Такое толкование устроило Антония, и Йосип, в конце-концов, согласился с ним.

Позже, когда рыцарь висел пристегнутый за ноги к дереву, и сквозь струйки собственной крови мог разглядеть трупы Ноя, Антония и других своих верных соплеменников, у него было время поразмыслить о Знаках, Высшем Доверии, сновидениях и женском коварстве.

***

То, что главнокомандующим правого фланга монголов могла быть женщина, недолго вызывало изумление солдат армии Йосипа, так как на размышления о роли бой-бабы в монгольской армии ушло бы время, а его как раз не было. То, что этой самой бой-бабой оказалась Айрис, нежный цветок, бережно хранимый в сердце паладина, совершенно обескуражило Йосипа и лишило его возможности мыслить здраво.

Отряды, доверившись, как всегда, полководцу, ожесточенно боролись с врагом, но когда получили приказ не трогать голову правого фланга, растерялись. Айрис, со своей стороны, ответила на рассеянность паладина градом стрел и собственноручно повергла с десяток солдат двуруким монгольским клинком. Только после этого Йосип стряхнул с себя дремоту и оцепенение и лично повел отряд на правый фланг, потребовав, правда, взять женщину в доспехах живьем.