По ту сторону души

– Коллективное или портрет?

– Мы вместе хотим, каждой на память!

– Значит, 5 экземпляров печатать будем? – и фотограф нажал в дверном проёме включатель.

Стало резко светло в помещении, и девушки рассмотрели загадочного человека, он оказался ещё более милым и мужественным одновременно, но совершенно седым, а не светловолосым, как им показалось сперва. Фотограф стоял, слегка прислонившись к стене, правую руку жеманно держал в кармане брюк. Позволив гостьям рассмотреть себя, он неожиданно резко прервал их размышления:

– Что ж! Меня зовут Владимир, приступим к работе? – и он по-деловому выставил в центр под лампы два стула, предложив Зое и Тамаре присесть, так как они были выше остальных девушек. Люсю он разместил в центре за спинами сидевших, других девчонок – по бокам. Владимир долго выставлял свет, отдавал команду, куда повернуть голову и направить взгляд:

– Внимание, барышни! – Владимир спрятался под чёрной накидкой, закрывавшей фотоаппарат на треноге.

– Сейчас вылетит птичка! –  щелчок затвора, – спасибо, фотографии сможете забрать через два дня, очень много заказов, – добавил фотомастер.

Люся ненароком взглянула на циферблат наручных часов, подаренных на фронте, и обнаружила, что времени осталось совсем немного до закрытия общежития.

– Девчата, бежать надо, а то попадёт, – забеспокоилась она, и беспокойство перекинулось на остальную компанию. Все начали, прощаться, только Люда задержалась на выходе и обернулась, поймав на себе цепкий, пронзительный испепеляющий взгляд мужчины. До этой минуты никто никогда на нее так не смотрел. А может она раньше просто не замечала. Люда оцепенела как от удара электрическим током, развернулась как по велению неведомого голоса, подошла к Володе и протянула руку, не отводя глаз, принимая вызов:

– Люда! – представилась она, – очень приятно познакомиться! – и Владимир пожал руку девушки, а она всем телом ощутила дрожь, как от электрического разряда, но руки из его ладони не выдернула. В этот момент дверь фотоателье распахнулась, будто ворвалась разбушевавшаяся стихия, и на пороге появилась женщина-ураган в развевающемся сером платье, туфлях на высоких каблуках, в чулках, что в то время было редкостью и признаком достатка. Резкий приторный запах "Красной Москвы" наполнил помещение.

– О, Владимир, дорогой! Тебя ни на минуту нельзя оставить, уже окружил себя поклонницами! Вижу, ты совсем не скучал без меня? – и она деланно надула свои и без того пухлые губки, вальяжно поправив набриолиненные рыжие локоны, выбившиеся из-под модной шляпки. Женщина всем своим видом дала понять, что она здесь хозяйка, и присутствие молоденькой соперницы некстати! Вальдемар, как называла фотографа дама-ураган, попытался какое-либо словечко вставить или возразить. Но "стихия" в облике женском мягко подтолкнула девушку за локоть к выходу, выпроводив её в открытую дверь, прочь.

– Милочка, до свидания, вы мешаете, разве непонятно?! – и командирша закрыла за Людой дверь.

Девчонки были заинтригованы тем, что же произошло в ателье. Им не терпелось узнать все подробности:

– Рассказывай, Люся, что там было? Он предложил увидеться? Рассказывай, не томи! А это кто? Директриса?

Люда, как зачарованная, слушала подруг и не могла понять, что от неё хотят. Помолчав недолго, она произнесла:

– Он необыкновенный. И, кажется, я где-то его видела, хм, но не могу вспомнить, где?!– Люся напряженно наморщила лобик.

– Ой, Люська влюбилась! С первого взгляда! – зашушукались девчонки по-доброму, – учёба теперь насмарку, будешь ты теперь у нас, Люсь, городская… – и все дружно засмеялись.

*****

Киевская жизнь пошла своим чередом. На лето подруги решили устроиться на работу. Им хотелось помочь своей стране, внести, как говорится, посильный вклад в восстановление республики, особенно ее величественной столицы с многовековой историей. Непосредственно это можно было сделать на строительстве новых домов и реконструкции старых, поврежденных многочисленными фашистскими бомбёжками. На стройку брали всех желающих и обучали профессии, такой востребованной в то время. Рита Павловна дала соответствующие рекомендации, и девочек по знакомству определили в бригаду маляров-штукатуров. Бригадирша у них была давняя знакомая их коменданта (вместе на фабрике работали в годы войны). Платили за труд немного, но кормили, не надо было сидеть у стариков на шее. Деревенские девчонки к труду привычные, засучив рукава, быстро осваивали азы новой профессии. Вскоре подруги так научились орудовать валиком и шпателем, что выполняли и перевыполняли дневную норму плана работ для профессионалов. Работа в руках у них спорилась. Восстанавливали строители старый, исторически важный дом, работы хватало всем: и каменщикам, и монтажникам, и малярам-штукатурам. Сроки сжатые. Ожидали на стройплощадке комиссию и корреспондента из газеты "Советская Украина". У девчонок как раз начался обед, они, поснимав косынки, шли довольные собой, в импровизированную столовую, умыться и перекусить. Там, в больших котлах, повар снимал пенку с наваристого борща, приготовленного на газовой плитке с баллонами. Всюду стояли длинные деревянные срубы, похожие на столы и табуреты. Рабочие подтягивались с железными мисками за порцией супа. Девчата примкнули к очереди. Было оживлённо и весело среди простого народа. Когда дошла очередь до Люси и ей в миску плеснули поварёшку борща, она даже облизнулась, так сильно сковал внутренности голод, от предвкушения она улыбнулась повару с благодарностью и хотела поспешить к подругам, но натолкнулась на неожиданно возникшее препятствие. Миска вылетела из рук и залила красным свекольным цветом всю ее рабочую одежду и брюки человека, возникшего на пути.

– Смотреть же надо! – раздосадовано крикнула Люся, подняв глаза, и оторопела.

Перед ней собственной персоной стоял Вальдемар, в твидовом, ладно скроенном и сидящем на нем как влитой, костюме, с фотоаппаратом, на шее. Приподняв шляпу и виновато, но с юношеским задором в глазах, улыбался.

– Я совсем, милая Люда, не хотел, чтоб наша вторая встреча состоялась так! Приятная неожиданность – снова видеть Вас! – и Володя протянул Люде руку.

Девушка попыталась изобразить обиженное лицо, но у неё не вышло, и молодые люди непринуждённо засмеялись.

– Да уж, вот так встреча! – поддержала беседу Люся.

– Значит, у меня появилась надежда снова увидеть вас и загладить свою вину за испорченный обед? – вопросительно, но с надеждой Володя посмотрел на неё. Люся кокетливо улыбнулась, взглянула пристально своими голубыми глазами цвета неба на фотографа, откинув назад чёрную копну волос и повязав умело косынку. Взгляды их встретились, они стояли друг напротив друга, словно под гипнозом, не произнося ни слова. Он первый очнулся, испугавшись, что девушка может исчезнуть, как мираж:

– Могу я осмелиться пригласить вас, скажем, в кино, привезли новую ленту, или куда вы захотите? Пожалуйста! – он говорил напористо и, в то же время, очень уважительно и осторожно. Ему невозможно было отказать, хотя Люсю очень смущало то обстоятельство, что правую руку Володя всё время держал в кармане брюк. Это смотрелось нелепо на общем фоне кажущейся благовоспитанности мужчины. Девушка предположила, что это единственный, простительный ему недостаток. Ей безумно понравился этот человек. Девчонки сидели недалеко от занятной парочки, с замиранием сердца наблюдая за ходом событий. – Это судьба, – без тени зависти, по- доброму шептались Зоя и Тамара, а Клара и Тоня вторили подругам.

– А можно я вас сфотографирую? Люда, Вы очень красивая, ваше лицо мне кажется таким родным и знакомым! – без пафоса произнёс Володя.

– Мне тоже кажется, что я знаю Вас всю жизнь и раньше будто встречались… – Люся ещё раз пристально вгляделась в лицо Владимира, – но фотографироваться сейчас – плохая примета! Мы можем обменяться фотографиями!

– Это замечательная идея! Тем более, что я напечатал ваш заказ. Это мой подарок Вам и вашим очаровательным подругам!

– Не надо. Это неправильно, – запротестовала Люся, непривыкшая к таким жестам, но молодой человек оборвал её на полуслове, спросив:

– Значит, мы договорились, сегодня вечером, где и во сколько Вы скажете!

– В 7 вечера у общежития на улице Белецкого, до свидания! – и Люся, не оборачиваясь, побежала к заждавшимся подругам. Обед подходил к концу, но она ничуть не расстроилась.

Только девушки собрались было уходить, столовский повар суетливо и услужливо поставил перед Людой тарелку картошки с мясом, это блюдо предназначалось для угощения членов комиссии.

– Откушайте, милая! – важный человек на кухне озирался вслед уходящему

фотокорреспонденту из серьёзной газеты, – у Вас здесь такие влиятельные знакомые! – с завистью, прищурившись, добавил он.

********

Вечером того же дня всем девичьим миром собирали Люсю на свидание с завидным кавалером. Кто-то даже снабдил её из своего гардероба лаковыми ботиночками цвета спелой вишни на шнуровке и длинными бархатными перчатками под синее велюровое платье, которое Люсе сшила мама на выход. Соседская девочка с барского плеча выделила меховую накидку из лисицы – выглядела Люся как звезда кино. Длинные чёрные волосы расчесали водой с сахаром и завили щипцами в крупные локоны. Девушка с картинки! Все вздыхали с одобрением и восхищением, даже Рита Павловна поучаствовала и из пульверизатора побрызгала "Розовой водой" на красавицу Люду, но напутственно предупредила: – Надеюсь, ты будешь умницей! И не забудь, что завтра на работу – в 21.00 жду! Люся тепло поблагодарила всех присутствующих и выпорхнула из комнаты. Напротив выхода из общежития, в небольшом скверике, прохаживался Володя. Он заметно нервничал, постоянно одергивал полы пиджака и суетливо поправлял воротник рубашки. В руке неловко, будто стесняясь, держал букет роскошных лилий. Одному Богу известно, где и как он достал эти цветы в то время.

Завидев девушку, молодой человек поспешил навстречу, протягивая букет:

– Добрый вечер, Людочка, Вы – само очарование! Завладели моими мыслями и чувствами, – он осёкся на полуслове, побоявшись, что поспешностью испугает девушку. Вручив цветы смущённой Люсе, он протянул ей конверт с обещанными фото, вторая рука традиционно пряталась в кармане брюк. Девушку мучил вопрос, почему он так делает? Но воспитание не позволяло спросить напрямую.

– Вечер чудесный, но у меня очень мало времени, в 21.00 я должна вернуться или будут проблемы с комендантшей.

– Всё – как скажете! Может, поужинаем? Знаю и люблю одно очень спокойное и уютное место, – осмелился предложить Володя, не особо надеясь, что предложение будет принято, и оказался прав.

– Не думаю, что это правильно, я Вас совсем не знаю, давайте просто прогуляемся? На набережной Днепра так красиво!

– Я согласен на всё!

И они гуляли, разговаривали, делились воспоминаниями, тщательно избегая воспоминаний о войне. Люся рассказывала о своём посёлке, родителях, брате. Когда речь зашла о родных, Володя помрачнел на долю секунды, но немедленно взял себя в руки. Заметив незначительную перемену в его настроении, девушка спросила:

– Я Вас чем – то расстроила?

– Нет, что Вы, Людочка! Я вспомнил своих родителей и сестрёнку....

– А где они? – участливо спросила Люся.

– К сожалению, их никого уже нет… со мной! Погибли в первую бомбардировку Киева, все…

– Какой ужас! Проклятая война! Сочувствую вашему горю! – Она была очень чуткой и сообразительной девушкой, – не будем больше об этом. Лучше поговорим о вашей работе.

– О фотографии могу разговаривать до бесконечности. Это моя жизнь и всё, что в ней осталось после гибели семьи. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Во время войны я тоже фотографировал, только в окопах, а не в ателье. Я был глазами простого солдата, – и тут он остановился, взглянув на Люсю, которая внимательно вглядывалась в черты его лица, с замиранием сердца.