По ту сторону души

– Она искала меня, хотела поговорить о чём-то важном, но я сказал, что – повисла тяжёлая и мучительная пауза, – Люблю тебя. Потом она была в истерике, я вынужден был довести Аню до дома. Мы даже не виделись и не созванивались. Она обиделась, но не заслуженно. Я давно предлагал ей закончить наши отношения, а когда я встретил тебя, они были сведены к нулю. Оправдываться не намерен. Не веришь, значит…, – влюбленный мужчина слегка дотронулся до руки Лизаветы.

– Но, если она хотела сказать что-то важное, почему не сказала? – уже более мягко поинтересовалась Лиза.

– Я же говорю, Анна – понимающий человек, она уважает мой выбор, даже если он не в её пользу, даже если будет очень трудно. Мне по ночам снишься ты, я думаю о тебе больше года. Всё, что Анна хотела сказать, теперь неважно – это были её слова. Дай мне шанс, я докажу, что мне нужна только ты!

– Знаешь, дают возможность доказывать, что ты встал на путь исправления, в других учреждениях, а ты, Артурчик, просто будь самим собой, если любишь, то люби, а лгать и изворачиваться не надо! Если всё, что ты сказал – правда, давай попробуем для начала закончить прерванное свидание, – и они, не сговариваясь, одновременно обнялись, и Артур нежно и трогательно поцеловал Лизу в щёку, мокрую от слёз.

На целом свете сейчас были только они, время остановилось. Лизка знала, что Артур – это её мужчина навсегда и не иначе. Почему? В голове девушки, одно за другим, вдруг начали всплывать видения: вот она, с большим животом, идёт по набережной Невы, Артур держит её за руку, они едят мороженое. Новая картинка: Артур подбрасывает на руках белобрысого карапуза, малыш заливается от смеха. Затем предстала в воображении большая семья Лизки: родители, братья, Артур. Мальчик в белой рубашечке задувает свечки на большом торте. Свечек пять, у мальчика глазки так похожи на отцовские, такие же открытые, лучистые… зелёные, как ее малахитовая шкатулка детская. Лизка тряхнула головой, пытаясь избавиться от новых ощущений и загадочного необъяснимого наваждения.

– Эй, голубки! Я везде вас ищу. Мать твою месяц продержат точно, антибиотики надо проколоть, кожный покров в нескольких местах пересаживали, сорок процентов ожогов – не шутка! – Катя тараторила безостановочно, – Артур, слышишь меня!? Везёт дуракам и пьяницам! Правильно люди говорят! Я ничего плохого не имела в виду, – поспешно добавила Катерина, – всё, Любе снотворное вкололи, можно и по домам, бери, Артурчик, отпуск, ремонтик тебе предстоит не копеечный!

Молодым теперь было всё по силам. Они вместе, их мир стал наполненным, цельным. Приехав домой, они обнаружили Антонину Михайловну, сидящую на кухне с Серафимой Ларионовной, та в красках, с преувеличением, по-стариковски, повествовала редко бывающей дома Антонине о последних событиях в коммуналке. Тётя Тоня в такт охала и ахала. Вокруг её ног с пониманием и сочувствием расхаживал лоснящийся и довольный жизнью Пуша, а на руках её мурлыкала Лизкина «находка». Завидев молодых в коридоре квартиры, обе женщины выскочили им на встречу с расспросами, что да как. Их искренне волновала судьба Любки, не один десяток всё же прожили под одной крышей, хоть и беспутная она, но не чужая! Артур успокоил неравнодушных соседок, Катя, вернувшаяся из детского садика с дочкой, подробно дорисовала картину увиденного в больнице, в заключении вынесла вердикт, наклонившись к тете Тоне ближе:

– Жить будет, только горбатого могила исправит, выпить просила, даже под капельницей. Антонина Михайловна искоса взглянула на Любкиного сына и добавила с сочувствием:

– Милый, и достанется ж тебе!

И только сейчас бабульки заметили, что Артур и не слушал их. Все его внимание всецело сосредоточено было на единственном человеке. Молодой человек нашептывал что-то Елизавете на ушко, гладил по голове, поправляя нежно пряди шаловливых волос. Девушка, зардевшись, не сопротивлялась и выглядела вполне счастливой и умиротворённой. После небольшой паузы дискутирующие женщины разошлись по комнатам, в душе радуясь за Лизу. По мнению многих, Артур, несмотря на родительницу, хорошая партия. Не пьёт, работящий, преданный, заботливый, летчик, стариков уважает и не жадный. Хотя тётка для племянницы всё равно приберегла разговор тет-а-тет, назидательно-увещевательный, как бы не вышло чего дурного из-за этих отношений. Ведь все в квартире знали, что у Артура давно есть женщина, не жена, но Лизка глупая, доверчивая, жизни не знает. Он парень хороший, но бывает, что увлёкся мужик юбкой, а потом как побитая собака назад возвращается, когда нагуляется. Так думала тётя Тоня, наводя порядок в комнатах. Она тщательно полировала тряпкой свои комоды, шкафы и столы, будто гарью и пылью было пропитано всё насквозь. На пол упала тряпица, схваченная тесёмкой. Откуда она взялась? Антонина поспешно развернула её. Оттуда выпала бумага, больше напоминавшая пергамент, выцветшая и испещрённая бороздами. «Такую сейчас не делают – старая, вот-вот рассыплется в труху», – подумала Антонина.

С недобрым предчувствием она напялила на нос очки и с большой осторожностью медленно и благоговейно развернула листок. Буквы напоминали безграмотные каракули ребёнка-дошкольника, местами стершиеся под действием времени, но суть писания была понятна. У тётки Тони руки заходили ходуном, дыхание стало неровным, в глазах потемнело, в груди зажгло, силы покинули её. Не успев прочитать ни одной строки зловещего послания, она побелела, как полотно, и упала навзничь, потеряв сознание.

Безжизненное тело женщины лежало на полу, а кошки протяжно мяукали, точнее было бы сказать, орали. Услышав эти звуки, Лизка с Артуром влетели в комнату. Лиза сразу заметила знакомую тряпицу, которая то исчезает, то появляется в её жизни, будто знает, когда, и всякий раз появляясь, вносит свои коррективы. Леденящий ужас сковал Лизу. Хорошо, что рядом он! Девушка упала над тёткой, стала кричать, молить бога остановить эти напасти и несчастья. – Тётя, тётечка, очнись! Господи, сколько можно, что я делаю не так? – Лиза рыдала.

Артур, хладнокровно отстранив любимую, пытался прощупать пульс у Антонины Михайловны. Руки женщины были ледяными, на лице выступили капельки пота. Наконец она открыла глаза, ресницы дрожали, взгляд был затуманенным.

– Опять они… Всё возвращается… – прошептала Антонина Михайловна и потеряла сознание.

Лиза плакала, держа тётку за холодную руку. Артур уже набрал номер скорой помощи, на том конце провода выругались:

– Слушайте, что у вас там такое, проклятая квартира какая-то?! Ждите, через 15 минут будет бригада.

Артур пропустил высказывание диспетчера мимо ушей. Минут через 20 врач дежурной бригады установил острую сердечную недостаточность. Антонину Михайловну в срочном порядке направили в реанимационное отделение больницы. Лизка успела незаметно забрать листок бумаги из руки тётки и спрятала его в карман джинсов, подумав, что пришло ее время наконец-то разобраться со всеми этими проклятиями, заговорами и тайнами раз и навсегда. Артур сделал вид, что ничего не заметил. «Захочет Лиза – расскажет сама!» – подумал он про себя.

********

Из-за последних испытаний, выпавших на долю молодых людей, Артуру пришлось отменять несколько рейсов, а ей – брать академический отпуск в институте. Учёба началась во всю после летнего перерыва. Поэтому для ремонта у матери Артура и помощи тётке Тоне в больнице времени у обоих было достаточно. Парень перевёз временно все свои вещи из съёмной квартиры к Лизе, потому что комната матери была больше похожа на сгоревший, а потом затонувший корабль, поднятый со дна. Бригада рабочих- ремонтников должна приступить к работе только на следующий день, поэтому, вернувшись из больницы от тётки Тони, влюблённые разместились в «апартаментах с царской террасой». Так забавно называла свои две комнаты с балконом престарелая родственница. Лиза заметно нервничала и не находила себе места, молодой человек, как мог, утешал её, приготовил ужин, расстелил постель измученной девушке, уложил в кровать и кормил с ложечки как маленькую. Ему доставляло огромное удовольствие заботиться о ней и всячески опекать. Она такая ранимая! Лизка, поклевав, как птичка, с рук любимого, исключительно из уважения – аппетита не было совсем, предложила лечь ему рядом с собой.

– Нет! Я не смогу так, дорогая!

– Что не сможешь?

– Я лягу в тёткиной комнате. Так будет лучше. Не могу сдерживаться рядом с тобой, а если будет у нас близость, о которой я мечтаю днём и ночью, то тогда, когда ты сама этого захочешь, без сомнений и раздумий! Спи, детка, – и он нежно поцеловал её в ушко, погладив по голове так, что по всему Лизкиному телу побежали мурашки, внутри что-то затрепетало и разлилось как горячий мед. Но она понимала, что Артур прав. Она обняла его за шею и прижалась к нему всем телом, вслушиваясь в его сбившееся дыхание и подстраивая свое под ритмы его сердца, стучавшее, как молот по наковальне. Девушка уснула крепко и безмятежно. Артур тихонько вышел из комнаты. Телефон разрывался от приходящих, одно за другим, сообщений. Он знал, от кого они – не читая, стирал. Мужчина принял для себя решение и страницу прошлого перелистнул, так он предполагал. Но как говорится, мы предполагаем, а Господь Бог располагает. Сидя на кухне, сильно затянув сигаретный дым в себя и выдохнув, скурив в две затяжки целую сигарету, он возбуждённый, зло размазал окурок в пепельнице пальцами. На душе стало ещё более мерзко. Артур не понимал Анну. Накануне, сразу после несчастного происшествия с матерью, Аня в очередной раз попыталась навязать свою точку зрения в отношении его матери. Она всем знакомым говорила, что он придурок, если возится с женщиной, которая его бросила, лишила детства, а сама живёт в своё удовольствие.

Но что больше всего бесило Артура, девушка называла его словно своего ручного песика, Арти. По мнению хрупкой и приятной на вид Анечки – место Любы в психушке или в наркологической лечебнице. Во время последнего разговора Артур окончательно поставил в отношениях с Анной точку. Они никогда друг друга не понимали и имели настолько различные взгляды на жизнь, что он недоумевал, почему он так остро стал реагировать на это только сейчас и был долгое время абсолютно слеп. Да, наверное, потому что за душу не цепляла его эта женщина, что была рядом, и теперь её эгоизм фонтанировал наружу все больше и заметнее. И эти смски сейчас раздражали безумно. Что она ещё может сказать, потерявши – то плачем, имеем – не храним.

Машинально прикурив ещё одну сигарету, Артур всё-таки решил прочесть последнюю смс от бывшей девушки:

– Срочно позвони! У нас неприятности! Прости, я наговорила глупости! Люблю очень…

Артур в сердцах выключил телефон, предварительно посмотрев на табло с указанием времени. Ночь, 1 час 30 минут. За окном темно, капли дождя барабанили по стеклу. Не спится ей, надо же! Опять придумала очередную басню про белого бычка! Он не стал звонить и пошел спать, ворочался, крутился, садился на постели в тёткиной зашторенной келье, снова ложился. Сон захватил его в свой плен только под утро. Дурманящий запах обжаренных кофейных зерен с нотками ванили, чернослива и чего-то землистого, торфяного с Родины напитка, щекотал ноздри и приятно раздражал обоняние. Лизка проснулась ни, свет ни заря, не подозревая о ночных терзаниях любимого человека, приготовила завтрак, сварила кофе с корицей и принесла на подносе, побаловать Артурчика. Ведь с утра надо было посетить две больницы, потом встретить ремонтников и обозначить объём работ и затрат, теперь все его заботы сами собой стали для Лизки личными и важными. Артур сладко потянулся на тесной короткой кровати, осторожно пошевелив ногой, боясь раздавить спящий в ногах живой комок, свернувшийся и тут же заурчавший от движения вокруг.

– Дорогой, завтрак в постель! – Лизка стояла в коротеньком халатике, из- под полы которого видно было то вожделенное место, из-за которого начинались войны и распри, убийства и безумства между мужчинами, порой и целыми государствами, а также подвиги и невероятно смелые поступки. Это заветное место казалось таким по-девичьи невинным, с узкой полоской тёмных волос. Под одеялом у Артура всё напряглось и восстало против разума. Он попытался вскочить, но вышло это неуклюже, одеяло сползло предательски вниз, и взгляд Лизки упал на то причинное место, которое через мгновение уже могло напомнить извержение вулкана. Ею овладело звериное желание самки. Лизка забыла про всё: про приличия и нравственность, моральный облик и возможные последствия, она хотела этого мужчину. Тело полыхало словно в горячке и пульсировала каждая жилка. Артур сидел не шелохнувшись. Лиза медленно поставила поднос на тумбочку и застыла перед влюблённым мужчиной, гордо распрямившись и, тонкими пальцами дёрнув поясок халатика, осталась совершенно нагой. У Артура перехватило дыхание, он не мог ни повлиять на происходящее, ни изменить ход событий. Лиза была безумно желанной, девственно чистой. Грудь ее вздымалась как волны в шторм, хотелось прильнуть к этим твёрдым холмикам и не отрываться. Он боялся спугнуть мираж, который видел не одну ночь. Артур нерешительно протянул к девушке руки, она взяла их и положила себе на живот. Молодой человек, словно под гипнозом, встал перед ней на колени, обхватив их ручищами, прижался губами к треугольнику шёлковых волос внизу живота. Она вздрагивала и таяла от каждого прикосновения его влажных губ. Её охватило новое необъяснимое чувство блаженства, она отдавалась самозабвенно его настойчивым непрекращающимся ласкам и поцелуям. Только теперь Лиза поняла, что значит быть женщиной, желанной и любимой. Тело трепетало и содрогалось снова и снова. Они любили друг друга и наслаждались безусловной первобытной любовью.

Он, как любящий мужчина, принял все меры предосторожности, чтоб избежать непредвиденных последствий, чем ещё больше убедил Лизу в правильности своего выбора. Ей нужен был только он и никто другой. Они затихли в чувственных объятиях и не могли оторваться друг от друга, надышаться, насмотреться. Для Лизы это был первый опыт, не считая того злополучного случая. Для Артура все предыдущие связи померкли. Сегодня и сейчас он познал любовь и искреннюю близость, а не животную похоть. Влюблённые боялись шевельнуться, чтоб не спугнуть зародившееся счастье, такое неуловимо призрачное.

Ночью влюблённым было не до сна. Звуки просыпающегося города из приоткрытого окна разбудили их и резко выдернули из объятий Морфея и друг друга.

*****

Артур, по-военному, всегда собранный и ответственный, хотя военную службу оставил уже давно. В свои 29 лет Артур, работая в частной Авиакомпании, сделал в буквальном смысле «улётную» карьеру. За два года стремительно «долетался» до второго пилота корабля, а это приличная оплата труда и огромная ответственность, и при этом не всегда нормированный график. Поэтому Артур не имел возможности надолго выключать сотовый и всегда должен был быть на связи с руководством и диспетчерской службой, хотя накануне пришлось пренебречь инструкцией из-за истерических нападок бывшей девушки. Молодой человек тихонько попытался привстать на кровати, чтобы не разбудить спящее сокровище на его плече, он ласково провёл кончиками пальцев по щеке Лизы и прошептал: – Спи, спи, моя девочка, я рядом. Присев на кровати, он моментально оделся и включил телефон. Лиза улыбалась во сне, как дитя. Артуру не хотелось покидать ту, что стала важнее всего в жизни. Но, включив сотовый, он не поверил собственным глазам – от Анны было 117 пропущенных звонков и 11 смс-ок, последние пропущенные два вызова были с работы.

– Японский городовой! – выругался с досады Артур, – Егоров бурчать будет. Только он хотел было позвонить дежурному диспетчеру, как прорвался засекреченный номер, и молодой человек, не глядя, ответил:

– Алло, Семёныч, извини, дела срочные, замотался, не заметил, как трубка разрядилась… – голос по ту сторону не дал договорить и жёстко оборвал:

–Ты, подонок, Арти! Как ты мог так поступить со мной?! – женский визгливый голос он признал не сразу. Его, некогда хрупкую и спокойную Анну, будто кто-то подменил, она явно была в неадекватном состоянии. То ли у неё была нарушена психика, то ли, действительно, произошло нечто серьёзное.

– Аня, давай успокоимся, зачем ты звонишь мне? Друзьями расставаться ты была не намерена или я единственный знакомый тебе мужчина в этом городе? Как же твой обожаемый папенька, которому я всегда поперёк горла был?

– О чём ты вообще?! Арти, я в больнице. Я не могу никому ничего сказать, потому что не знаю, что ты сделаешь, когда узнаешь о новости, которую я приберегла для тебя! – она ехидно и неестественно громко засмеялась. – Пиши адрес, в твоих интересах приехать ко мне в больницу как можно скорее или эту новость первой узнает твоя несравненная Лизочка, будь она проклята! – опять перешла на визг Аня, перестав контролировать себя напрочь.

Лиза, услышав резкие нотки в голосе любимого, приподняла голову и сонным голосом спросила:

– Артурчик, что случилось?

– Всё в порядке, на работу срочно вызывают, скорее всего, вылет будет сегодня или завтра, надо ехать, выяснять задание! Ты не переживай, займись лучше рабочими, которые придут скоро, надо бы проконтролировать. Ты ведь, дорогая, член моей семьи и все мои дела – твои, а все твои проблемы – мои, – и Артур прижал к себе девушку, обхватив крепко обеими руками. Его охватило необъяснимое чувство тревоги, предчувствие, что скоро произойдёт что-то неотвратимое, что изменит его жизнь навсегда.

– Ты будешь говорить со мной? – стальные и непреклонные нотки в голосе Анны резали слух и рвали натянутые нити его души. Артур понял, что произошло нечто очень неприятное, и безмятежность с умиротворением, наполнявшие всё его существо, улетучились безвозвратно.

– Если этот разговор отменить нельзя, возможно его, хотя бы, отложить? – сухо спросил Артур.

– Нет! Я его и так отложила, очевидность его безотлагательности ты сможешь увидеть, если соизволишь приехать ко мне в больницу! Может, тебе и не понравится, заодно поговоришь с моим отцом, он ждёт тебя, – и Аня резко прервала связь. Короткие гудки гулко пульсировали в висках Артура. Он не мог понять, что будет делать в последующие пять минут.

– Лиза, девочка моя, прости, что тебе пришлось стать свидетелем этого разговора. У Анны какие-то неприятности, она в больнице.

– Ты поедешь? – у Лизы на глаза навернулись слёзы. Она всем своим нутром почувствовала надвигающуюся беду и, схватив Артура за шею, быстро заговорила:

– Если я тебя отпущу сейчас, то у меня есть предчувствие, что я больше никогда тебя не увижу. Я сама не понимаю, что это за фатальный настрой. Я поеду с тобой куда угодно, буду ждать, где скажешь, родной, милый, не покидай меня!

– Глупышка, кто же тебя покинет? – и он, любя, смахнул с кончика носа Лизы скатившуюся слезинку, поцеловав её во влажные и солёные губы, – мы вместе, что бы ни случилось, ты слышишь меня?! Хотя, что может случиться? Аня в больнице, нервы у неё на пределе, вот и не контролирует себя. Я быстро съезжу, всё узнаю и сразу назад, – Артур схватил документы, телефон, сложил всё в куртку, быстро оделся, вскользь глянув в зеркало и чмокнув на ходу Лизавету в макушку, стремглав вылетел из квартиры. Ему не хотелось лицезреть удручённый и расстроенный вид Лизы ещё хоть секунду потому, что его решительность и собранность мгновенно улетучивались рядом с любимой. Выяснять при ней законченные отношения с бывшей девушкой не имело никакого смысла.

«Но для чего его хотел видеть отец Анны? Может что-то серьёзное с её здоровьем? Если он сможет чем-то помочь, то конечно», – размышлял Артур, спеша к остановке маршрутных такси, идущих до указанного Анной адреса больницы. Маршрутка домчала молодого человека настолько быстро, что через 30 минут он уже стучал в палату, где его ждали. Палата оказалась трёхместная, но кроме отца Анны и её самой Артур больше никого там не застал. Девушка лежала, откинувшись на высоко поднятые подушки, и смотрела стеклянным взглядом в окно возле кровати. Отец, сломленный горем, гладил дочь по голове. Кожа Анны будто просвечивала насквозь, на фарфорово-белом личике просматривались тонкие синие сосуды, а на тонких белых руках – вены. Артуру стало искренне жаль свою бывшую подругу. Когда дверь отворилась, два колючих взгляда уставились на него и мучительная, гробовая тишина была нарушена восклицанием пожилого страдающего человека:

– Соизволил-таки почтить нас своим присутствием! А она страдает из-за ТЕБЯ, между прочим! – Сергей Эдуардович, отец Анны, резко поднялся со стула и встал спиной к окну, скрестив руки на груди. На его большой, гладко выбритой голове выступила испарина, которую мужчина нервно утёр платком, но капли пота моментально выступили снова, – доча, можно я сразу скажу, тебе нервничать не надо, хватит уже! Если он считал себя мужиком, когда спал с тобой без моего благословения, то пусть им остаётся сейчас, и не мне говорить ему о том, что после этого дети случаются! – Сергей Эдуардович с размаху стукнул кулаком по подоконнику. Анна дернулась, на пол полилась тонкая струйка из упавшего стакана с недопитым чаем.

Артур пребывал в шоковом состоянии и явно не понимал, что он здесь делает, и кто эти люди, и чего они от него хотят. То, что сейчас сказала Аня, повергло молодого человека в состояние полной прострации:

– Артюшенька, у нас будет ребёнок! – девушка рыдала. Было понятно без лишних слов, что ей очень тяжело говорить. Ясно, что папа не был полностью посвящён в эту ситуацию.