Квест. Омут. Книга-игра

Словно пастушьим лассо, играя намотанными на руку прядями, ведунья подходит впритык и становится прямо над тобой.

«Дёру решила дать, девонька? – ехидно щебечет она, оскаливаясь в темноте. – Думала, так просто сбежишь от нас?»

Ничего не отвечая, ты молча смотришь на неё снизу вверх.

«То травы болотной отвар, глупая! – раскрывает секрет своего зелья довольная ведунья. – Оно коже силу придаёт, сияние! Видала, что у русалок за кожа? Чистый мрамор!»

«Разденьте-ка её, девоньки!» – повелительным голосом командует она, пальцем указывая на тебя русалочьим товаркам.

Бросив кататься, девушки скопом кидаются к тебе, тормоша за платье. Пока одни руки расстёгивают сарафан, другие спускают с плеча сорочку. Тебя ставят на ноги. Миг – и ты предстаёшь под светом луны совсем нагой.

«Ведите её к омуту!» – вопит ведунья и машет рукой в направлении реки.

Мотая головой, ты мычишь, пытаясь отказаться, но, схватив тебя за горло, ведьма легонько сдавливает твою шею и, обмотав её серебристыми прядями, передаёт тебя на руки своим товаркам.

Смотри главу 31.

Глава 44

Не контролируя своё тело, ты поддаёшься соблазну и даёшь ей опустить себя на влажную от ночной росы мягкую траву. Потеряв всякое стеснение, она смело задирает тебе рубашку, скользя прохладной ладонью по внутренней поверхности бёдер, в то время как пальцы второй руки вторят мельчайшим изгибам твоего живота.

Сама не замечая, ты начинаешь тихонько постанывать.

«Сладко, милая?» – шепчет девица, внезапно оседлав тебя, и нагибается так, что ниспадающие светлые волосы образуют шатёр, отгораживающий вас от окружающей реальности. Слышно только тяжёлое дыхание, твои робкие стоны и шелест пальцев по обнажённой коже.

«Иди ко мне, красивая!» – влажные губы скользят по твоей щеке, обдавая её горячим дыханием. Внезапно она чуть прикусывает твою губу и, чувствуя, как вздрагивает твоё тело, впивается в тебя долгим поцелуем. В голове всё идёт кругом, леденящее скольжение пальцев, прикосновение ладоней, ощущение её языка у тебя во рту, дрожь, сбитое дыхание и присвист.

И присвист? Но ты не свистишь. Твой рот занят чужими губами, и, пока девица усердно изучает острым языком твои уста, не может свистеть и она. Так кто же тогда свистит?

Сбитая с толку, ты отвлекаешься от разливающегося внутри пожара и мигом возвращаешься в реальность. Теперь к присвисту примешиваются и явно различимые хлопки. Да что ж такое?

Рывком сбросив с себя ненасытную девицу, ты резко садишься и утыкаешься взглядом прямо в Петро. Удобно устроившись на корточках прямо у ваших сплетённых тел, он пристально наблюдает за происходящим, от усердия высунув язык и склонив глову набок. Отсутствующий зуб, выбитый по пьяни в трактирной драке, полностью выдаёт источник свиста. Как и пара грубых мужских ладоней, что от восторга хлопают вашему страстному поцелую.

«Петро!» – взвизгиваешь ты, подскакивая, что ошпаренная.

Девица мигом оценивает ситуацию и, вероятно, раздосадованная тем, что вас прервали в такой момент, с коротким злобным рыком одним прыжком исчезает за ближайшей ветлой.

«Ай, да девицы! Ай, да молодцы!» – заходится басистым хохотом Петро, и, видя, что ты пытаешься натянуть обратно сорочку, второпях попадая ладонью не в тот рукав, закатывается во всё горло и валится на спину.

«Я-то думаю, как они тут без меня! Волнуюсь, мол, с перепугу бросил, уплыл. А вы вона что, и без меня справляетесь!»

«Замолкни!» – шипишь ты, наконец просунув кулак в нужную дыру, и спешно одёргиваешь платье.

«Ой, скромняшки! А с виду-то с виду! Глазки потупят, в щёчку целовать не дают!» – никак не останавливается Петро, перекатываясь с боку на бок по траве, при этом не сводя с тебя насмешливых глаз.

«Всё, хватит! – пунцовая как мак, командуешь ты, втайне радуясь, что в такой темноте не различить, как раскраснелись от стыда твои щёки. – А то опять обижусь!»

«Ладно, ладно! – уже примирительно говорит Петро, широкой штаниной утирая выступившие от смеха слёзы и снова садясь на траву. – Хватит уж сегодня обижаться-то! А куда Маришка сбежала?»

Да он издевается! Разглядывал незнакомую девицу и думал, что это Маришка? Вот прохвост! Плюнув от злости, ты гордо задираешь голову и безо всякого объяснения, не обращая внимания на разочарованные вопли Петро, направляешься к тропинке, ведущей по косогору вверх.

Смотри главу 45.

Глава 45

Выворачивая на тропинку к деревне, ты почти бежишь в темноте, внимательно вглядываясь под ноги, чтоб ненароком не споткнуться о камень. Босые пятки гулко шлёпают по дорожной пыли, но стопам мягко, и, стремясь скорее попасть в село, ты всё ускоряешь шаг. Луна за твоей спиной рисует в пыли резко очерченный контур твоего тела, высвечивая впереди цепочки следов, натоптанные за день. Вот след от грубого мужского башмака, а вот совсем маленький, детский. Видать, босоногая ребятня примчалась купаться на речку.

Вон небольшой аккуратный след, должно быть, женская ножка, а вот тут бежала собака. Вот даже отпечаток лошадиного копыта, а вот… Тропу перерезает незнакомый след. Он поднимается с реки, сильно приминая высоую траву, будто здесь волоком тащили что-то тяжёлое. Может, разгружали лодку? Кидаешь взгляд на берег – нет. Ни причала, ни плотика, везде всё те же непроходимые кусты да обвислые ветлы.

Пропахав в пыли изрядную по ширине борозду, след ведёт дальше по лугу и скрывается в зарослях лопухов. Вернее, торчащих пеньков от стеблей, что раньше гордо возвышались раскидистыми лопастями листьев.

Не иначе как медведь прошёл, но ты-то прекрасно знаешь, что в окрестных лесах никого, кроме белок и птиц, отродясь не видали.

Что же это за следы? Наклоняясь поближе, без особой цели тычешь пальцем в пыль и отчего-то поднимаешь его вверх. Освещаемый полной луной, палец начинает испускать белёсое сияние, будто вымазанный особо яркими белилами.

Вот теперь ты заинтригована. На ум приходит всё, что рассказывала тебе тётка, слывшая травницей и знахаркой. На селе ходили слухи, что она знается с нечистой силой. Страшные сказки про светящиеся русалочьи волосы, серебрящиеся под луной, что таят в себе невиданную силу.

В колдовскую ночь светятся они перламутром, словно жемчужины, что особо любы речным девам, ибо в них сокрыта вся русалочья сущность, и коли русалка потеряет свою жемчужину – беда, пропадёт, сгинет ни за что ни про что.

«Так вот она, разгадка, совсем рядом!» – подзуживает тебя тонкий голосок в мозгу.

Широкий след, пропадающий в лопухах, выглядит вполне безопасно, но ведь вопрос в том, что ждёт тебя на том конце тропы. Или кто.

Внезапно со стороны реки слышатся какие-то голоса. Стоять на открытом месте кажется тебе небезопасным. Собравшись с духом, ты решаешь, что не стоит в колдовскую ночь шариться по лопухам.

Смотри главу 39.

Внезапно со стороны реки слышатся какие-то голоса. Стоять на открытом месте кажется тебе небезопасным. Собравшись с духом, ты ныряешь во мрак меж поломанных стеблей лопуха.

Смотри главу 78.

Глава 46

Дикий вопль разрезает ночную тишину, ударяет в уши, и полуоглохшая, краем сознания ты узнаёшь свой собственный голос.

Зажмурившись, ты обхватываешь руками колени, стараясь сгруппироваться, и съёживаешься, каждую секунду ожидая удара. Однако ты очень легко целиком погружаешься в воду, словно клочья белой пены подушкой смягчили твоё падение, и, ведомая тонким тросом, проскальзываешь на глубину, вновь всплывая уже довольно далеко от моста в каньоне каменных стен.

Прицепившаяся к ноге удавка не даёт держаться на поверхности и начинает тянуть под воду, но ты успеваешь глотнуть воздуха, бросив взгляд на опасное место, в котором невольно очутилась.

Влекомая потоком, ты борешься с течением, то всплывая, то вновь погружаясь с головой, пока наконец посреди реки не вырисовываются силуэты перегораживающего порога.

«Не упустить такой шанс!» – стрекочет в мозгу инстинкт самосохранения, и, примерно рассчитав расстояние до камней и силу удара, ты позволяешь волне донести тебя до порога, затем цепко хватаешься за скользкие камни и, не мешкая, начинаешь перетирать натянувшуюся до предела бечеву из волос об острый зазубренный край.

Поток ревёт, пронося мимо кубы воды, прядь волос звенит, словно натянутая струна, но ты работаешь ловко и в пару мгновений освобождаешься от пут.

Перетёртый конец волосяной верёвки скрывается за камнем, и, не дожидаясь, пока течение снесёт тебя дальше, ты решаешь броситься в левый рукав, чтобы форсировать реку.

Лишь только отцепившись от скальной поверхности, ты вдруг понимаешь, что тебя начинает засасывать под камень, словно часть реки уходит здесь вглубь. Спешно хватаешься за валун, но сильный поток уже укладывает тебя плашмя ногами вперёд, и, сама не зная, как это получилось, в мгновение ока ты проскальзывешь под камень.