Попаданка с характером, или Жемчужина для дракона

А проснулась оттого, что по моему телу бесконтрольно путешествовали чьи-то руки, и руки эти были мужские.

Крепкие ладони огладили мои плечи, обнаженные руки. Затем одна из них провела вверх по бедру, сминая и задирая ночную сорочку, и я открыла глаза.

Вокруг было темно. Моргнув, я дернулась – и невидимый мужчина, нависнув надо мной – я чувствовала, как тяжесть его тела прижимает меня к кровати – прошептал:

– Не нужно полностью просыпаться…Чуть-чуть, наполовину, вот так…

Моя паника тут же улеглась, и тело охватила сонная нега. Наверное, я сплю, и мне снится такой странный сон…

– Правильно, чего только не приснится иногда, – одобрил мой настрой мужчина, склоняясь к моим губам. Его губы были горячие и осторожные —но уже через несколько секунд его дыхание сбилось, и я отчетливо поняла, кто он.

– Вы специально мне снитесь? Вам нужна ваша штука? – обвиняюще произнесла я заплетающимся языком, едва мужчина оторвался от моих губ.

– Каждому человеку нужна его штука, – шепнул милорд Рэйнард мне на ухо, и от его дыхания по моему телу разбежались тысячи мурашек. Я вдруг почувствовала его руку на своей груди и попыталась отпихнуть его, но тело было такое же вареное, как и медленно ворочающиеся в голове мысли. Я даже не могла вспомнить, что за штука ему была нужна. Какой-то…коралл? Камень? Во сне часто не можешь вспомнить что-то простое…

Наверное, мужчине мое трепыхание не понравилось, потому что он на миг отстранился от меня, и я услышала треск ткани, а потом мой живот захолодил ночной воздух. Так громко трещало, словно на мне порвали ночную рубашку… А потом прикрутили мои руки к кровати ей же, – лениво подумала я, пока он возился с моими запястьями.

– Ну что, посмотрим, достанется штука ли нет, – хрипло и тихо сказал мужчина, и я почувствовала его губы на своей шее, а руки – на груди.

7

Извращенец, – хотела сказать я, но прикусила губу, чтобы с нее не сорвалось ни звука. Мужчина тут же накрыл губами мой рот и снова поцеловал так, что в глазах потемнело бы, если бы вокруг и так не было плотной мглы. Его дыхание было прерывистым, но движения оставались неторопливыми, уверенными… искушающими. Он трогал меня именно там, где нужно, так, как нужно, словно уже успел изучить до последней клеточки. Я вдруг поняла, что панталоны успели бесследно исчезнуть с моего тела, а я даже не заметила, когда. Сам мужчина пока оставался в штанах – когда он всунул ногу между моих плотно сведенных коленей, я почувствовала трение грубой ткани о ставшей безумно чувствительной кожу. Его губы спустились по шее, задержались на груди, и сейчас мне было все равно, сон это или нет. Ощущения захлестывали меня и были гораздо сильнее, чем все, что я ощущала до этого. Почувствовав его руки на бедрах, я замерла, частично —от пробивающегося сквозь заволакивающий сознание туман страха, частично— в предвкушении, и…

Проснулась. С громко бьющимся сердцем, с горящими щеками и чувством, что меня одновременно вроде как и использовали, и подразнили чем-то и потом это не дали. Ну я этому ректору выскажу, как похищать девушек среди ночи и заколдовывать…– вне себя от ярости подумала я, спрыгивая с кровати. И тут же поняла, что на мне – моя рубашка, целая и невредимая.

Подойдя к окну, откуда пробивался слабый свет луны, я внимательно оглядела ткань. Целая. Местное белье длинной до колен, панталоны, тоже на мне. Мне что, все действительно приснилось?

Сделав несколько кругов по комнате, я села на кровать. Приснилось или нет, но у меня нет никаких доказательств. Значит, завтра не получится предъявить ректору обвинения – представив, как я говорю ему, что он похищает и совращает меня во сне, а он вздергивает бровь и холодно советует мне не принимать желаемое за действительное, я заранее захотела провалиться сквозь землю. Нет, пока надо молчать… И наблюдать. И учиться. Желательно – как защитится от наведенных сновидений и несанкционированных похищений.

На кровать во второй раз я ложилась с особой осторожностью, словно мне постелили в пасти у крокодила. Мне все казалось, что стоит мне закрыть глаза, я снова провалюсь в это сновидение. Однако спать на полу было бы неудобно, и, с опаской закрыв глаза, я все же уснула – и проснулась уже утром, бодрая и отдохнувшая.

Открыв глаза, я тут же вспомнила свой сон и со стоном подумала, что мне еще сегодня тащиться к ректору на сеанс «извлечения жемчужины». Ну или энергии из нее, как получится. Как я буду смотреть ему в глаза после таких вот снов? А если это не сон, а настоящее похищение, то как он собирается смотреть мне в глаза? Хотя вряд ли романтичное переглядывание входит в его планы, – скептически подумала я. Ладно, буду надеяться, что сегодня все получится и его собственность благополучно меня покинет.

Буду разбираться с проблемами по мере поступления, – решила я, поднимаясь. Сейчас надо идти на завтрак и узнать, не обиделся ли принц на мой вчерашний прогул. Очень надеюсь, что нет, и никаких последствий не будет.

Надеялась я зря. И поняла я это потому, что, едва открыв дверь в свою комнату, я, ойкнув, укололась о шип красной розы на длинном стебле, всунутой в ручку двери. Она была обвязана ленточкой, а под ленточку была засунута записка, на которой так и было написано: «Зря. Ты пожалеешь».

– Что там? – любопытная Джина тут же высунулась из-за моего плеча и, увидев записку в моих руках, вдруг выхватила ее и внимательно прочитала. Два раза, и с каждым разом ноздри у нее раздувались все сильнее.

– Ну я ему покажу, – вдруг бросив записку на пол, воинственно заявила она и понеслась в дверной проход мимо меня.

– Куда! – догнав, я вцепилась в ее руку и повисла на ней мертвым грузом. – Ты что, собралась с принцем ругаться?

– Род МакКензи еще никто не обвинял в трусости, и наших друзей никто не будет запугивать, даже принц, – экспрессивно отозвалась она. Джина оказалась на диву сильной и сейчас умудрялась идти даже при том, что я обхватила ее за локоть и практически волочилась за ней по полу в попытке остановить. Так, подножку ей ставить не хочется, лучше попробую воззвать к голосу рассудка.

– Джина, он ничего мне еще не сделал. Просто он злится, – скороговоркой выпалила я. – А вот если ты пойдешь к нему ругаться, то точно сделает. Чтобы мы не ущемляли его мужскую гордость.

– Да? – с сомнением переспросила она, все же останавливаясь.

– Точно-точно, – заверила ее я, и она, вздохнув, подала мне руку, помогая подняться и встать ровно. Порыв идти бить принца одновременно и растрогал меня, и обеспокоил – все же излишняя вспыльчивость бывает весьма опасной. Наверное, на моем лице сейчас были написаны все мысли, потому что она криво улыбнулась и пояснила:

– У меня восемь братьев, так что я поневоле научилась постоять за себя. Не трону я твоего принца, не бойся, – соседка, закатывая глаза, двинулась обратно в нашу комнату – за сумкой.

– Ладно, пойдем завтракать, – я решила, что нужно сначала накормить Джину, а потом она сразу подобреет. Да уж, хорошо, что я не сказала ей, что ректор угрожает разрезать меня, как авокадо, чтобы вытащить свою жемчужину. Не то она и с ним бы пошла ругаться.

Я хотела бы сказать, что утро прошло спокойно. Но, хотя ни самого принца, ни кого-то из его свиты не было поблизости, я все время ждала какой-то подлянки и нервно вздрагивала от каждого громкого звука. Однако, то ли принц решил ограничиться угрозами, то ли этим утром ему было не до меня, но я не видела его ни до завтрака, ни во время первого перерыва. А дальше я забыла и думать о нем, потому что учебники я вчера так и не пролистала, и поэтому сегодня плавала в море незнакомого материала так же, как и вчера. Тест по артефакторике я бессовестно сдула у Джины, а на остальных уроках просто записывала. К счастью, сегодня ректор на занятиях не появлялся, и без его давящего присутствия я смогла отсидеть все занятия до конца.

После обеда я успела сбегать в главный холл и переписать себе расписание – может, Элли знала его наизусть, а мне будет полезно иметь шпаргалку. Сегодня я уже гораздо лучше ориентировалась в запутанных переходах, и это вселило в меня некую уверенность, что со всеми остальными сложностями я тоже смогу разобраться.

Возможно, мне стоило уже давно сходить к ректору, но, стоило мне только подумать об этом, как я малодушно откладывала поход «на потом». Во-первых, мне просто не хотелось с ним видеться: слишком уж гнетущее впечатление он производил на меня. А во-вторых – в голове то и дело всплывали картинки вчерашнего сна, и мне тут же становилось жутко неудобно.

Решив для начала попробовать подготовиться к завтрашним занятиям —например, по заклинаниям – я собрала пару учебников и пошла в библиотеку. В комнате я оставаться не стала, чтобы не вызывать подозрений Джины тем, что буду изучать учебник с начала. Однако, она все же заподозрила меня, только в другом: понимающе кивнув, она спросила:

– Марк Алиери тоже там будет? Ну иди, иди…

– Не знаю! – возмутилась я. – И вообще… Я просто хочу позаниматься. Взять пару книг.

– Да-да, у нас же в комнате заниматься запрещено, – тут она заговорщицки подмигнула мне и буквально вытолкала из комнаты.

– Тебе же не нравился Марк? – неуверенно спросила я, вновь возникая в дверях. Еще вчера подруга уговаривала меня держаться от него подальше – а сегодня сама подталкивает к встрече с ним.

– Я тут сегодня поспрашивала, – миг помолчав и виновато подняв на меня глаза, созналась она, – только не сердись, что я не посоветовалась с тобой! Так вот, я тут поспрашивала и мне сказали, что принц Даниэль вроде как в хороших отношениях со своим братом. Он даже считает его своим другом. Поэтому, если принц вдруг примется мстить тебе, то Алиери сможет его… как бы это сказать, приструнить. Поэтому, может, тебе и стоит с ним подружиться.

– Х..хорошо, – несколько напряженно отозвалась я и, улыбнувшись, чтобы соседка не подумала, что я на нее сержусь, пошла в библиотеку. Значит, Марк с принцем Даниэлем – друзья? Странно, у меня сложилось впечатление, что принц – товарищ достаточно проблемный, а Марк, наоборот, показался спокойным и приятным. Хотя, говорят, родственников не выбирают. Да и, может быть, Марк не в том положении, чтобы воротить нос и отказываться от поддержки венценосного брата. В любом случае, мое отношение к нему от этой новости не изменится, – подумала я, просачиваясь в библиотеку, и тут же увидела у стеллажа того, про кого только что размышляла.

– Элоин, – он поприветствовал меня спокойной улыбкой, и я несколько скованно отозвалась:

– Добрый день…

Мне тут же вспомнились наставления Джины о том, что с ним нужно установить хорошие отношения. Только вот я никогда не могла притворяться и, так сказать, «дружить» с какой-то определенной целью. Сразу чувствовала себя какой-то лицемеркой. Однако Марк, заметив мое стеснение, понял его неправильно:

– Вижу, вас уже предупредили обо мне, – сухо констатировал он, разворачиваясь к полке. – Рад, что ваши друзья смогли уберечь вас от … ненужных знакомств.

– Нет! – поняв, о чем он, горячо запротестовала я. В ответ мужчина только скептически хмыкнул и, развернувшись, направился прочь. Направился бы, если бы я не преградила ему путь. – Дело не в этом, – твердо произнесла я, вскидывая голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Он был мрачен, а его губы были непримиримо сжаты. Поняв, что он не поверит никаким отговоркам, я решила сказать правду. – Просто… ваш брат мне… немного угрожает. Вот я и…– я замялась, не зная, как продолжить, и все же выдала несколько искаженную версию: – вот я и хотела спросить вас, насколько он…может ли он действительно доставить проблемы, но не знала, как начать.

Фух… это звучит несколько лучше, чем то, что мне посоветовали подружиться с ним ради защиты.

– Мой брат вам угрожает? – уточнил он. Его лицо было несколько озадаченным. – Принц Даниэль?

Я лишь кивнула, нервно комкая юбку.

– Надеюсь, вы не решили, что я такой же? – он вдруг едва заметно улыбнулся, и у меня отлегло от сердца. Фух, кажется, не обиделся.

– Не решила, – я несмело улыбнулась в ответ, и он, вдруг повернувшись ко мне боком, подставил локоть.

– Тогда позвольте сопроводить вас до… какая вам нужна сегодня полка? —светски осведомился он, и я, помедлив, взяла его под руку. Ткань ученического сюртука под моими пальцами была плотной и шершавой, и вблизи от мужчины пахло парфюмом с нотками легкой горчинки.

– В читальный зал, пожалуйста, – подстраиваясь под его тон, отозвалась я.