Десятое Пространство. Перевертыш

А отче, что находился на посту на границе благословил смелого человека и одарил путеводителем. «Это чтобы ты не потерялся и всегда находил верные пути», – напутствовал его отец. А потом добавил, – «держи Тристран перед глазами как самое ценное, что есть в твоей жизни и оно обязательно явит свой блистающий лик! Да будет так».

Тогда странствующий еще не знал, что это будет вывеска, а под вывеской означится маленькое, словно бы плывущее в клубах белесого дыма кафе. Ему казалось, что «Кафе Тристан», не иначе как зарница небесного огня, но все оказалось чуть иначе.

«Зайти внутрь нужно будет непременно, это моя стезя, я это четко ощущаю», – говорил себе странник. Человеком быть да не тварью дрожащей намыливать кости! С подобным тоном тот поплелся в отдающую лунным блеском местность.

Великий поход обозначался негаданным шествием параллельных черточек в небесных гладях. Они наблюдали за странствующим в бинокли выпученных глазниц. Говорили шелестящими словами, выплевывали буквы друг другу в рот и желали одного: нагнать странника на переливчатые глади кафе, чтобы тот разменял свое серебристое существо на лунный блеск неотступного желания, которое сулило жаркое помрачение.

Человек подбирался все ближе. Все больше становилась коробка кафе в его восприятии и наконец показался светящийся провал двери. Странник дернул полупрозрачную ручку, и та засветилась розоватым свечением, впуская гостя внутрь.

Странствующий за счастьем дух засмеялся тому, что представилось его взору. Внутренности кафе сияли бело-желтоватым, очень теплым и уютным светом. Столики и стулья медленно переливались молочными реками, а за стойкой высился бармен, с гостеприимной улыбкой протирающий невидимые бокалы.

– Приветствую Вас, уважаемый! Вы искали искры средоточия втуне, которые в вас теплели живым блеском, и я могу вас заверить, что вы отыскали то, что желали! – Поздоровался бармен.

– Мне не то нужно, – отозвался странник, – мне нужна кружка с золотистым напитком и только.

А гость, сказавший это, юлил, но выдавать своего положения вовсе не намеревался, ибо все надлежало сделать самому. Ибо посвященная индивидуальность.

Бармен чуть призадумался и ответил:

– Для вас я найду золоченого соку, а вы пока располагайте с удобством свои кости, здесь у нас не стоят!

И расселся странствующий человек, распахнул кожаную куртку, и молочному свечению показались красноватые внутренности. Никто не побрезговал и даже не «фукнул», когда страннику принесли золоченый напиток и тот влил его прямо в утробу своего светового средоточия.

– Это ведь кафе Тристран, так? – Спросил странник.

– Точно оно, заверяю вас. – Ответил улыбавшийся бармен.

– Хочу блюдо из внутренностей вашего кафе, уважаемый, будьте любезны!

– У нас только индивидуальные черточки в ходу, неназванный сэр.

– Тогда я хочу их.

– Они у вас за спиной, сэр!

Человек обернулся и увидал облачных черточек, а те глумливо скалились, нацеливая лазерное оружие на теперь уже раздетого гостя. Одна из чертей выпнула вперед кругловатую ножку в красной туфельке, рявкнув:

– А ну целуй туфель, а не то размозжим тебе дух твой, и вся твоя эго-светимость вмиг завершит космическое вращение!

Странник спокойным тоном ответил нарушившим покой:

– Не вас я звал и не вами я буду побит, а посему оставьте туфлю и убирайтесь откуда пришли. – Он отвернулся, чтобы дальше продолжить лить золото в молоко.

Черти обиженно ретировались, оставив красную туфельку на светящемся кафеле. Бармен взял обувь и водрузил ее на столик перед странником. Тот довольно кивнул розоватой головой, сказав:

– Оставь нас наедине.

Бармен ушел в подсобку и больше не показывал своего тела, ни видом, ни духом. В это время внутренности гостя призывно налились кровью, вытягиваясь к туфельке.

– Ах, светящаяся моя красота, долго я тебя ожидал, все ноги истоптал и чуть было не угодил в лапы воздушных черточек. – Говорил завершивший странствие.

Туфелька изменила цвет своего платья с красного на лиловый и ответила человеку:

– Твоя правда, любимый, теперь ты мой, а я твоя. Свет сердца проплывет вместе с нами по ароматным рекам нежности. Смелой душой нас вознаградит! – Обувка подпрыгнула на месте, желая, чтобы ее взяли в теплые руки.

Странник выполнил немую просьбу, взяв на руки сю красоту, а та продолжила говорить:

– Мы сольемся с тобой в страстном в поцелуе и растворимся навеки вечные! Ты этого желал так долго, и я хотела того же, из вечности выглядывая, ожидая прихода своего спасителя. Давай же, человек, начнем нашу музыку!

И поцелуй прикрыл собой и кафе, и сюрреализм здешних земель. Потом разросся до масштабов планетарной песни и все стало подобно истовой нежности, утопая в реках любовных потоков, как и завещала туфля!»

Парень наконец смог выдохнуть, словно таки пробежал десять километров по пустынному и жаркому шоссе.

– Отлично! – Воскликнула Мадам М, целуя Маришека в холодную щеку. Она с довольством в голосе продолжила:

– Давайте теперь выдвинем пару соединительных узелков, которые связывают истории Велатты и Маришека!

Подростки стали переглядываться друг с другом. Через пару мгновений в их глазах заблестели звездочки. Весалиса начала говорить:

– Слизневая кашица, которая фигурировала в первом рассказе розовой нитью связана с черточками из второй истории. Находясь под отравляющими эгоистическими порывами, они хотели уничтожить вторгшееся звено, странника, сулящего глобальную перемену всему миру. То есть, неудовлетворенное нападение на странника в мире Ма вышло удачным в мире Вел. Жижа захватила Дом, став единоличным правителем.

Марика хмыкнула, – хорошая версия. – Она поглядела на остальных ребят, – кто-нибудь еще желает высказаться?

Маришек снова взял словцо за бочок:

– Как по мне, обоим рассказам не хватает третьего, мы еще не услышали слово Весалисы, а уже сыпем предположениями. Было бы лучше, если бы мы могли посмотреть на всю картину целиком. Там и связывать будет легче.

– Не дурно, не дурно. – Ответила Мадам М-Марика. Она обратилась к девушке:

– Милейшая звездочка нашей реальности, Веса, твоего рассказа мы ожидаем!

Краешек чашки с юрким дребезгом встретился с зубом девушки. Весалиса вскрикнула, хватаясь за рот. К ней подплыли Треугольник и Марика. Оба принялись укладывать поранившуюся деву на мягкую и упругую поверхность морской волны.

Велатта с Маришеком наблюдали за всем со стороны, не вмешиваясь, чтобы ненароком не сделать хуже. Весалиса хотела что-то сказать, указывая окровавленным пальцем на белый потолок, но спасатели не обращали внимания на ее жесты.

Зато творившуюся чертовщину приметили чайный сервиз и цветок-папирусопрыть. Они принялись постукивать о столешницу и с хрустом жевать папирусы, желая тем образом привлечь к себе взоры.

– Господа, тут открывается порталья дыра!

– Уважаемые, обратите, пожалуйста, внимание на сочный пирог, который приготавливается над вашими головами!

Но никто ничего не замечал, все взгляды внимали ранению девушки, ее крови и ее всхлипам. А тем временем дыра делалась все больше, приоткрывая своими стенками другой мир с другой мерностью.

В нем показывались картины розовой жижи и белесых черточек, там сяк и сюк пылали космическими водоворотами, а персонажи грубых костей расплавлялись на блистающий металл и невесомость мыльных пузырей. Радужная дымка охватила края портала и вот теперь-то Треугольник наконец ощутил сладковатый аромат происходившего.

Он обернулся в шестиконечную звезду и с размаху впечатался в светящиеся полы портала. Окно портала закрылось, щелкнув на прощанье звуком разбивающегося стекла.

Тут заволакивающий сознание туман рассеялся и Мадам М обнаружила на морских руках целехонькую Весалису. У той на губах не было никакой крови и зуб оказался в полном порядке.