Цветы и Бездна

«Я что… задремала?» – я испуганно огляделась, но, кажется, никто не заметил. Глубоко вздохнув, насколько позволяло платье, я поняла, что служба кончилась.

Я быстро встала и поспешила скрыться в тени у одной из арок, где стены украшали какие-то золотые росписи. Все стены в храме были покрыты росписями. Краска, особенно золотая, часто осыпалась, но служители следили и восстанавливали уязвимые фрагменты. Не всегда успешно, из-за чего изящные линии порой приобретали странный, а порой самый несуразный вид. Прекрасные лица искажались, или становились непохожими сами на себя, и тогда фрески занавешивали тяжелым бархатом, чтобы скрыть аляповатую неудачу, и дети прихожан испытывали жгучий интерес, постоянно выясняя, что же скрывается за очередным занавесом.

Впрочем, не только фрески предпочитали скрыть. Так же поступали и с проходами в узкие темные коридоры, уводящие в катакомбы, дышащие влажным пещерным воздухом. Иногда у входов имелись ажурные кованые воротца, запираемые на ключ. Там же, где их не было, и так никто не ходил – боялись.

Слухи прочно опутали катакомбы храма Нери-Делл. Говорили, там замуровывают останки служителей и других, кто при жизни распорядился так, в надежде, что это принесет благодать после смерти. Были и те, кто всерьез верил, что это кара для злостных преступников и всякого рода богохульников, и пугали ей непослушных детей и врагов. Впрочем, я знала из рассказов Криссы, а та от матери, которой рассказала в свое время Мильши, что под храмом действительно были катакомбы, но образовались они естественным путем. Это была система карстовых пещер, образовавшихся в незапамятные времена в результате активной деятельности подземной реки. Несколько сифонов – и бурное течение, поднявшись на поверхность, уносилось вновь «в центр мира». Река неслась бурными потоками, глоток из нее считали за благословение, но желающих находилось немного – верили, что какая-то сила обитала в этих водах…

Я почувствовала чьи-то приближающиеся шаги сзади и обернулась.

– Ну здравствуй, Майлин. Неужто и ты здесь?

Облаченная во все красное, с изящными золотыми браслетами на руках, напоминающими мне всегда кандалы, Мильши улыбалась, но как-то слишком довольно и нахально для скромной служительницы.

– Умеешь ты удивить, конечно, – продолжала она звонким голосом. – А я думала сейчас догонять тебя придется, как в прошлый раз. Тысячеликий очень хочет с тобой поговорить.

Затем она ловко достала кусочек рунического золотого мела и, не успела я и пикнуть, провела им мне по лбу – в знак того, что мне в этот раз представать перед Тысячеликим. Дрожь пробежала по моему телу. Я попыталась оттереть мел рукой, но разве магический символ можно так просто стереть?

«Ну да… Стоило ожидать подобного… Надо было слушать инквизитора!» – обреченно подумала я про себя и возмущенно взглянула на Мильши.

– Ты думаешь он все-таки захочет поговорить со мной? Именно со мной?

– Думаю, несомненно. Ты всегда была особенной, Майлин. А воздухе царит беспокойство… Вон, вода из реки горькая стала… Никогда не было такого… Ну, храни тебя Создатель, – с этими словами Мильши поклонилась и ушла, оставив меня меня в растрепанных чувствах. Я прислонилась спиной к колонне.

В это время трижды прозвонили колокольчики, и служительницы понесли зажженные лампадки. Начиналась мистерия.

В священную песню вплетались и магические мотивы, и гимны на древних языках, и мелодичные переливы, воспевающие все на свете. Несколько фигур в масках начинали сложный танец, и было сложно понять были это люди или тени, и колдовство, которое они творили, было ли чем-то искусственным или отблеском из других миров. Завораживающее зрелище заставляло сердца людей трепетать и волноваться, затрагивало такие струны души, о которых они, быть может, даже и не подозревали.

Но мне это было не интересно, я думала лишь о том, что скажу Тысячеликому. Что специально избегаю храмов,чтобы не думать о вечном? Что отвергла путь ворожбы? Что сделала все, чтобы меня не привлекали к стихиальной мистерии? Но зато я заботилась о детях-алхимиках, была хорошей сестрой и дочерью. И все равно оставалось чувство, что…

– …не такой тебе жизнь представлялась, да?

Я замерла, боясь посмотреть туда, где секунду назад никого не было, а теперь стоял, вероятно, сам Тысячеликий. Я не была к этому готова! Волна страха было накрыла меня, но также быстро пришло и облегчение.

– Что?

Он только усмехнулся, ничего не ответив. В отличие от меня, ему мистерия, вероятно, казалось крайне любопытной.

– Я думала, ты не придешь. Ты ведь… – я оборвалась на полуслове. – Нет…

Теперь он только взглянул на меня. Торжествующе и самодовольно. В его глазах сверкнуло что-то, чего никогда не было у инквизитора, зато всегда было у Тысячеликого.

– Здравствуй, Майлин. Вот и свиделись? – он тепло улыбнулся, но стало не то что легче – но хотя бы не так жутко. Страх на время уступил место любопытству, и в голове сразу созрели несколько вопросов, которые следовало задать, но я все не решалась.

– Ну что же ты молчишь? Или у тебя совсем нет вопросов? А у нас не так много времени…

– Почему он? Почему инквизитор?

Тысячеликий оглядел себя и только пожал плечами.

– Я выбираю облик, который наиболее соответствует ожиданиям моих собеседников. И я знаю, что тебе нравится маг-инквизитор, а именно то, что он из Нистара.

Я вздрогнула, заслышав это название, и чувствовала, что он прав.

– Что ж. Ты не захотела остаться в храме… Очень жаль, мне так хотелось, чтобы ты была рядом. Я уже придумал тебе необыкновеннейшую судьбу, а ты опять все испортила.

– Неужто создателю миров и заняться больше нечем?

– Я не создатель миров. Лишь Хранитель такого, как твой.

«Ага… Именно поэтому выстроил себе храмов…» – подумала я, позабыв о том, что Тысячеликий умеет читать мысли.

Он скривился.

– Дерзишь. Снова. Это ведь потому, что жалеешь об упущенной возможности? Так не жалей, я придумал тебе другую судьбу, не менее интересную. Ты всегда была удивительной, тебе было дано больше других. Хотя, конечно… Я не мог не добавить щепотку сладостной мести от нанесенных обид и оскорблений. Так сказать «в назидание».

– Ты знаешь про портрет?

– Я все знаю. Он попал тебе в руки именно теперь, потому что время пришло. Потому что место твое точно уж не в Нери-Делл. Но Нистар… Про него ни слуху, ни духу, а как думаешь почему? «Что-то грядет» – знакомая фраза?

– И что грядет? – усмехнулась я.

Тысячеликий посмотрел на меня уже серьезно, и мне сразу расхотелось улыбаться.

– Я сделал все, для того, чтобы ты туда попала. Цена, правда, может показаться слегка великоватой… но разве это не мелочи? Кого это волнует? Зеленый сад, залитый солнцем, скоро начнет цвести, разве не прекрасно будет в нем оказаться? И человек, лицо которого ты никак не можешь разглядеть…

– Откуда…

– …и озеро, полное звезд. Неужели ладья никогда больше не коснется воды? И душа больше не вернется в тело? По шелковой нити сквозь мрак и огонь…

– Что…

Я решительно не понимала, о чем он говорит. В какой-то момент мне даже показалось, что он специально делает это: вытаскивает из моего подсознания все, что мне дорого, чтобы причинить дополнительную боль. Ему это вполне удалось – я и сама не ожидала, что на глазах выступят слезы.

«Нет, все это вздор! Здесь никого на самом деле нет, я просто разговариваю со своим подсознанием!» – пыталась я успокоить сама себя, но получалось плохо.

Я поймала на себе сочувственный взгляд Тысячеликого.

– Не время лить слезы, Майлин. Лучше соберись, потому что скоро начнется.

Мистерия продолжалась, и Тысячеликий теперь сосредоточенно всматривался в происходящее. В этот момент я вдруг вспомнила, что еще кое-что хотела спросить у него, и потому быстро вытерла слезы и постаралась, чтобы голос не сильно дрожал.

– То видение, которое я видела… Дева из огненного озера, и дракон… Что это значит?

– Ах, это… – он отмахнулся, – это твое будущее. Почти. Ты – это она. И ты – станешь спасением для многих. Даже для меня… или нет.

– Это что же… Мир разрушается?

Тысячеликий не ответил, но его взгляд говорил за него: «да, разрушается, и мне это не остановить». Затем он вдруг невесело улыбнулся.