Сведи меня в могилу

«Привет! Мы не знакомы, но это лучше для тебя. Сразу на «ты», хорошо? У меня есть для тебя предложение. Дочитай до конца. Идёшь в определённое заведение, которое назову, а я оплачу для тебя любую его услугу (если понимаешь, о чём речь). Если там сделаешь для меня кое-что ещё, я переведу на твой счёт двадцать миллионов рублей[8 - В тридцатом веке двадцать миллионов рублей, согласно курсу, стоит двухкомнатная квартира в провинциальном городе Русси.]. Без фанатизма. Жду вопросов».

Если её не посылали сразу, прикрепляла фотографию девушки… нет, девочки, со светлыми длинными волосами, и подписывала:

«Попроси показать тебе всех девочек и поищи среди них её. Если узнаешь, пришли мне фото или видео-подтверждение. Иначе не поверю. Вряд ли получится провернуть это незаметно. Раз так – купи, обмани, но доказательство получи. Хотя с ней я настоятельно прошу без острой необходимости не иметь никаких дел».

Связки электронных писем погружали в далёкое прошлое. Десять лет назад, двадцать, тридцать… Изо дня в день одно и то же. Даже минувшей ночью завязалась очередная беседа. Менялись лица, формулировка однотипных отказов и согласий, города, адреса публичных домов. Белокурый ангел с фотографии на протяжении путешествия сквозь время и пространство преследовал призраком. Ощутив близость помутнения рассудка, Богат сменил тактику, заглянув в самый большой диалог. Пока читал, в глазах закололо. От усталости.

В этой беседе Вини нарвалась на психолога. Парень из Южно-Уральска, получив от незнакомки странное сообщение, полюбопытствовал, но не в том, на что рассчитывал адресант. С теорией фундаментальной психологии Богат знаком очень поверхностно, но даже он разглядел в манипуляциях абонента знакомые приёмы. Жёнушка не разглядела. Кто её знает? День был такой, на работе завал, курица подгорела, но под давлением сдала себя с потрохами. Зато, в кой-то веки, в её словах угадывались настоящие эмоции.

Витариарх закрепился на севере Урала в должности директора сталелитейного комбината. Брат и сестра, разделённые непроходимыми лесами и болотами, строили карьеру, поддерживая связь на телефонных проводах и интернет-кабелях. Вини копила на операцию (Богат сразу догадался, какую именно), готовилась больше полугода. Звонок накануне принёс страшную весть. Племянницу Вини, Мариду, похитили. Запросили такой ценник, что у любого богача бы скептически изогнулась бровь. Если Витариарх – директор завода, это не значит, что ему дозволено распоряжаться им, как своей собственностью.

Окаченная ушатом плохих новостей, Вини предпринимала попытки успокоить горе-отца. Оба в ту минуту барахтались в море эмоций, но самообладание брата уступало её выдержке. Обрисовала перспективу – даже если теперь сложат свои счета и понабирают кредитов – не дотянут до выкупа. Ждать чего-то от матери Мариды… Где она сейчас вообще? А те деньги, что в теории могли спасти пленницу, уже лежат в бухгалтерии Московской клиники. В безвыходной ситуации Вини призвала на помощь логику, напоминая Витариарху о человеческом бессмертии. Похитители просто играют на чувствах. Дескать, ничего девочке не сделают.

«Я вижу только один выход – вести переговоры. – Вини запомнила те свои слова как Отче Наш. Жаль, что на самом деле это была сделка с дьяволом. – Возьмём измором. Им невыгодно избавляться от дочери такой дойной коровы, как ты. Говори, что собираешь на выкуп. А потом, скажем, месяц спустя, предложи половину суммы. Убеди, что больше достать уже неоткуда. Я тебе говорю, они согласятся. Мои больничные что мёртвому припарка. У меня сейчас таких денег нет, Витариарх, клянусь тебе. Будь спокоен. Люди не умирают. Не бойся, братик. Я с тобой».

Безутешный отец подумал-подумал, да согласился. В полицию не обращались. Бес побери, такая слава! Директор металлургического комбината за единственным ребёнком не уследил («Это у них что, семейное?» – закипал Богат)! И всё было нормально. Месяц Вини восстанавливалась, а в телефонной трубке голос Мариды, смелой девочки, дрожал едва ли. Кормящий «завтраками» похитителей, дотерпел, чтобы, наконец, сделать ход конём. Но они исчезли. Не дождавшись, пропали со всех радаров.

Теперь-то горе отца набатом разлетелось по всей великой и необъятной. Только последняя собака на улице не знала о Мариде. Но все в курсе, как это делается. Полгода пошумит, да утихнет. Люди забыли, инфоповод сменился другим. Статус причастных лиц никак не подсобил.

Витариарх не винил Вини. После всего случившегося не просто закрылся в себе – погас. Не та стадия, чтобы приглашать человека отдохнуть от мирской суеты в психиатрической лечебнице. Чисто внешне оставался таким же, но ближние углядели – нырнул в глубину, больше не выплывет. Редкое общение между братом и сестрой не оборвалось. Единожды обсудили произошедшее, когда Витариарх успокоил: «Мы бы не заплатили. Ты всё сделала правильно. Это я опоздал. Не доглядел». Формально, пока останки не найдены, Марида числилась живой, и даже без этого мог бы завести ещё одного ребёнка. Мог бы, как мог вовремя попросить помощи у полиции.

Своим поведением брат давал Вини полный карт-бланш на чувство вины. Потому что у неё были деньги. Был дом, драгоценности, антиквариат, Угунди. Можно было продать, можно было остаться в какой-нибудь убитой квартире на окраине Москвы, но с выкупом на руках. Она это знала, она этого не сделала. Родной отец Мариды сделал, переехал в общежитие при заводе, её тётя – нет.

Вини гордилась племянницей, умницей, красавицей. Любила, как любит тюльпаны. Как любит ледяные узоры, распустившиеся на окне в морозный январь. Потеря родственника взращивает зачатки тёплых чувств, лицемерие гложет. Душевная боль Вини, несоразмерная с долгом перед племянницей, травила понемножку. Капала на темечко каждый Божий день. Всё, что осталось – выстрел в воздух солью, а именно мимолётная фраза похитителя: «Да я её в бордель сдам. Хочешь?» Вот и развернула всю эту деятельность со спамами от чужого аккаунта. Всё, на что хватило мозгов – стучать во все двери русских публичных домов руками случайных мужчин. Сорок лет платить за их досуг. Уже без надежды. Машинально. Издержки давным-давно покрыли бы сумму её половины выкупа.

Монитор сочился скупыми слезами раскаяния. В этой беседе психолог, видимо, исполняя какую-то свою профессиональную клятву, провёл одноразовую терапию, обещая даже исполнить просьбу. Список собеседников после него свидетельствовал о том, что он не нашёл девочку. Никто не нашёл.

Богат положил голову на руки. Невидимый мешок с камнями взвалился на плечи. Мозг давил на стенки черепа, глаза жгло. И не было в гамме чувств ни намёка на торжество от свидетельства падения, на первый взгляд, безгрешной души. Богат не смотрел на мир через розовые очки, оттого его так злило показное совершенство Винивиан Степанчик. В тихом омуте водятся демоны. Вот только этих Богат не сможет заставить работать на себя и своё благосостояние.

Свернув странички Вини и Гиджет, напрочь забыв о том, что хотел посмотреть в интернете, мужчина спустился на кухню. Скукожившаяся, тронутая чужой драмой душа просила вина.

«Старею?»

Стройное женское тело гнулось тростинкой в его руках. Пуговка белоснежной рубашки не выдержала напора наливной груди. Щёлкнула, сработав как хлопок стартового пистолета. Богат припал губами к коже цвета мускатного ореха, сухой, тёплой. Сладковатая пряность духов, дуэт корицы и перечной мяты, усиливали чувство голода. Искуситель попробовал на вкус. Вдох Дидье встал комом в горле, когда язык партнёра соскользнул в ярёмную ямку. Ёрзая на столешнице, девушка хваталась за лацкан пиджака Богата, будто свисала на краю пропасти. В нетерпеливых жестах её переплелись желание и страх быть обнаруженными. Мужчина покосился на дверь, собираясь проверить замок, но знойная красотка не пустила. Обхватила длинными ногами.

Богат не пошёл на попятную, но прикрыл ей рот рукой. Дидье – молодец, вела себя тихо. Только укусила за палец. Партнёр стойко стерпел, не отнимая ладони. Попасться с поличным для него было так же опасно, как и для полковника ФСБ на её рабочем месте. Скорее, даже больше. Богат то и дело поглядывал назад, ожидая различить на матовом стекле двери человеческие тени.

Дидье многого не потребовала, за что кавалер ей втайне был безмерно благодарен. Галантно чмокнул в припухшие губы, убрал выбившуюся прядь её чёрных блестящих волос за ушко, отошёл в сторону. Застегнуть, что разошлось, заправить, что выбилось. В первый раз, у неё на квартире, она попросила отвернуться. Вот и сейчас не оборачивался, пока не позвала:

– А где?..

Богат изящно махнул рукой в воздухе.

– Фокус с исчезновением.

Дидье глядела на него вопросительно, натягивая юбку обратно на бёдра, а он, шагая к дивану, что-то пропихивал в карман своих брюк. Полы пиджака скрывали, что именно.

– Оставлю как трофей, – промурлыкал Богат.

Большинство девушек не готовы распрощаться с половиной своего комплекта, чтобы подарить в качестве сувенира очередному любовнику. Но некоторым это льстит. Богат решается на сей манёвр, опираясь на склонность дамы к авантюрам. Таким сигналом чаще всего является согласие на близость в неподходящем месте. Чтоб охотницу подчинила животная страсть. Иногда эти места опасны. Например, кабинет полковника ФСБ города Москвы.

«Камер не видно, – обнадёживал себя Богат, – но бес их знает, легавых».

Он пришёл просто напомнить Дидье о себе, порадовать карликовыми розами, а тут… Жор на неё напал, что ли? Так зажигали чёрные глаза.

Душистый букетик остался лежать на полу. Наворачивая круги вокруг стола, Дидье собирала цветы и упавшие бумаги, нагибалась непременно спиной к Богату. На второй раз его уже не хватит, да она и не настаивала. Наконец, опустилась в кресло. Молчание развеселило её.

– Что ты смеёшься? – поддержал Богат.

Ещё немного похихикав, поинтересовалась:

– А ты чего сидишь? Чайку зашёл попить?

– Чаёк распивали в прошлый раз. Сейчас просто мимо проходил. Дай, думаю, загляну. На тебя посмотрю.

Снова смешок.

– Всё? Посмотрел? Мне работать надо.

– Вот как? Поматросила и бросила? – подыгрывал он, – А я-то… от всего сердца.

– Ну, правда, Богат. – Дидье наводила порядок на столе. – Без причины тебе тут долго оставаться нельзя. Главный может зайти.

– Ты моя причина.

Повышенное внимание разморило полковника.

– Чтобы через пять минут духу твоего здесь не было. Или наряд вызову.

– Ух, какая грозная!

Богата заводила её бескомпромиссная строгость. Каждая на его жизненном пути таила в себе нечто притягательное, уникальное. Убедился – это общая женская черта, быть интересными. То может быть маленькая проблема или большая странность – ржавый болт в пирожном. Однако не будь в кексике «изюминки», проглотил бы его за один присест, не почувствовав вкуса. Насытился, а толку?

– Дидье, а можно всё-таки чаю? И перекусить чего?

Бросив на него скептический взгляд, она вжала кнопку на столе.

– Четыре минуты.

Мгновением позже очаровательная пухляшка в камуфляже вошла с кружкой молочного улуна и горкой шоколадных конфет на жестяной плошке, походящей на пепельницу. Богат, игнорируя урчание желудка, неторопливо смаковал сладости. Вероятно, к жизненной философии приложил руку род его деятельности. Пустые рассуждения. Можно происходить из идеальной семьи, где на Новый год друг другу дарят рукодельные подарки, а потом начать резать людей только потому, что тебя кто-то обесчестил по пьяни. А так цель для альфонса важна, как и для прочих, но без удовольствия от процесса так и остаётся всего лишь целью. Тут как на минном поле! А Богат считал себя хорошим «сапёром», наловчившись огибать «бомбы» в ритме вальса.

Это приятно – находить в своих девочках всякие любопытные штучки. Господин Громыка наслаждался своей работой, и «работа» здесь – слово ключевое. Это приносит доход, кормит. К Дидье же пристал по другой причине. Богату в своё время одна хорошая знакомая доверила кое-какой военный секретик. Разработка программы для массовой слежки под кодовым названием «Кошачий глаз». Никаких нарушений свобод, разумеется, только поиски затерявшихся в толпе преступников и пропавших без вести гражданских.

Чтобы не мутить воду лишний раз, сыграл по-крупному – полез на полковника. Опытная женщина, конечно же, не устояла. Ключ к её сердцу: ненавязчивость, щепоточка бытовой романтики. И никаких ласковых прозвищ! Сердцеед мариновал Дидье второй месяц. Пора пожинать плоды. Сейчас, пока она в хорошем настроении.

– Чем занимаешься?

– Делами. – Она не отвлекалась от документов. – Советую попробовать. Может, понравится? Рабочий день в разгаре, а ты тут чаи гоняешь.