Сведи меня в могилу

Тревожное молчание.

– Договаривай.

Так и не отвела взгляда. Пожалела о своих словах ещё до того, как произнесла. Но пересилила себя, буквально выдавливала каждый слог:

– Ты – праздный… прос-ти-тут.

Богат только грустно усмехнулся. Как бессмертный герой боевика, которому в живот всадили нож. Только крови, стекающей с губ, не хватает.

– Лучше так, чем быть бесчувственной мразью с раздутым самомнением.

Вини как громом поразило. Правдоруб не захотел дожидаться её слёз. Хватит с него. Поспешил встать из-за стола. Глаза удивлённо распахнулись, как у куклы. Челюсть отвисла. В следующую секунду горбатой фигурой мужчина устремился к полу, утянув за собой скатерть. Тарелки с остатками ужина с музыкальным звоном раскололись о бетон.

У Вини раньше времени остановилось сердце. Кинулась к нему вниз. Коленями в рыбу.

– Богат!!!

Перевернув тело, обнаружила торчащий из спины дротик. Стеклянная ампула закачивала золотистый сок. Девушка тут же вырвала капсулу с Баятом, уже наполовину пустую, живой рукой, чтобы не дай Бог не раздавить. Слишком поздно. Обузданная паникой, Вини заглянула в лицо Богата. Волей снайпера супруги нашли в том точку соприкосновения. Вот только мужчина ко всему прочему захлёбывался кровавой пеной.

Это на самом деле происходит. Слишком быстро. Слишком быстро, Господи! Бегающие зрачки сузились до булавочных головок. Теряя рассудок, муж хватал жену за одежду, за волосы, будто та могла вырвать его из объятий смерти. На вершине башни в окружении сумеречных руин в одно мгновение двух недругов объединили великий страх и вселенское отчаяние.

Адреналин сыграл правильно. Обошлось без ступора. Напротив, он отбросил весь мыслительный мусор и довёл до совершенства действия Вини, будто она делала это миллионы раз. Без труда взяла умирающего на руки.

Научный прогресс, разумеется, усложнил ряд медицинских операций. В том числе протезирование. Бессмертное тело гоняет кровь и плетёт нити белков в своей совершенной замкнутой системе. Живому существу металл чужд. Дабы плоть не отторгала титан и сталь, доктора в этом случае совершенствуют и сердце, вклинивая в него аппарат Герберга[9 - Аппарат Герберга – несуществующий в нашей реальности механизм по поддержанию искусственного иммунитета.]. Есть лишь одно «но» – процесс необратимый. Если человека раздавит, изрешетит, разорвёт – его восстановят с протезом. Отныне сердце генетически запрограммировано на такое существование. Можно идти только на увеличение. Плоть и сталь, как человек и искусственный интеллект, не знают перемирия, но в вечном противостоянии находят равновесие.

Железная кисть – только вершина айсберга. Избалованные фантасты искренне верят в существование волшебной палочки – ключик к безграничной власти. Одно её упоминание – настоящее оскорбление для физиков. В самом деле, искусственная рука даёт значительные преимущества. Хотя бы программа «Муравей». Чтобы пациент смог поднимать свой собственный вес и воспринимать его как вдвое меньший, пояс верхних конечностей, кости обеих рук, шейный и часть грудного отдела позвоночника заменяются титановым каркасом.

Как оказалось, Вини лишилась трети скелета, перенесла три операции за один мучительно долгий месяц, не из интересов карьеры и чтобы в одиночку ворочать шкафы, а дабы сейчас донести Богата, лёгкого, как табуретка, до машины. Прижимала к себе, боясь уронить. Поддерживала голову, оттого билась локтями о борта узкого лифта. Запрокинутый в таком положении язык – что мухам финансовый кризис. Несчастный задыхался бы и задыхался, топчась на границе со смертью, но не пересекал бы её, терпеливо ожидая помощи. Но не сейчас. Его убивает не асфиксия, а Баят, разлившийся по венам.

Как есть, в одном платье, Вини не замечала холода. Суетливо, несколько небрежно бросила мужа на заднее сиденье. Не из страха, а из лютой ненависти зыркнула на чёрные крыши многоэтажек. Будто снайпер мог увидеть её глаза в кресте прицела. Больше не стрелял. Один был дротик.

Угунди с яростным рёвом рванул с места и умчался прочь. Вини насобирала штрафов за превышение скорости, пересечение двойной сплошной и езду на красный свет, перепугала весь Ленинский и размазала по асфальту одного рассеянного голубя.

Глава 6 – Медовый месяц

Отряхнув меховой воротник от снега, Вини ступила под козырёк. Сделав пару шагов, замерла в дверях, не заботясь о прочих посетителях. Вид холла отделения экстренной помощи остановил ветром из вентиляции, запахом электричества, живыми воспоминаниями.

Днём здесь мрачнее, чем под включёнными лампами. Тогда она удрала от сырой ночи, от войны с невидимым врагом, в лазарет, с павшим бойцом на руках. Будто бы убаюкивала, потому что саму колотило. Из горла его больше не рвалось даже свистящее сипение. Только розовые пузырьки беззвучно лопались в уголках посеревших губ.

Вини руководили инстинкты. Она открыла дверь с ноги, закричала в никуда:

– Умирает! Умирает! Помогите!

Всполошённые медбратья приняли больного, унесли дальше по коридору. Та семенила рядом, уже тише, на манер охрипшей сирены, повторяла слова пустой мольбы. Привлечённый шумом громила в белом халате выскочил откуда-то из-за угла. Поравнялся с Вини.

– Что случилось?

– Умирает. Уми…

– Я понял. Случилось что, говорю?

Требовательный тон пробился через панцирь паники.

– При… пристрели… – последний слог проглотила вместе с комом в горле.

Мужчина сжал её плечо, открыл ладонь. Грубый жест означал:

«Ампула где? Давай сюда».

Капсула с остатками яда, спрятанная в чашечке бюстгальтера, словно бы обожгла кожу. Вини себя не выдала. Изобразила вселенскую растерянность. Как если бы уже на перроне обнаружила пропажу портмоне с деньгами, испуганно глядя электричке вслед. Страх подсобил, сделал из «растяпы» почти хорошую актрису. Уставший доктор только матюгнулся себе под нос. Оттолкнул от дверей реанимации:

– Нельзя!

Где нет окон, там не бывает сумерек. Вини, как хомячок в клетке, сновала туда-сюда, сидела прямо на полу, чуть на стены не лезла. Диссонанс с её нормальным поведением дал отсрочку – потом найдёт время гореть со стыда. Пускай никто этого не увидел.

Забеспокоилась уже, что о ней забыли, когда врач, наконец, вышел.

– Пациент в коме. Идите домой.

На посещение запрет не устанавливался. За полтора месяца Вини так и не выкроила часик. Судьба подтасовала карты – на работе завал. Очень кстати. Безусловно, кто хочет, ищет возможности, кто не хочет – оправдания. И наедине с самой собой можно признать, что просто не находит в себе сил прийти к нему. Он только спит, молчит. Толку? Правда, едва ли от этого легче.

Веки будто склеились. Продрать бы глаза, да рука не поднимается. От одной мысли о движении по телу пробегает ток. Голова закружилась, качнулась на взбитой подушке. Бесцветный мозаичный потолок сменился видом на прикроватную тумбочку. Сверкающий гранями стеклянный стакан и бутылка воды в недостижимой близости травили душу. Собираясь с силами не минуту и не две, Богат предпринял неудачную попытку дотянуться. Бесполезная конечность упала на полпути, ударилась о деревянный угол. В носу защипало от обиды и чувства беспомощности.

Скромно зачирикали дверные петли. Пациент уже понадеялся на медсестру, что напоит его. Но пришедший, прежде чем войти, робко постучал, как здесь не принято. Вместо медицинского халата и тряпичных туфель – серый свитшот, потёртые джинсы, боты в пластиковых бахилах.

Вини запоздало натянула полуулыбку, продержавшуюся не дольше секунды. Богат напугал её – часто задышал, пуча глаза, судорожно приподнимал тонкие руки, перебирал ногами под одеялом. Рвался из постели, но вялое тело не пускало.

– Ты чего? Это же я, – осторожно напомнила Вини.

Разумеется, она. Ужасные обрывочные воспоминания вспыхнули в пьяной от лекарств голове. Как в момент ссоры совершенно неожиданно за считанные секунды всё его нутро разъело адское пламя. Как он тонул в тумане, цепляясь за жену точно за спасательный круг. Горько-солоноватый, металлический вкус смерти. Визг колёс.

Проницательная Вини медленно подкралась к койке, покорно сутулясь. Стойко выдержала на себе испуганный взгляд, проговарила:

– Это не моих рук дело, Богат. Клянусь тебе.

«Как клялась брату в своём безденежье?»

Сирена всё усыпляла его бдительность.

– Я не убийца. Подумай сам. Ты мне нужен… Богат, пожалуйста.

Он окаменел, когда Вини опустилась на колени и накрыла своей живой ладонью его. Спокойно, буднично, будто прикосновение ей ничего не стоило. Первый, так сказать, тесный контакт по её инициативе уже произошёл, когда взяла его на руки на вершине каменной башни. Надо было просто переступить. Потом проще. Хроническое быстро не проходит. Тут как с купанием в открытом водоёме. После окунания по-прежнему холодно, зато больше не страшно.

Вини с нечеловеческой жалостью всматривалась в его мутные глаза. Ждала, когда костлявые пальцы перестанут барабанить мелкой дрожью. С материнской чуткостью различала все оттенки серого на лице Богата, паутинки лопнувших капилляров, очерченные болезненной худобой скулы. Тот через силу выплюнул:

– За…

Жёнушка угадала желание. Поднесла стакан с водой к потрескавшимся губам, по неловкости проливая струйки на подбородок. Утолив первую жажду, Богат смог произнести членораздельное: