Сведи меня в могилу

– Мне нравится, – глупо улыбалась она. «Нравится», и всё тут!

Богат тоже улыбался. Эта Вини максимально приближена к своей пьяной версии с выпускного. Ребячество захватило её полностью. Перебегала от одной палатки к другой. Даже брала супруга за руку, манила за собой. Сказочная фея, увлекающая в, казалось бы, навсегда потерянный мир детства. Туда, где не стреляют в спину. Где не выудят под пытками доверенность на передачу дома. И тот охотно следовал за ней, при любом удобном случае предлагая руку. Пусть их разделяли два слоя перчаток, мужчина как бы случайно поглаживал её пальцы. Надеялся, почувствует. Супруга так открыто и непринуждённо смотрела на него, а он жадно ловил игривый взгляд, словно видел этот чарующий мир рождественских огней только в отражении её глаз. В голове Вини гулял ветер. Богату же отпустить себя не давало грузило его непростой роли. И не хотели думать они, что не будь их сейчас друг у друга, счастье было бы неполным. Не постановочный кадр. Реальная жизнь, где они… вместе.

Раз гармония разладилась. Лишь раз. В закоулке между пекарней и лавкой с фарфоровыми куколками организаторы ярмарки спрятали автомат «Генеалогическое древо». Очередь к нему выстроилась немаленькая. Оно и понятно. Аппарат – разработка Мирового генеалогического архива, хранящего информацию о родственниках всех и каждого. По-хорошему, информация эта стоит денег, вернее, услуги архивариусов, что будут расписывать вашу родословную вплоть до дня изобретения письменности, задыхаясь в книжной пыли. А сей крашеный шкаф, венчанный свежим сугробом, за пару крон расскажет вам о знаменитостях вашей семьи.

Волосок Вини упал в подсвечивающийся отсек. Пластиковый кармашек с громким «брямк!» проглотил монетки. Автомат грозно зажужжал. Девушка пружинила от предвкушения. Муж даже смутился. С тем, какую знал её настоящую, никак не вязалось озорство. Богат больше бы поверил, что ей просто не терпится отойти по нужде.

Спираль на экране сменил текст. На русском. Программа адаптируется под национальность клиента, наплевав, что каждый человек старше пятидесяти лет, в большинстве своём, освоил хотя бы международный английский.

«Винивиан Степанчик

Дата рождения – 16 июня 2430 г. от Рождества Христова

Мать – Макруха Доброгнева. Отец – Степанчик Вениамин

Ближайшие кровные родственники – Степанчик Витариарх (брат)

Родственники по отцовской линии:

– Фалес Миллетский (640/624 до н. э.) – древнегреческий философ и математик

– Владислав (Борисович) Галкин (1971-2010 г.) – советский и российский актёр театра и кино

Родственники по материнской линии:

– Рубэн Апчхи (2101-2173 г.) – великий русский полководец, герой Кибер-войны».

Знаменитых предков отца Вини пробежала мельком. На последней строке округлила глаза, подавилась вздохом. Вот так сюрприз под Новый год! Круче только, если бы в её жилах текла кровь, например, пророка Моисея. Апчхи Рубэн – ключевая фигура в войне с искусственным интеллектом. Не факт, что без героя человечество выиграло бы её даже с бессмертными сердцами. Во всяком случае, эта идея лейтмотивом проходила в русских учебниках истории. И ведь не так уж поздно Вини родилась на свет после Рубэна. Он её двоюродный дедушка? А может, даже двоюродный дядя? Почему мама об этом никогда не рассказывала? Или сама не знала? Но стремление к величию, очевидно, передала с молоком.

Следующие в очереди разглядели имя даже по-русски, восхищённо заохали, зашептались. Вини вернула себе самообладание, сделав вид, что новость не то чтобы особо впечатлила. Но подбородок так и остался слегка вздёрнутым. То позабавило бы Богата, но он вдруг стал чернее тучи. На ни к чему не обязывающее предложение попробовать грубо схватил за локоть, потянул прочь. Вини так удивилась, что не сопротивлялась. Когда вышли обратно к торговым рядам, не произнося ни слова, он прибавил шаг. Мудрая Вини проследовала молча. Выдержав минуту, робко заметила:

– Не хочешь узнать о своих?

– И так всё знаю.

Некогда Чекан, теперь Громыка. Не у бывшей жены позаимствовал фамилию, однозначно. Темнит, голубчик.

«Не время, – осадила себя Вини. – Не время расспрашивать. Только испорчу вечер».

А Богат поджимал губы, смотрел сентябрём в никуда и никак не мог настроиться на прежний лад. Никто не влюбляется в угрюмых. Но ничего уж не поделать. Перенесись сейчас в мультфильм, из ушей его шёл бы пар.

Впрочем, Богат был безупречен. Совершенно спокойно завершили они этот год: жена – в разъездах по достопримечательностям, муж – в барах; и проводили его на званом балу в Старом королевском дворце. Вини по обыкновению сидела в уголке. Богат практиковался в английском с обладательницами самых массивных бриллиантовых колье, без труда крадя прекрасных дам у их спутников. Помня о своей главной миссии, время от времени возвращался к жене. Угощал минеральной водой, уводил на танцпол и с удовольствием наблюдал её оживление каждый раз, когда приближался к ней.

«Увидеть Париж и умереть!» – звучит как план! Последний год своей жизни Вини начала в городе любви. Досуг супруги проводили врозь: она запасалась впечатлениями от созерцания красот столицы Франции, будто понадобится на том свете; он интриговал француженок байками про русскую мафию. Вместе они завтракали и ужинали, жили дружными соседями. Так продолжалось вплоть до юбилея Богата – следующего дня после Крещения Господня по григорианскому календарю.

Именинник подготовился основательно. Продумывал операцию ещё с осени, хоть и декорациями должна была стать резиденция жёнушки, а не номер Парижского крафт-отеля. Лучшим подарком ему будет её безоговорочная капитуляция. Сейчас или никогда. Накануне Богат пригласил Вини провести с ним вечер. Междусобойчик. Крепость дружбы убедила девушку согласиться. С подарком Вини рассчиталась уже утром. Торжественно вручила одеколон, копию которых приметила среди его вещей, платиновые запонки, инкрустированные бриллиантами, и мешочек чищенных кедровых орешков.

«Не деньги, мда», – пригорюнился юбиляр, рассыпаясь в благодарностях.

С прогулки по Версальскому дворцу девушка вернулась ещё до захода солнца и ждала супруга в номере. Заставила кофейный столик изысками французской кухни, надула и развесила по углам золотистые и чёрные воздушные шары, растопила камин. Ждать пришлось долго. Время коротала за чтением «Записок охотника»[12 - «Записки охотника» – цикл рассказов Ивана Сергеевича Тургенева.].

Виновник торжества гордым фрегатом вплыл в нарядную гостиную, с жестяной коробкой в одной руке и сетью в другой.

– Я взял тебе сока. Яблочный и апельсиновый. Пойдёт?

Опустил гремящую стеклом авоську на диван. Тёмные бутыли распались цветком лотоса. Внимательный Богат давно отметил, что его новоиспечённая супруга и капли в рот не берёт. Очередная преграда к её расположению. Скрипя зубами, Богат не мог не считаться с трезвым образом жизни своей протеже. Но своим же зазнайством она вынуждает его брать грех на душу, и грех этот – клеймо травителя.

«Я опаздываю. Нет времени на раскачку», – откупался от совести Богат.

А пузырёк с возбуждающим порошком так и жёг карман. Да когда такое было, чтобы он прибегал к психотическим препаратам для розжига чувств? Унизительное поражение! Увы, отчаянные времена требуют смелых решений.

Вини, само собой, польстила его забота. Но ответ её в одночасье спутал имениннику все карты:

– Спасибо за сок, но… можно мне вина?

Выбившийся из образа хлебосольного хозяина мужчина сокрушённо опустил глаза на выпивку. Не скрывая замешательства, переспросил:

– Вина?

– Ну да.

Богат медленно откупоривал бутылку, медленно наливал, ожидая, что подружка в любой момент передумает. А та, не удосужившись порадовать юбиляра тостом, пригубила, задержавшись на первом глотке. И при всей её страсти к выпендрежу, тот раскусил с ходу – льёт в себя насильно. Мешать препараты с алкоголем – плохая идея. В любом случае такое сочетание должного эффекта не принесёт, а вот проблем – несомненно.

«Знала? Откуда? Следила за мной?»

Вини будто мысли его прочитала, лукаво сощурилась. Цокнула фужером, намекая на второй заход. Указала на металлическую коробку:

– Что это у тебя?

То оказалась старая как мир настольная игра «Голо-бойня». Те же карточные войны на двоих с личной армией из стрельцов, магов и мифических существ, но куда эффектнее. Ибо солдаты твои – полупрозрачные крошечные фигурки, что прыгают, летают и бросаются на врага. Маленький микрофон слушает твои команды, а голограммы – выполняют. Хрустальный шар в центре поля подкидывает случайные условности очередной схватки и бонусы за стратегически верные ходы. Вини по достоинству оценила затею. Всё же лучше, чем лихорадочно искать тему разговора.

Сражение двух королевств захватило гостью скромного торжества. При победе вскидывала руки, в случае неудачи капризно постукивала кулачками по коленкам. Запивала и своё, и чужое поражение. Богат тащился от шоу. Вини в последнее время в принципе сама не своя. Груз прожитых лет и ужас дней грядущих раздразнили прирученную тревогу, как цепного пса. Кузнец своего несчастья тщетно вымывал дёготь мёдом. «Притворяйся, пока не станет правдой» – одна из сотен подсказок её инструкции к жизни. И да, эффект плацебо умалил частоту приступов паники. Вот Вини на посошок и пробует забытое. Молва называет вино растворителем тревог.

Богат о бое супруги с тенью не знал, но догадывался. При этом не чурался наслаждаться происходящим. Жесты её обрели плавность и широту, черты лица смягчились. Глазки мерцали от азарта, хмеля и огненных бликов. Температура в комнате неумолимо ползла вверх. Если глядеть с удобного ракурса, между двумя полыхало пламя.

– Я не проиграю!

– Ага, жди.

Минута ожесточённой борьбы, и королева Вини – последний оплот её игрушечной страны, полегла под копытами кентавра.

– Ай-й-й-й! – раздосадовано взвизгнула побеждённая. Присосалась к бокалу. – Ты мухлюешь.

Он глянул на неё с прищуром.

– Твоя же игра. Подкрутил, наверное, там шурупчики.

– Подозреваешь? Меня? – в его речах сквозил сарказм. – А я-то думал, трезвенники напиваются с теми, кому доверяют на сто процентов.