Сведи меня в могилу

– Делами? – Богат показательно пропускал мимо ушей язвительные замечания. – Интересно… А какими?

– Да блин! – слуга закона смяла лист, не глядя, кинула в урну. Попала. – Бумажки подписываю, ребёнок! Чтоб такие, как ты, спали спокойно.

– Да не, это ерунда.

– Ерунда?

– Не в том смысле! Просто тридцатый век, а ты мне о каком-то средневековье рассказываешь.

– О как! – она по-прежнему не отрывалась от бумаг, – А я слушаю ваши предложения, командир. Как переставим фигурки?

– Зачем переставлять? Всё на месте. Мне просто интересно, что нового. Как там с операциями в Северном море? Стали ли, в конце концов, класть лапшу быстрого приготовления в сухпаёк?.. Работает ли уже «Кошачий глаз»?

Для озвучивания последнего вопроса мужчина благоразумно понизил голос, но это не помогло. На кодовом слове Дидье вздрогнула. Уставилась на Богата, ошарашенная. Важные документы в её руках смялись в кособокую гармошку. Посетителю сразу не понравился взгляд полковника, а когда она поспешила к нему, вжался в диван так сильно, что правая нога оторвалась от пола. Красотка проявила себя как настоящий доминант, отрезав пути отхода руками. Жарко шепнула на ухо:

– Откуда?

Не стала ходить вокруг да около. Тот позаимствовал её тактику.

– Да так… Птичка на хвосте принесла.

Рыкнула, отскочила резиновым мячиком. Нервно приглаживая волосы, металась из угла в угол. В груди у Богата похолодело, но даже сейчас не мог не любоваться её грацией пантеры. Высокая, ей так идёт юбка-карандаш… Разработка программы массовой слежки, конечно, большая тайна, но чего Дидье так засуетилась? Чёрные глаза зажглись костровыми углями. Так ярко, как не вспыхивали на пике удовольствия. Она схватила Богата за руку, потащила к выходу.

– Эй! В чём дело? Я никому не говорил.

– Не говорил он никому, – басила та. – Дурак, вот зачем ты прицепился ко мне?

Из-за низких тональностей не разобрал, на какое из слов сделался акцент. Но страх неизвестной угрозы, похоже, задавил её обиду за корысть в зародыше. Горе-любовник вцепился в косяк, сопротивляясь.

– Дидье, ну помоги мне! Девочка…

– Ты подставляешь меня! – зашипела она.

Влажный блеск её ресниц обезоружил, лишил решимости. Девушка высунула голову в безлюдный коридор, потом взглянула на мужчину с такой жалостью, что у него душа в пятки ушла, и хрипло прошептала:

– Советую почаще оглядываться.

Дверь кабинета захлопнулась перед его носом.

Богат ступил на крыльцо отдела ФСБ, вскинул удивлённые глаза к тёмному небу. Он пробыл внутри полчаса, и когда заходил, было светло. Серые тучи пропитались чёрной тушью, плевались снежной крупой. Мужчина втянул голову, повыше застегивая куртку.

Неприкаянный, побрёл прочь. Ледяная крошка сыпалась на голову, мочила волосы, ныряя капельками за шиворот. Приступообразная дрожь с переменным успехом отвлекала от невесёлых мыслей. Крах такой простой операции мало того что ущемил чувство собственного достоинства, так ещё и подкинул проблем. Ребёнок, играющий с зажигалкой, и предположить не смел, что сгорит в полыхающем доме. Фантазия мчалась на золотой сверкающей колеснице в облака, и Богат, как мог, тянул поводья на себя. Дидье просто разозлилась, вот и припугнула. Если о «Кошачьем глазе» знает даже вшивый лаборант, что говорить о засекреченности?!

Однако факт остаётся фактом. Даже высокопоставленное лицо, имеющее доступ к технологии, сделала ему отворот-поворот. Стучать с нижних этажей их военной иерархии – бессмысленно. Да и Дидье ясно дала понять – светиться в органах ему теперь не надо, какие бы причины не скрывались в её предупреждении.

Черты лица Богата ожесточились. Перед глазами таял образ Мариды. Чтоб стало больнее, нарисовал в голове пикантную сцену. Представил на месте жрицы любви эту хрупкую девочку. Поменял уютную спальню на грязную коморку, прокуренную вымученным смирением, безнадёгой и горькой покорностью. А ведь кто-то идёт туда за удовольствием. Кто-то, кто топчет с ним одну Землю.

Его затрясло. Выместил злость на «трофее» Дидье, выбросив его в ближайшую урну. Потёр руки в попытке согреться. Из болота рефлексии вырвал телефонный звонок.

– Алло?

– Ты сейчас свободен? – проговорила Вини механическим голосом, будто заранее угадала настроение мужа. Проницательность ужалила, и он прикинулся беспечным.

– Как птица!

– Не голоден?

Заманчивое предложение вернуло ему самоконтроль. Конфетками и гигиенической помадой Дидье он не наелся.

– Ну, я бы перекусил.

– Где ты? Я заберу тебя.

Через пять минут серебряный Угунди припарковался на углу улицы. Продрогший Богат прыгнул в нагретый салон. Не спрашивая, крутанул рычажок печки. На жёнушку даже не взглянул. И без того замёрз, а от неё так и веет зимой. Только когда в губы прихлынула кровь, он поинтересовался:

– Куда едем?

– В «Пессимист».

То, с какой ледяной невозмутимостью она это сказала, не вязалось с его искренним удивлением. Это не могло быть спонтанным решением. Даже не потому, что столик в «Пессимисте» бронируют за месяц. На такой вывод напрашивался внешний вид Вини. Изящные сапожки на остром каблучке. Юбка алого платья выглядывала из-под светлой шубки. Небрежная укладка без украшений. Серьги и колье добавили бы шарма. Не хватало для полноты образа маленьких изысков, не говоря уже про макияж. Если б не тени, смотрелась бы бледной поганкой в дизайнерских шмотках. Хоть мешки под глазами замазала – уже как человек.

Воздух из решёток радиатора гнал по салону шлейф травянистых духов Вини, смешиваясь с эхом корично-мятного запаха Дидье. Поздно беспокоится. Богат даже не стал застёгиваться. Просто смотрел в окно.

– Надо заехать в магазин за костюмом? – Вини не отрывалась от дороги.

– Я нормально одет. Как раз для ресторана.

– А телефон заряжен? Для фотографии.

– Не волнуйся.

Молчание.

– Как ты вообще выбила место?

– Связи.

– И почему именно «Пессимист»?

– Не волнуйся.

После такой наколки муж бы оскалился, если б не гранит, в котором была закована каждая её фраза. Не нравится ему это. Мало что ли проблем?

Автомобиль припарковался. Богат попросил подождать. Поправил костюм, проверил волосы. Вышел с их страницы в прямой эфир. Обошёл машину, рекламируя немногочисленной аудитории прелести романтических свиданий. Открыв дверь со стороны водительского сидения, галантно предложил даме руку. Вини приняла, вложив холодные стальные пальцы в тёплую ладонь, павушкой выплыла из салона. Опустила глаза, боясь ненароком встретиться с прицелом камеры. Однако надо отдать должное, сносно изображала влюблённость со свойственной ей девичьей робостью. Завершающий штрих – картинка смазывается в пролёте, объектив выхватывает ленточный баннер с надписью от руки «Пессимист». Стоп. Снято!

Воздушная лесенка вела к каменной башне в форме рассечённого веретена. Хозяином числилось имя модного художника. Именно имя, ибо проще встретить настоящего мессию, чем этого загадочного творца. В интернете реально откопать не менее десяти фотографий избранника музы, и на всех – совершенно разные люди.

Высокий дом отбрасывает тень на криминальный район Москвы, возвышаясь над руинами заброшенной стройки. Неуместный, как дива на мусорном полигоне. Но эту крепость ещё никто не брал. Никто не спас её пленника, замурованного собственным безумием. Легенды сказывают, Пессимист творит свои шедевры в тёмной каморке где-то в этих стенах. Да, художника зовут Пессимист, и ресторан он держит, если верить прессе, исключительно удовольствия ради. Очередной проект.