Преступления против жизни в странах общего права

Похожую теорию предложил К. Роуч, по мнению которого возможной альтернативой теории «отождествления» является теория «организационной вины» (organizational fault), предполагающая, что корпорацию можно привлечь к уголовной ответственности не только за те деяния, в отношении которых отдавались распоряжения руководства, но и за «корпоративную культуру в целом, которая одобряет, попустительствует или приводит к несоблюдению положений закона, либо другим образом демонстрирует наличие элемента вины»[329 - Roach K. Criminal Law. 2

ed. Toronto, 2000. P. 181. О теории «организационной вины» см. также: Gruner Richard S. Corporate Crime and Sentencing. 2

ed. N.Y., 1997. P. 16.007–16.010; Gruner Richard S. Corporate Criminal Liability and Prevention. N.Y., 2008. P. 2–9–2-11.].

Встречается и абсолютно противоположная точка зрения, которая отрицает уголовную ответственность юридических лиц как таковую, поскольку любой из предложенных вариантов формулирования mens rea юридического лица является «анафемой уголовного права», и привлекать корпорации к ответственности необходимо в рамках гражданского судопроизводства, когда объективное вменение вполне допустимо[330 - Khanna V.S. A Corporate Person in the Criminal Law. A Dissertation submitted… for the degree of S.J.D. Harvard Univ. Cambridge, Mass. 1997. P. 174.].

* * *

Концепции вины юридического лица, предлагаемые отечественными исследователями, также не свободны от целого ряда недостатков, основным среди которых выступает тот, что очень немногие из них дают определение вины, которое не противоречило бы принципам и нормам современного уголовного законодательства.

В частности, Р.В. Минин полагает, что «юридическое лицо признается виновным в совершении преступления, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правовых норм, за нарушение которых Уголовным кодексом РФ предусмотрена ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению»[331 - Минин Р.В. Институт уголовной ответственности юридических лиц в России: проблемы обусловленности и регламентации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Тюмень, 2008. С. 9.]. Фактически автор пошел по пути привнесения в уголовное право гражданско-правового определения вины (п. 1 ст. 401 ГК РФ).

А.А. Комоско понимает вину юридического лица как «психологическое отношение к содеянному коллектива, определяемое по доминирующей воле»[332 - Комоско А.А. Уголовная ответственность юридических лиц: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. С. 13.]. При этом установление вины необходимо только тогда, когда имеет место совершение преступлений, составы которых сформулированы как материальные, при формальных составах допустимо объективное вменение. Данное определение, напоминающее по своей сути концепцию «организационной вины», не дает ответа на вопрос, каким образом определить «отношение коллектива» к преступлению, совершаемому физическим лицом, и опять же попросту отождествляет вину конкретного работника с виной организации.

Иногда встречаются проекты, которые, хотя и рассматривают в качестве основания уголовной ответственности деяние, которое «было совершено виновно, в интересах юридического лица и причинило вред или создало угрозу причинения вреда, предусмотренного уголовным законом», самого определения вины не содержат[333 - Келина С.Г. Ответственность юридических лиц в проекте нового УК Российской Федерации // Уголовное право: новые идеи. М., 1994. С. 59.].

Системность права позволяет для целей исследования обратиться к нормам административного права, регламентирующим вопросы вины юридического лица. В частности Г.А. Есаков полагает, что ст. 2.1, 2.10 КоАП РФ «вполне могут быть рассматриваемы как «испытательный полигон» для будущих уголовно-правовых норм»[334 - Есаков Г.А. Юридические лица и ответственность за убийство (о новом английском законе) // Уголовное право. 2007. № 6. С. 19.]. Даже если воспринимать их как «испытательный», пробный вариант, вряд ли формулировка вины может быть применима для целей уголовного права, поскольку в соответствии с п. 2 ст. 2.1 лицо виновно в совершении административного правонарушения, когда у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, «но лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению». Кодекс воспринял гражданско-правовое понимание вины, которое, как было сказано, неприемлемо для уголовно-правовых отношений.

Вместе с тем многие из тех концепций вины юридического лица, которые предложены в настоящее время, исходят из того, что для привлечения юридического лица к уголовной ответственности необходимо выяснить, что данным лицом не были приняты все меры, для того чтобы избежать нарушения правовых норм, за которое предусмотрено уголовное наказание, и такая возможность имелась[335 - См.: Ситковский И.В. Уголовная ответственность юридических лиц: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2003. С. 174; Абашина Л.А. Указ. соч. С. 62.].

Неприемлемость предложенных формулировок для нужд уголовного права объясняется сложностью, если не невозможностью дать определение вины как «субъективного, интеллектуально-волевого отношения лица к своим общественно опасным действиям и их вредным последствиям»[336 - Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность / Избранные труды. СПб., 2003. С. 460.] применительно к лицу юридическому, которое, хотя и является равноправным участником правоотношений, всегда осуществляет свою деятельность посредством конкретных физических лиц. Так, П.П. Иванцов, обосновывая невозможность виновности юридических лиц, отметил, что вина «выражается в совокупности определенных психических процессов, происходящих в центральной нервной системе человека. В этом заключается главное противоречие идеи признать за юридическим лицом статус субъекта преступления, способного виновно совершить общественно опасное, противоправное деяние»[337 - Иванцов П.П. Проблема ответственности юридических лиц в российском уголовном праве: Дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2000. С. 130.].

Трудно не согласиться и с мнением Н.Е. Крыловой, согласно которому «попытки сформулировать понятие «вины» юридического лица, отличной от вины его представителей и руководителей… заранее обречены на провал»[338 - Крылова Н.Е. Уголовная ответственность юридических лиц (корпораций): сравнительно-правовой анализ. С. 79.]. Профессор Н.Е. Крылова отмечает, что в случае введения ответственности юридических лиц деформации подвергнутся все принципы отечественного уголовного права – принцип вины в силу допущения объективного вменения, «двойственности в понимании вины, определяемой различно для физического и юридического лица»[339 - Крылова Н.Е. Концептуальные проблемы введения института уголовной ответственности юридических лиц в РФ / Уголовно-правовое воздействие в отношении юридических лиц: Материалы российско-немецкого уголовно-правового семинара. М., 2013. С. 63.]; принцип справедливости в силу, по сути, «двойной» ответственности юридического лица за одно и то же преступление[340 - Там же. С. 66–68.], принцип личной ответственности, поскольку за преступления, совершенные физическими лицами, к ответственности будут привлекаться юридические лица, в которых они работают[341 - Там же. С. 68–69.]. Наконец, изменится само понимание вины – придется вводить двойственные категории вины для физических лиц, с делением вины на формы, и для юридических лиц – без такового деления, соответственно, поскольку последнее утратит всякий смысл.

Именно по причине того, что виновное деяние может совершить только физическое лицо, обладающее сознанием и волей, Б.В. Волженкин говорил о необходимости различать субъект преступления и субъект уголовной ответственности[342 - Волженкин Б.В. Уголовная ответственность юридических лиц / Избранные труды. СПб., 2008. С. 771–801.].

По пути опосредованного вовлечения юридического лица в сферу уголовного права, введения так называемого института квазиуголовной ответственности, позволяющей применять в отношении организаций, причастных к совершению преступления, монетарные санкции, пошли законодатели ряда стран[343 - В соответствии со ст. 20 II УК Турции к юридическому лицу можно применять меры уголовно-правового характера – отзыв лицензии или конфискацию, если это предусмотрено нормой Особенной части. В Италии, ст. 27 Конституции которой говорит о том, что уголовная ответственность может быть только персональной, Уголовный кодекс все же предусматривает возможность обратиться к юридическому лицу в том случае, если управляющие лица, в отношении которых вынесен приговор, оказываются неплатежеспособными (ст. 197 УК Италии). Кроме того, во исполнение Рекомендаций Совета Министров Европы 1983 г. о введении уголовной ответственности юридических лиц в 2001 г. был принят Закон «О привлечении к административной ответственности юридических лиц, общественных организаций, неинкорпорированных ассоциаций», который, несмотря на название, говорит о «преступлениях», а не правонарушениях, преимущественно коррупционных преступлениях, а также мошенничестве и иных формах хищения. В целях «прекращения преступной деятельности» юридического лица на него в соответствии со ст. 129 УК Испании можно возложить дополнительные последствия, выражающиеся в постоянном или временном закрытии предприятия, его филиалов или учреждений, ликвидации общества, ассоциации, фонда, временном запрещении деятельности общества, предприятия, ассоциации или фонда, запрете заниматься в будущем данным видом деятельности, проведении проверки на предприятии с целью охраны прав работников. По данному пути пошел и латвийский законодатель, предусмотрев в уголовном законе возможность применения к юридическим лицам принудительных мер воздействия (ст. 12 УК Латвии). Из основных видов принудительных мер воздействия юридическому лицу, за исключением государства, самоуправления и других юридических лиц публичного права, могут быть назначены ликвидация, ограничение прав, конфискация имущества, денежное взыскание. Среди дополнительных мер воздействия – конфискация имущества и возмещение вреда. 23 мая 2013 г. Верховная Рада Украины приняла Закон «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины (выполнение Плана действий по либерализации Европейским Союзом визового режима для Украины относительно ответственности юридических лиц)», который дополняет Уголовный кодекс разд. XIV «Меры уголовно-правового характера в отношении юридических лиц». В соответствии со ст. 96

основанием для применения в отношении юридического лица мер уголовно-правового характера является совершение уполномоченным лицом, под которым понимают должностных лиц юридического лица, а также других лиц, действующих в соответствии с нормами закона, учредительных документов юридического лица или договора и управомоченных действовать от имени юридического лица, от имени и в интересах юридического лица преступления, предусмотренного ст. 209 (легализация доходов, полученных преступным путем), 306 (использование средств, полученных от незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов, прекурсоров, ядовитых или сильнодействующих веществ или ядовитых или сильнодействующих лекарственных средств), 368

(подкуп должностного лица юридического лица частного права независимо от организационно-правовой формы), 368

(подкуп лица, которое предоставляет публичные услуги), 369 (предложение или предоставление неправомерной выгоды должностному лицу), 369

(злоупотребление влиянием), а также от имени юридического лица преступлений, предусмотренных ст. 258–258

(террористический акт; вовлечение в совершение террористического акта; публичные призывы к совершению террористического акта; создание террористической группы или террористической организации; содействие совершению террористического акта; финансирование терроризма) УК Украины. Преступление считается совершенным от имени юридического лица, если оно направлено на получение им неправомерной выгоды или создание условий для получения такой выгоды, а также на уклонение от предусмотренной законом ответственности (ст. 96

ч. 2). Статья 96

предусматривает возможность назначения следующих мер: штрафа, ликвидации и конфискации.].

Преимущество именно такого подхода заключается в том, что он позволяет применять к юридическому лицу меры уголовно-правового характера, не создавая при этом двойственной системы оснований и условий уголовной ответственности.

Подобная модель была предложена в проекте федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с введением института уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц» Следственного комитета РФ в 2011 г.[344 - http://www.sledcom.ru/discussions/?SID=1273 (http://www.sledcom.ru/discussions/?SID=1273) (2016. 2 нояб.) // http://zakon2.rada.gov.ua/laws/show/314-18 (http://zakon2.rada.gov.ua/laws/show/314-18) (2016. 2 нояб.).], который по большей части был критически оценен представителями отечественной науки[345 - См., например: Крылова Н.Е. К вопросу о введении «института уголовно-правового воздействия в отношении юридических лиц» // Уголовное право: истоки, реалии, переход к устойчивому развитию: Материалы VI Российского конгресса уголовного права / Отв. ред. В.С. Комиссаров. М., 2011. С. 109–113. Анализируя положения предложенного Следственным комитетом проекта, профессор Крылова приходит к выводу, что он «нуждается в серьезном обсуждении с участием представителей вузовской науки, работающих не только в области уголовного права, но и других отраслей российского права (цивилистов, финансистов, налоговиков, а также процессуалистов), и, в особенности, представителей судебной практики, поскольку именно им, если Проект станет законом, предстоит рассматривать дела с привлечением к судебному процессу юридических лиц. Как известно, дела по «экономическим» преступлениям многотомны и многоэпизодны, предполагают сложнейшие бухгалтерские и иные документальные экспертизы, привлечение к процессу большого числа специалистов, свидетелей и других участников, следствие и судебное разбирательство по таким делам могут длиться годами. «Стоит ли игра свеч – вот в чем вопрос?»» (С. 113).]. Проект действительно представляется не в полной мере последовательным и внутренне согласованным, поскольку фактически он зачастую говорит именно о привлечении юридических лиц к уголовной ответственности посредством концепции «причастности к совершению преступления», под которой предлагается понимать совершение преступления в интересах юридического лица либо использование юридического лица в целях совершения, сокрытия преступления или последствий преступления, а не о применении к ним мер уголовно-правового воздействия. Так, предлагаемая законопроектом ст. 104

говорит о судимости юридических лиц – уголовно-правовом последствии наказания, но никак не мер уголовно-правового характера.

На наш взгляд, представляется неполной система мер, которые предлагается применять к юридическим лицам, поскольку не предложены меры по возмещению причиненного вреда, а также превентивные меры, которые не просто бы прекращали всякую деятельность юридического лица посредством его ликвидации или лишения права заниматься определенным видом деятельности, а были направлены на предотвращение новых преступлений. Меры уголовно-правового характера, в отличие от уголовной ответственности, карательной по своей природе, в большей степени направлены на восстановление социальной справедливости и на предотвращение новых преступных деяний, если обратиться, например, к принудительным мерам воспитательного воздействия (ст. 90 УК РФ).

Например, Г.А. Есаков говорит о такой «незаслуженно забываемой при формулировании проектов изменений уголовного закона» мере уголовно-правового характера, как предписание об устранении недостатков, смысл которого заключается в определении судом конкретных шагов, разнообразных по своему содержанию, направленных на предотвращение повторения в будущем преступного деяния[346 - Есаков Г.А. Меры уголовно-правового характера в отношении юридических лиц (постановка проблемы) / Уголовно-правовое воздействие в отношении юридических лиц: Материалы российско-немецкого уголовно-правового семинара (26 июня 2012 г.). М., 2013. С. 86.]. При этом он опирается на ст. 9 Закона о корпоративном простом убийстве 2007 г., ст. 9 которого предусматривает возможность суда издать в отношении организации, признанной виновной в корпоративном простом убийстве, приказ об исправлении, в котором содержится требование об устранении упущений, ставших причиной преступления, а также любые другие упущения в корпоративной политике, системе безопасности и охраны труда. В случае невыполнения приказа, для чего устанавливается срок, корпорация считается виновной в преступлении, наказываемом штрафом.

Согласно предлагаемой редакции ст. 104

УК РФ, меры уголовно-правового характера за причастность к преступлению подлежат применению в отношении организаций, обладающих в соответствии с законодательством Российской Федерации статусом юридического лица, за исключением органов государственной власти и органов местного самоуправления, что само по себе вызывает недоумение, поскольку авторы проекта неоднократно говорили о его антикоррупционной направленности.

23 марта 2015 г. в Государственную Думу был внесен законопроект, предусматривающий введение уголовной ответственности юридических лиц с целью создания «эффективного механизма противодействия преступности юридических лиц», т. е. противодействия тем преступлениям, которые «совершены в интересах юридических лиц либо с использованием финансовых и иных возможностей юридических лиц»[347 - http://asozd2.duma.gov.ru/work/dz.nsf/ByID/670EB852894DD90343257E130036540E/$File/Пояснительная%20записка. rtf?OpenElement (http://bit.ly/2Ovx8wQ) (2016. 2 нояб.).].

Согласно ст. 96

Проекта, положения Общей части Уголовного кодекса, определяющие уголовно-правовые последствия совершения преступления для физических лиц, применяются к юридическим лицам, если иное не предусмотрено настоящей главой или не вытекает из существа правоотношений с участием юридического лица.

Предлагаемая законопроектом ст. 96

УК РФ содержит определение вины юридического лица, которая отождествляется с виной лица, если оно уполномочено совершать такие действия (бездействие) на основании закона, иного правового акта, устава, договора или доверенности, а также в случаях совершения наказуемого для юридического лица деяния заведомо в интересах юридического лица лицом, занимающим должность в его органах управления или контроля, или лицом, имеющим право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом определять его действия (бездействие) или решение в силу прямого или косвенного участия в уставном (складочном) капитале этого юридического лица, закона, иных правовых актов или договора. Юридическое лицо также виновно в преступлении, если все вышеперечисленные лица действовали заведомо в интересах юридического лица, когда одним из мотивов было приобретение юридическим лицом в результате совершения преступления выгод имущественного либо неимущественного характера, в том числе получение прибыли, избежание или уменьшение размера издержек или убытков, уклонение от имущественной или иной предусмотренной законодательством Российской Федерации ответственности, приобретение или освобождение от обязанностей[348 - http//:asozd2c.duma.gov.ru/addwork/scans.nsf/ID/2D236524B93E90C043257E110051E4A7/$FILE/750443-6_23032015_750443-6.PDF?OpenElement (2016. 2 нояб.).].

Для организаций предложено новое определение категорий преступлений (ст. 96

), сформулированы особенности освобождения юридического лица от уголовной ответственности (ст. 96

), соучастия в преступлении (ст. 96

), особенности погашения судимости (ст. 96

).

В качестве видов наказаний, назначаемых юридическим лицам, предлагаются предупреждение; штраф; лишение лицензии, квоты, преференций или льгот; запрет на осуществление деятельности на территории Российской Федерации; принудительная ликвидация (ст. 96

).

Проект закона предполагает возможным привлечение юридических лиц к уголовной ответственности только за те деяния, за которые Особенной частью УК РФ прямо предусмотрено наказание, применяемое к юридическим лицам, всего 38 составов преступлений, среди которых есть и преступления против личности (ст. 120, 127

, 127

), и экономические преступления (ст. 174, 174

, 184, 189), преступления против общественной безопасности и общественного порядка (ст. 205, 205

, 205

, 205

, 208, 212, 220), и должностные преступления (ст. 291) и т. д. Логика такого неоднородного выбора составов преступлений, которую сами авторы проекта описали как ограничительную, заключается в том, что были избраны те деяния, обязанность введения уголовной ответственности юридических лиц за которые предусмотрена международными конвенциями и другими международными нормативными правовыми актами, ратифицированными Российской Федерацией, а также за отдельные сопутствующие им преступления.

При этом авторы проекта в пояснительной записке прямо говорят, что многие концептуальные положения оснований уголовной ответственности юридических лиц, концепция вины, вопрос о возможном соучастии заимствованы ими из англо-американского права. И в этом основной недостаток предлагаемого проекта – институты, созданные в другой правовой системе, прошедшие в ней длительный путь развития и реформирования, по-прежнему не свободны от ряда недостатков и вызывают много практических сложностей их применения. И основные сложности в большей степени упираются именно в концепцию личной ответственности и в то, какую использовать юридическую фикцию, которая позволила бы привлекать корпорации за преступления, отождествив их с физическим лицом.

В нашем правопорядке проблема личной виновной ответственности остается одной из основных при привлечении юридических лиц к уголовной ответственности. И именно по этому пути предлагают пойти авторы проекта. Более того, проект действительно, на что обращается внимание в Отзыве Верховного Суда РФ[349 - http://asozd2.duma.gov.ru/work/dz.nsf/ByID/A0B3562A8707F5984E450051EAE5/$File/Отзыв%20Верховного%20суда%20по%20уг. ответст. pdf?OpenElement (2016. 2 нояб.).], во многом повторяет положения административного законодательства[350 - Часть 2 ст. 2.1 КоАП РФ, ч. 3 ст. 2.1 КоАП РФ.], а предлагаемые им наказания для юридических лиц и меры уголовно-правового характера могут быть успешно реализованы в рамках других отраслей права. Так стоит ли в таком случае разрушать систему принципов и оснований уголовной ответственности, фактически удваивая их, при условии что даже на уровне законопроекта предложение имеет больше недостатков, нежели достоинств.