Градации черного. Книга 2

– Нет, Женя, у меня нет друзей. Не было времени их заводить. Я много учился, работал. Мой день на протяжении многих лет был расписан по минутам. И я упустил это время. Настоящих друзей заводят в юности, когда душа еще чиста и открыта. Не беспокойся, мне не нужны друзья, мне вполне хватает приятельских отношений. Кстати, не называй Вадима моим другом, он всего лишь приятель. Он знает. И не обижается. И не забивай голову…

Женя хотел возразить, но потом умолк, опустив глаза вниз. Адольф неслышно вышел из комнаты, Женя слышал, как он вновь собирается уходить. Хлопнула входная дверь и Женя вновь остался один.

Глава 2

Рабочая неделя пролетела быстро, промелькнула, как один день, тусклое белесое солнце неторопливо поднималось из-за завесы затянувших небо облаков, достигало своего апогея в полдень, когда небо немного начинало светлеть, и стремительно скатывалось к западу, оставив тонкую багровую полоску в затянутом серыми тучами небе. Незаметно подкрались выходные вместе с серыми проливными дождями, холодными осенними туманами по утрам, сыростью… Сырость ощущалась везде: в вечно влажной одежде, в сыром промозглом воздухе…. Город тонул в нескончаемых лужах, ветер рвал с деревьев последнюю листву, большая часть ее, пожухлая и почерневшая, потускневшим вытертым ковром застилала тротуары. За окном, покрытом мельчайшими капельками тумана, уже которые сутки подряд моросил дождь. Днем и ночью он однообразно шумел по мокрой крыше, словно рассказывая бесконечно печальную ночную сагу. Стекла жалобно дребезжали под яростными порывами ветра. Женя уже два дня жил в новой квартире. Ремонт был проведен капитальный, обновили полы, убрав старинный дубовый паркет с причудливыми узорами, стены были оклеены новыми дорогими обоями, Адольф распорядился поставить сюда новую мебель. Квартира была новенькая, словно с иголочки, лаково мерцала идеально отполированной поверхностью новой мебели.

– Я обновил тут все, – пояснял Адольф, – не хочу, чтоб мне тут что-то напоминало о прошлом. И теперь ты можешь начать новый этап своей жизни с чистого листа. Нравится?

– Да, очень, – отвечал Женя, проходя по комнатам. В прошлый раз, когда он был тут, все было еще совсем не так, тогда просторные комнаты словно хранили дух прошлой жизни, теперь навсегда стертом. Сердце тронула чуть терпкая горечь, вызывая легкую грусть.

– Тут все так красиво, но, право, не стоило, я чувствую себя немного неуютно, – проговорил Женя, проходя по комнатам и дотрагиваясь до новой мебели кончиками пальцев, словно боясь ее испортить, – здесь так много места для одного. Я подумал, что, возможно, правильнее было бы продолжать жить вместе с тобой, так мы хотя бы будем видеться чаще, мне не хватает тебя…

Он неуверенно обернулся на Адольфа, но тот лишь привычно улыбнулся и ответил, чтобы Женя не забивал себе голову. Женя машинально ему кивнул, ему вдруг стало так горько, что он почувствовал, как из глаз у него готовы брызнуть слезы, он робко отвернулся, но Адольф, который мог раньше уловить изменение его настроения по одному только взгляду, казалось, ничего не заметил. Он продолжал что-то весело говорить Жене и тормошить его за плечо, он стал просто ужасающе черствым…

Теперь Женины будни стали еще более одинокими, Адольф заезжал к нему редко, на работе они почти не общались, Адольф никогда не заходил в тот закуток, куда поместили Женю. Иногда они встречались в холле банка и Адольф рассеянно кивал ему при встрече или же ласково улыбался в зависимости от его настроения, которое менялось также часто, как погода за окном, но Женя постепенно привыкал к его капризам. Женя удивлялся, как менялся Адольф на работе, лицо его приобретало оттенок какой-то холодной расчетливости, железным тоном он отдавал приказы, его лицо при этом оставалось совершенно безучастным, точно они были незнакомы. Сотрудники не любили и боялись его, Женя часто думал, что если бы он не знал Адольфа, он бы подумал, что он жестокий и эгоистичный человек… Женя грустно усмехнулся, именно так он и подумал при их первой встрече, которая, казалось, была просто невероятно давно… Он уже несколько недель жил с ощущением, что он просто наскучившая бесполезная вещь, небрежно закинутая на дальнюю полку, одиночество душило его и он слонялся по большой дорогой квартире как неприкаянный.

Женя молча сидел на диване, забравшись на него с ногами и смотрел в окно на темную сырую ночь. В комнате было совсем темно, лишь с улицы от соседнего промозглого фонаря лил тоненькой струйкой тусклый поток света, едва различимый в ревущей сонями тонн низвергаемой с неба воды. В прихожей он услышал звук отпираемой двери – у Адольфа были ключи. Он неслышно вошел в гостиную, окинув ее взглядом, включил свет. Женя взглянул на него, он постарался улыбнуться, но улыбка получилась вымученной и жалкой, Адольф моментально уловил его настроение. Он подошел к нему и сел рядом, взяв его за руку, его рука была холодна.

– Грустишь? – мягко спросил он, поглаживая руку Жени. – Собирайся, я приехал за тобой, помнишь, я обещал взять тебя на одно мероприятие…

Женя грустно посмотрел ему в глаза и опустил взгляд:

– Наверно, мне лучше остаться, – неуверенно сказал он, – я не хочу никуда ехать, я буду там… лишним. Не знаю почему, но в последнее время я часто ощущаю себя… так.

Он не договорил и поднял глаза на Адольфа, тот лишь привычно улыбнулся, подсел к Жене на диван и взял его за руку:

– Все пройдет, – он улыбнулся и задумчиво поднял глаза, – я хочу, чтобы ты улыбался, тебе так идет улыбка. А теперь быстро собирайся, тебе полезно выбраться в люди. Это будет необычная вечеринка, хозяин обожает нюхать кокаин под классическую музыку, тебе будет полезно послушать. К сожалению, большая часть людей будет либо пьяны, либо под кайфом, просто не обращай на них внимания. Надеюсь, там не будет Вадима, иначе он от тебя не отстанет… Надень серую рубашку, которую я купил тебе на той неделе, тебе идет этот цвет…

Женя послушно кивнул и отправился в комнату переодеться, когда он вышел Адольф оглядел его довольным взглядом и повелительно махнул рукой:

– Нам пора, ты очень-очень красивый мальчик, только очень грустный. Но тебе идет даже это. Но сегодня я хочу, чтобы ты улыбался, я соскучился по твоей теплой улыбке, по лучикам в твоих глазах. Ты меня понял?

Женя послушно ему кивнул, они вышли на улицу – дождь хлестал в лицо с ожесточающей силой, Женя казалось нереальным, что где-то посреди этой разъяренной стихии есть место, где светло, где танцуют и отдыхают нарядные люди, которые совсем не подозревают об этой разверзнувшейся бездне, готовой поглотить город. Женя сидел на переднем сиденье машины и искоса посматривал на Адольфа – его лицо было сосредоточено и неподвижно, как у мраморной статуи, глаза были устремлены вдаль, на дорогу; Женя неожиданно подумал, что в который раз он смотрит на Адольфа точно видит его впервые.

– Спрашивай, Женя – тихо проговорил Адольф, не поворачивая головы. – Ты уже давно смотришь на меня, я чувствую твой взгляд…

Женя опустил взгляд вниз и долго молчал:

– Иногда мне кажется, – начал он глухим голосом и замолк, – кажется, что ты так долго хотел меня получить, и вот теперь не знаешь, что со мной делать. А так я тебе не нужен. Иногда ты бываешь так холоден, что я…– он невесело рассмеялся, – мне просто… больно, наверное, … возможно, мне не стоит тут находиться, если я наскучил тебе, я не хочу тебе мешать….

Он умолк и робко поглядывал на Адольфа, тот улыбался чему-то, по-прежнему не сводя глаз с дороги.

– Только не говори мне, что ты додумался до этого сам, – усмехнулся он.

– Да, ты прав, это сказал мне твой друг… – немного помолчав сказал Женя.

– Я уже говорил, Женя, у меня нет друзей. Только приятели, – поправил его Адольф. – И Вадима ты не должен слушать, часто он несет бред. Насчет последнего… вот, смотри, мы уже приехали – и он указал на большое здание, украшенное яркими огнями. Адольф аккуратно припарковал машину, он заглушил мотор, но не спешил выходить из машины, напряженно думая о чем-то своем. Женя вопросительно смотрел на Адольфа, он ничего не отвечал, на губах его играла легкая улыбка, а взгляд был по-прежнему устремлен вперед. Потом он перевел взгляд и несколько мгновений смотрел на Женю в упор:

– Ты нужен мне. Очень. Это пока все, что ты должен знать. Не забивай голову всякими глупостями и размышлениями, от этого появляются морщинки. Просто верь мне. Тебе стало легче?

Женя помолчал и потом нехотя кивнул:

– Да, мне стало легче. Я ведь… уехал не ради учебы в престижном вузе, карьеры и всего прочего, это все шелуха. Я уехал из-за тебя… – Женя вздохнул и продолжил, – мне показалось, что я очень нужен тебе… но теперь мне так не кажется…

Адольф молчал, на его губах играла легкая улыбка:

– Довольно, долгих душевных разговоров, на сегодня хватит, – негромко проговорил он и лукаво улыбнулся, – я и так слишком много сказал тебе, не хочу открывать все карты сразу. Пойдем, – и он потянул его за руку, – и улыбайся, мне так нравится твоя улыбка. Сегодня я приказываю тебе повеселиться от души.

В слабоосвещенном зале было почти темно, яркий мерцающий свет неоновых лампочек резал по глазам, несколько мгновений Женя был ослеплен им, музыка оглушала его. В глубине зала он видел размытые тени людей. Женя на мгновение замешкался – в следующее мгновение Адольфа рядом с ним уже не было. Он беспомощно огляделся по сторонам – вокруг были одни незнакомые лица, он вдруг с неимоверной силой ощутил свою оторванность от этого мира, рядом с буйным весельем толпы он еще горше почувствовал свое одиночество, он почувствовал, как в груди перехватило дыхание… первой его мыслью было немедленно уйти, но скрепя сердце он остался – Адольфу это бы это очень не понравилось, он терпеть не мог, когда нарушались его приказы. Женя понимал, как нелепо и смешно он смотрится со стороны, не танцующий мальчик с большими печальными глазами, он стал осторожно пробираться к выходу, его толкнули – он поднял голову и вдруг встретился с взглядом ослепительно голубых глаз, незнакомка была смущена.

– Простите, – произнесла она чуть нараспев, смущенно потупив взгляд и исчезла в толпе. Женя видел ее всего мгновение, но в память его отчетливо врезались огромные синие глаза, темные каштановые кудри до пояса и обнаженные плечи девушки.

Вдруг кто-то бесцеремонно взял его за плечо, Женя оглянулся и увидел Вадима, тот усмехнулся, и Женя понял, что он все видел и почему-то ужасно смутился, Вадим ободряюще потрепал его по плечу и жестом велел следовать за ним. Они стали медленно пробираться сквозь толпу танцующих к отгороженным диванчикам. Адольф ждал их там в окружении двух, как Жене показалось сначала, абсолютно одинаковых девушек. Потом, приглядевшись, он понял, что они нисколько не похожи, обе были ослепительными блондинками с пепельными, завитыми в крупные локоны волосами и одетые в короткие платьица. Адольф с самой нежной улыбкой шептал им что-то на ушко, они оглушительно смеялись, одна из них сидела у него на коленях. Увидев Женю, он слегка кивнул ему головой и указал на бокал:

– Будешь?

Женя отрицательно покачал головой и сел рядом.

– Где ты был? – спросил Адольф, окинув его быстрым проницательным взглядом. – Я искал тебя… Я подумал, что ты ушел домой…

Вадим негромко рассмеялся, выразительно глядя на Женю, но ничего не сказал, он сидел напротив, вальяжно развалившись в большом кожаном кресле и закуривая очередную сигару. Женя вспомнил, что Адольф как-то говорил, что тот чрезмерно много курит. Девушки убежали попудрить носик, Адольф повернулся к Жене, он неспеша потягивал вино из высокого бокала; цвет его кожи при свете неоновых огней был неестественно бледным и нежным, игрой света на нем отчетливо выделялись иссиня-черные глаза и брови.

– Не испугался? – улыбнулся он привычной легкой улыбкой.

– Немного, – кивнул Женя, – я потерял тебя и уже хотел идти домой, мне тут было неуютно, ведь я никого тут не знаю…

– Разве раньше тебя это останавливало? – удивленно поднял бровь Адольф.

– Нет, – стушевался Женя, и чтобы перевести разговор на другую тему, добавил: – А эти девушки – они твои знакомые?

Теперь да, – кивнул Адольф, неспеша делая глоток вина. – Они тебе понравились? Хочешь? Светленькую или темненькую?

Думай об учебе, а не о грязных шлюшках, – Вадим фамильярно потрепал его за плечо, и Женя с досадой отвернулся от него. На сцене появилась девушка, Женя узнал ее, это была та девушка, с которой он случайно столкнулся в зале. Сейчас она была одета в строгий почти мужской костюм, ее шикарная грива волос была убрана в высокий хвост. Она на мгновение встретилась с Женей взглядом и мельком улыбнулась ему. Она слегка поклонилась гостям, села за фортепиано, по залу разлилась грустная нежная музыка, у Жени защемило сердце. Музыка лилась тихо, завораживающе, в зале постепенно стихли все разговоры, Адольф внимательно смотрел на Женю, но тот не замечал его взгляда, весь он был обращен к ней. Наконец музыка стихла, раздались аплодисменты, Женя продолжал смотреть на сцену, хотя она уже скрылась, у него на душе была странная приятная пустота… Адольф негромко окликнул его, и Женя словно очнулся от небытия:

– Тебе понравилось? – с улыбкой спросил его Адольф, – что это за произведение, Женя и кому оно посвящено?

– Это Лунная соната Бетховена, – проговорил Женя, наморщив лоб, и машинально продолжил – оно посвящено… мне…

Вадим переглянулся с Адольфом и оглушительно расхохотался:

– А я думал, что ты скромный мальчик, – наконец выговорил он, немного отдышавшись, – почему ты так думаешь?

Адольф смотрел на него с легкой улыбкой, и Женя залился мучительным румянцем:

– Мы случайно столкнулись с ней в зале, – запинаясь проговорил он, – и потом перед выступлением она взглянула на меня, и я….

– И ты подумал, что она посвящает эту сонату тебе, – улыбнулся Адольф, его улыбка была такой теплой и мягкой, что Женя ничего не смог ответить и лишь кивнул.