Градации черного. Книга 2

Адольф обезоруживающе поднял ладони вверх:

– Хорошо, больше не будем говорить об этом, – сразу же согласился он. – Ты прав, я выразился слишком резко в адрес этого благородного человека, – в его голосе засквозила неудержимая ирония, и он опустил глаза. – Прости меня…

Женя молчал.

– Ну что же ты хотел рассказать мне о Вадиме? – полюбопытствовал Адольф чтобы прервать молчание. – Неужели я никогда не вымолю у тебя прощенья, я же извинился…

Женя помолчал, но потом кивнул:

– Да, я больше не злюсь. Но просто мне было обидно слышать такие несправедливые слова в адрес человека, который ничем их не заслужил и которого я люблю, пусть он кажется слегка черствым. Он любит меня, хотя и не показывает этого, не все могут раскрыть себя перед другими… он же вырастил меня… – Адольф тактично молчал. – А слова «грубый» и «неотесанный» скорее больше подходят для твоего друга, – продолжал Женя все еще взволнованным голосом. – Вчера, когда ты ушел, он начал говорить мне такие гадости, что я больше не мог его слушать. С ним просто неприятно находится рядом… Он говорил просто ужасные вещи… и про ту девушку тоже…

Адольф кивал головой в такт его словам:

– Расскажи мне он ней… – тихо попросил он и Женя окончательно смутился:

– Я не успел с ней познакомится, – неуверенно проговорил он и задумался, – мне кажется, что она очень-очень хорошая, такая нежная и хрупкая, как фея… Я думаю о ней постоянно…

Он совсем смешался и умолк, Адольф ободряюще ему улыбнулся:

– Иди на свое место, Женя, – негромко проговорил он, – я заеду к тебе… мы поговорим об этом…

Женя кивнул и послушно пошел к дверям, у самого выхода он обернулся:

– Скажи, а где ты был? Вадим рассказывал о твоих особых увлечениях… – неуверенно спросил он и пояснил: – я хочу узнать тебя больше, ты почти ничего о себе не рассказываешь, я подумал, что возможно ты захочешь поговорить с кем-то об этом. Я выслушаю и поддержу тебя в любом случае…

Адольф улыбнулся ему привычной легкой улыбкой:

– Женечка, мы поговорим об этом позже, – проговорил он. – И не забивай свою хорошенькую голову всякими посторонними мыслями, от этого появятся морщинки.

– Мы обязательно поговорим, я буду тебя ждать- ответил Женя и вышел.

Рабочий день тянулся и тянулся, наконец, наступил долгожданный конец рабочего дня, и Женя механически побрел домой; только придя и устало опустившись на диван он понял, как он сильно устал, голова болела неимоверно, во всем теле ощущалась тяжесть, все валилось из рук. Он включил во всем доме свет, так на душе стало немного повеселее. Он ждал Адольфа и поминутно поглядывал в окно, ожидая увидеть его машину, пока вдруг не понял, что сегодня он не придет. И вновь Женя ничего не понимал, когда они общались днем, Женя готов был дать голову на отсечение, что Адольф был рад его и видеть и скучал, Женя помнил, какой теплотой светились его глаза, как осторожно он дотрагивался до его плеча словно бы боясь к нему прикоснуться. Все это просто невозможно было сыграть. Или же возможно? Теперь же Адольф просто не приехал, просто потому что не захотел, Женя уже понимал, что Адольф делает только то, что хочет и даже ураган не помешал бы ему приехать, если бы он этого только захотел… Все это было так странно, и Женя искренне не понимал их отношений, Адольф словно бы тянулся к нему и тут же отталкивал, обжигая сердце ледяным равнодушием. Женя не мог понять, играет ли он или же чего-то боится, Женя помнил, как он говорил, когда они были в Сочи, что он боится подпускать его к себе ближе и Женя не понимал почему. Он слонялся по квартире в лихорадочном возбуждении, был уже час ночи, он позвонил Адольфу, тот на удивление почти сразу взял трубку, словно ждал его звонка.

– Я тебе нужен? Я не понимаю, что я делаю здесь – выпалил Женя, он так боялся, что не сможет произнести этот мучивший его вопрос услышав на другом конце провода холодный равнодушный голос.

– Да, Женя, я это тебе уже говорил, – ровно ответил ему Адольф, Женя услышал, как он негромко рассмеялся, – ты думаешь, что я солгал тебе? Это не так. Вчера я сказал тебе правду…

– А в остальные дни ты говоришь мне неправду? – глухо спросил Женя и помолчав, добавил, – ты меня избегаешь, словно я стал неинтересен тебе, хотя я уже сомневаюсь, что когда-нибудь был тебе интересен, я вообще не понимаю, что здесь делаю…, может быть, тебе неловко сказать мне об этом, но если я наскучил тебе, я могу уехать домой…

В трубке молчали, и потом Женя услышал его тихий смех:

– Ты приехал учиться в университете, это главное, Женя. Об остальном не забивай голову. И ложись спать… доброй тебе ночи…

Он повесил трубку, Женя несколько секунд слушал короткие губки отбоя, он устало отложил телефон в сторону. Всю эту ночь он ворочался без сна, вновь и вновь спрашивая себя о правильности принятого решения.

– Я приехал учиться, это главное… – глухо повторял он про себя пока его не свалил короткий предрассветный сон.

Адольф заехал к нему только неделю спустя, когда Женя уже не надеялся его увидеть. У Жени до сих пор не укладывалась в голове, как можно было работать в одном банке и не видеть друг друга долгие недели. Адольф тепло улыбнулся Жене.

– Ты даже не представляешь, у меня для тебя сюрприз, – лукаво улыбнулся он, Женя подсел к нему ближе и взял за руку.

– Я ждал тебя всю прошлую неделю, – тихо проговорил он, – мы хотели поговорить с тобой о тебе…

Адольф поднял на него смеющиеся глаза, Женя почувствовал, что сегодня он просто в отличном расположении духа, словно какая-то проблема, мучившая его на протяжении долгого времени вдруг сама собой решилась.

– Говорить обо мне слишком неинтересно, – негромко рассмеялся он и услышав звонок в дверь жестом указал Жене открыть ее. Женя удивленно выполнил его просьбу, к ним пришел Вадим и Женя в замешательстве смотрел на него, он не понимал зачем он здесь, ведь в последний раз они расстались не слишком красиво. Вадим, казалось, совсем ничего не замечал, он поздоровался с Адольфом и приобнял Женю за плечо.

– Привет, сладкий, – рассмеялся он, – собирайся. Я за тобой…

Женя выразительно на него посмотрел и сбросил его руку с плеча, Вадим только рассмеялся.

– Не трогай меня… – тихо произнес Женя и отвернулся, Вадим преувеличенно удивленно воскликнул:

– Ты недотрога? – и усмехнувшись про себя пояснил, – ты, наверно, удивлен, что я постоянно пытаюсь дотронуться до тебя, взять тебя за руку. Это вовсе не оттого, что я педик. Просто по типу мировосприятия ты почти стопроцентный кинестетик. Это значит, что твой основной канал познания мира – через прикосновения. И к человеку, которого ты впускаешь в свое личное пространство и позволяешь себя трогать, ты подсознательно начинаешь испытывать симпатию… – Он лукаво улыбнулся и скосил взгляд на Адольфа, – я думаю, в начале вашего знакомства дядя тоже постоянно прикасался к тебе, он тоже сразу определил твой тип, не так ли? Хотел приручить малыша… Грязно играешь, Адольф…

Адольф только улыбнулся и сел рядом с Вадимом:

– Я бы на твоем месте был осторожнее, – негромко заметил он, – Женя говорил мне, что хочет дать тебе по морде…

Вадим рассмеялся, пристально оглядывая Женю с головы до ног:

– Неужели Женя мог такое сказать? – преувеличенно удивленно воскликнул он, – он же такой правильный, такой хороший мальчик. Что за воспитание ты привил своему единственному племяннику, Адольф?

Адольф выразительно посмотрел на Женю:

– Это не мое воспитание, Вадим…

– Ах, да, ты же рассказывал, что его папа просто маньяк, так ведь, Женя?

Женя вспыхнул:

– Я запрещаю говорить о нем плохо, ты ведь его не знаешь… – выкрикнул он.

– А ты его знаешь? – усмехнулся Вадим – насколько я знаю, он воспитывал тебя только пятнадцать лет, откуда ты знаешь, что он делал в молодости? Может, валил людей направо и налево, ведь с пистолетом он обращаться умеет, откуда? В армии этому не научат, пистолеты разрешены только офицерам… Значит, он научился обращаться с ним после… Девяностые годы, беспорядки и прочий беспредел. Знаешь, иногда бывает полезно немного подумать, всегда можно прийти к определенным выводам…

– Замолчи, я запрещаю тебе так говорить, – выкрикнул Женя.

– Или что? Я получу по морде, малыш?

– Да, ты получишь по морде…

Вадим расхохотался:

– Как многообещающе… Но мне кажется, что ты не совсем прав. Отвечать физическим насилием правильно лишь на физическое насилие, я же пока тебе ничего не сделал. И разве я не могу высказать свое мнение, у нас же гласность в стране, разве нет? Просто у тебя зашорены глаза и ты не понимаешь, что его поведение… скажем так, не совсем нормально. Ты правда считаешь нормальным стрелять из боевого пистолета боевым патроном?

– Пистолет не был боевой, – выкрикнул Женя, он начинал нервничать и его речь стала сбивчивой и щеки покраснели.

– Нет, ты не прав, Женя, – продолжил Вадим, – этот пистолет доставал мой отец, он прокурор и поэтому смог подделать документы. Твой дядя, уж не буду ничего говорить об его умственных способностях, сказал, что твой Рома настоящий мужчина, поэтому и пистолет ему нужен тоже настоящий. Твой отец это понял сразу. Поэтому и устроил такое шоу. Адольф рассказывал, что он чуть не обосрался, когда твой папа целился ему в лоб. Да, он что-то сделал с патроном, но что было бы, если бы патрон все же выстрелил? Как думаешь, нормальные люди так поступают?