Если бы ты был(-а) на моём месте. Игра в консильери

– Нет, меня интересовала личная встреча прямо сейчас, – уклончиво ответила я, демонстративно сокрушённо вздохнув. Не дав возможности регистратору что-либо ответить, вновь улыбнулась. – Тогда можно узнать, могу ли я запросить личное дело пациента центра?

Регистратор ненадолго задумался.

– Карты пациентов доступны исключительно в сокращённом варианте в виде справки и только близким родственникам, включая детей, родителей, родных братьев и сестёр, мужей и жён. Запрос на справку можете оставить сегодня, она будет готова в течение двух дней. Назовите имя пациента.

Уже получив нужную информацию, я не стала останавливаться, разыгрывая сцену дальше.

– Ре-джи-нальд Бру-но, – произнесла по слогам, внимательно наблюдая за тем, как работник вывел имя на бумаге. Нахмурившись, он перечитал написанное и, узнав громкое имя одного из беглых пациентов, с подозрением поднял глаза, поймав мой взгляд. Я мягко улыбнулась. – Реджинальд – брат моего мужа, Роджера Бруно. Я понимаю, что не совсем подхожу в названные вами рамки близких родственников, но, быть может, вы сделаете исключение? Я беспокоюсь за здоровье Реджинальда.

Сдавленно сглотнув, регистратор растерянно моргнул.

– К сожалению, мы не делаем исключений, миссис Бруно, – он коротко кашлянул, прочистив горло. – Вы можете отправить запрос через вашего мужа, но для этого необходимо его присутствие.

Я громко выдохнула и слегка поджала губы, состроив разочарованное выражение лица.

– Жаль, я надеялась получить личное дело Реджинальда, – огорчённо опустила глаза и, не дожидаясь реакции регистратора, обвела быстрым взглядом всё помещение, после чего круто развернулась к выходу. Позади раздался небольшой шум, следом – тихое смущённое извинение. Понимая, что Панч выполнил свою часть небольшого представления, не оборачиваясь, бодрым шагом преодолела расстояние до дверей и выбралась на улицу. Спустя пару секунд мужчина догнал, поспешая следом. Обменявшись короткими взглядами, мы вернулись к авто и молча заняли прежние места в салоне. Не нарушая обоюдной тишины, выехали за ворота, затем преодолели наблюдательный пункт.

Выруливая к мосту, миновав все посты с охраной, Панч оживился, вдруг протянув мне сложенные пополам листы бумаг.

– Подумал, что это может пригодиться, – поймав мой недоумённый взгляд, он кивнул на записи. – Я уронил журнал для записей посетителей, чтобы привлечь внимание. Обложка осталась на месте, записи незаметно стянул.

Забрав протянутые бумаги, я удивлённо улыбнулась.

– Благодарю, – записи могли принести свою пользу. Бегло пробежавшись по страницам, я сложила бумаги и убрала в карман. Мы проезжали по мосту, остров Хеллерклиффа оставался позади. Мельком оглядевшись и убедившись, что случайных свидетелей поблизости не находилось, я развернулась к Панчу. – Спасибо, что подыграли. В ближайшее время я собираюсь провернуть план по устранению Реджинальда Бруно, – поймав короткий озадаченный взгляд мужчины, продолжила без паузы. – Роджер в курсе моей задумки, и он упоминал о своём желании присоединиться к плану, когда я приступлю к его исполнению. Но я не хочу втягивать Роджера, не хочу, чтобы он переживал или пострадал. Скорее всего, Роджер разозлится, если узнает об этом, но, пожалуйста, не передавайте ему всю информацию о нашем совместно проведённом времени, о том, куда мы ездим и с кем говорим, – выложив всё, что беспокоило, я надеялась, что моя искренность подкупит Панча.

Мужчина не торопился с ответом. Въезжая в район Стикс, он замедлил и без того небольшую скорость нашего передвижения.

– Я работаю с боссом почти десять лет, – Панч нахмурился и тяжело выдохнул.

Понимая, что он намеревался вежливо отказать, я прикусила нижнюю губу, раздумывая над проваленной попыткой завести сообщника в непростом деле. Ещё восемь лет назад в полуразрушенном Блэкхоулле Роджер заимел устойчивую репутацию, которая с годами только окрепла. Его шизики полностью доверяли своему боссу, а он доверял им, и, если случалась непредвиденная ситуация, Роджер незамедлительно отправлялся на помощь к своим людям. С моей стороны было опрометчиво предположить, что один из преданных людей Бруно, мог согласиться периодически помогать обманывать его босса. Панч поймал мой взгляд и тотчас уставился на дорогу, крепче сжав руль.

– То, о чём вы просите, может иметь свои последствия, – аккуратно начал он. – Босс проницателен и чует ложь за милю. Он всегда узнаёт, если кто-то сильно облажался, – мужчина вновь нахмурился. – Я постараюсь не разбалтывать о наших поездках и разговорах, но, если он спросит, я расскажу.

Не поверив услышанному, я внимательно посмотрела на Панча и медленно расплылась в торжествующей улыбке. Это была неожиданная маленькая победа. У меня появился сообщник с намёком на доверительные дружеские отношения.

– Для меня это очень ценно, благодарю вас, Панч.

Получив в ответ сдержанную полуулыбку и лёгкий кивок головы, устроилась в кресле удобнее, с интересом поглядывая в окна. Автомобиль двигался с прежней низкой скоростью, что позволяло рассмотреть мельчайшие детали попадающихся на глаза заброшенных зелёных парков с редкими выглядывающими аттракционами, поросшими мхом и пылью. Кое-где виднелись скучающие люди, вооружённые какими-то самодельными ножами и стволами; они заметили наше приближение и заинтересованно повернулись, но, разглядев ближе, тотчас разочарованно отвернулись, словно разглядев что-то знакомое в облике автомобиля. Сердце Блэкхоулла нисколько не изменилось, район Стикс по-прежнему вбирал в себя всё самое плохое, стекающее из самых неблагополучных мест и тёмных подворотен. И это постоянство почему-то успокаивало.

Раздумывая над преданностью людей Роджера, я вдруг вспомнила об Анне, которая положила свою жизнь на алтарь поклонения Реджинальду, пока однажды не распознала его истинную нарциссическую натуру и не выбрала себя, оставив его. Припомнив пункт своего абсурдного плана, я с увлечением стала рассматривать окрестности, мимо которых мы проезжали. По правой стороне сквозь густые заросли кустарников и полуразрушенные небольшие сооружения виднелись заброшенные дорожки, по которым я очень давно и, казалось, совсем недавно ходила. Выпрямившись в кресле, провожая взглядом небольшой закоулок из непривлекательных зданий, я придвинулась ближе к стеклу.

– Мы можем здесь повернуть направо? – незамедлительно развернулась к Панчу, успев различить промелькнувшее знакомое четырёхэтажное здание с примыкающим к нему одноэтажным строением. Мужчина ничего не ответил, изогнув брови в немом удивлении, поворачивая направо. – Нам нужно к этому зданию, – указав направление, я нетерпеливо сжала ладони, стараясь усидеть на месте, пока Панч медленно подъезжал к сильно потрёпанному годами зданию. Кривой забор из металлической сетки нашёлся на прежнем месте, он заржавел и свернулся, опасно выставив острые, режущие края вверх. Автомобиль остановился. Выскочив из салона, я подбежала к зданию, стремительно поднялась по высоким ступеням вверх и остановилась у потёртой двери, слегка запрокинув голову, заметив старую табличку на каменной арке, посеревшей с годами.

– Купеческий дом-музей имени Реджинальда Бруно, – прочёл Панч, неожиданно оказавшись рядом. Мужчина нахмурился, поймав мой взгляд, и посмотрел в ответ с укором. – Пожалуйста, не говорите, что вы хотите зайти.

– Вы можете подождать меня снаружи, – предложила я, проигнорировав проскользнувшее предостережение в его голосе.

Панч молча продолжительно выдохнул, потянулся к карману, вытащив простенький Глок, перепроверил магазин, убедившись в заряженности пистолета, и коротко кивнул. Слегка удивившись преображению мужчины и его оточенной боевой готовности, я проверила револьвер в своём кармане, не торопясь доставать его, и шагнула ближе к входной двери, которая после внимательного осмотра оказалась приоткрыта. Едва потянув за ручку, я смогла без труда отворить заскрипевшую дверь. В нос ударил неприятный запах затхлости, пыли и других малоприятных ароматов, что часто можно было учуять в переулках старых районов Блэкхоулла. Игнорируя внезапную атаку обоняния, я шагнула внутрь здания и медленно побрела по коридору, разглядывая изменившуюся обстановку. Пол, покрытый какой-то липкой тёмной жидкостью, погряз в хлопьях пыли, из-за чего обувь стала неприятно прилипать при каждом шаге. Со стен сползли все отделочные материалы, обнажив осыпающуюся штукатурку. В углах скопилась многолетняя, почти окаменевшая паутина. Со стороны гостиной послышались чьи-то тихие выдохи и малосвязанные бормотания. Панч, следующий в шаге, напрягся, ступив чуть ближе. Посмотрев на мужчину, я потянулась к карману, вытащив револьвер, и, продолжая прислушиваться к звукам, с осторожностью заглянула в гостиную. Представшая картина повергла в немое изумление на несколько секунд. Панч, не выдержавший долгой паузы, выдвинулся вперёд и шагнул в гостиную. Он обошёл всю комнату, заглянув во все углы, и пнул дряхлую подушку дивана, вызвав небольшое поднявшееся облако грязной пыли. Остановившись у голого каркаса дивана, он присел на корточки перед мебелью, внимательно рассматривая лежащего на ней человека, изредка подающего признаки жизни закатыванием глаз и подрагивающими скрюченными руками. Опомнившись от лёгкого шока, я подошла ближе. Панч подался вперёд и дулом пистолета слегка тронул лежащего. Тот тихо простонал, шевельнувшись, и закутался плотнее в грязную объёмную ткань.

– Что с ним? – я опустилась на корточки, наблюдая за тем, как Панч проворно убрал пистолет и потянулся к незнакомцу, сдвинув мешающую ткань в сторону, прощупывая его пульс на шее. Смердящий запах, окутывающий всё пространство, начал ощущаться меньше, словно способность ощущать ароматы не выдержала и сдалась под невыносимым зловонием. Проверив пульс, Панч ощупал лицо лежащего, слегка потянув за веки и заглянув в глаза, и бегло осмотрел его руки.

– Он под веществами, – коротко бросил мужчина, с недовольством откинув синие сгибы локтей незнакомца, быстро скрывшиеся под грязными рукавами ветхой одежды. Поджав губы, Панч повернулся ко мне. – Почти все последователи Реджинальда плохо закончили. Он прикончил всех, кого смог, когда выбрался из Хеллерклиффа. Некоторые успели переметнуться к Кастильоне в поисках защиты, а те, кто не успел… – Панч со вздохом взглянул на лежащего, ненадолго замолчав. – Их осталось немного, но почти все они что-нибудь принимают. И рано или поздно, полиция забирает закоченевшие тела в тёмных переулках, – нахмурившись, мужчина поднялся на ноги. – Это живые мертвецы. Нам здесь нечего делать. Уверен, в здании он не один такой. Давайте покинем это место.

– Им можно помочь? – я поднялась следом, вдруг почувствовав причастность к незавидной судьбе незнакомца, который в моей памяти оставался одним из последователей Реджинальда. Возможно, лежащий в наркотическом бреду человек был одним из тех, кто поддерживал дружескую атмосферу среди фанатиков, не позволяя унынию поглотить нас всех, и я не могла не попробовать предпринять хоть что-то.

– Поверьте, им не нужна помощь, – Панч нахмурился, поймав мой взгляд. – Босс пытался помочь. Отправлял некоторых в Хеллерклифф на лечение, но их мозги уже давно промыты, они находят способ уйти из этого мира в любом случае, будь это вещества или верёвка с мылом, – мужчина опустил глаза. – Им не помочь. Идёмте отсюда, – он сдвинул брови, из-за чего лоб прорезали две морщины, и медленно зашагал в сторону выхода.

Не спеша следовать словам мужчины, я задержала взгляд на лежащем человеке. Его глаза закатились, бледные синеватые губы изогнулись в слабой улыбке. Спасение чужих жизней никогда не было моим призванием, а иногда и вовсе чьё-то спасение приводило к губительным последствиям. Вдоволь рассмотрев незнакомца, я повернулась к Панчу.

– Я хочу обойти всё здание. Не уверена, что найду что-то стоящее, но мне нужно заглянуть во все комнаты и обязательно попасть на чердак.

Комнаты первого этажа мы обошли в обоюдной тишине. Панч несогласно молчал, следуя за мной во все углы каждого помещения, стараясь не отставать. Он хмурился, протяжно вздыхая, когда мы преодолели первый этаж и полностью обошли второй, наткнувшись ещё на троих человек, лежащих на грязных полотнах, пребывающих мыслями где-то очень далеко. Третий этаж оказался безлюдным, густая пыль покрыла все поверхности, половицы лестницы слегка подгнили. Ступеньки, ведущие на четвёртый этаж, в прежнее личное убежище Реджинальда, оказались совсем трухлявыми. Панч не сделал и два шага по лестнице, как влажные доски заскрипели и сломались под тяжестью его тела. Обернувшись ко мне, мужчина отступил, поддев носком обуви торчащие щепки.

– Двигаться дальше опасно. Мы обошли всё здание. Теперь можем вернуться к автомобилю?

Обогнув Панча, проигнорировав его вопрос, я попробовала ступить на гнилую ступень. Доска под ногами тихо скрипнула.

– Я осмотрю чердак и вернусь, – бегло взглянув на мужчину, взобралась сразу на третью ступень, которая сохранила целостность. Панч шумно выдохнул. За последние несколько часов нашего совместного пребывания я научилась распознавать в громких выдохах возмущённые несогласия мужчины.

– Будьте аккуратны, – только и смог он произнести, следом насупившись и замолчав.

Сконцентрировав всё внимание на скрипе деревянных досок, я медленно поднялась к двери, ведущей в отдельное помещение Реджинальда. Замка? не оказалось, дверь открылась с небольшим применением физической силы. Пространство не сильно отличалось от прочих помещений здания: клочки пыли, густая паутина, ветхая мебель. Место определённо было заброшенным уже очень давно. Пол у рабочего стола оказался усеян старыми пожелтевшими схемами и чертежами. Книжная полка, некогда уставленная толстыми фолиантами, нашлась на прежнем месте, но уже изрядно изломанная и совершенно пустая. Чёткое разделение на секции для отдыха и работы казалось теперь размытым, всё пространство было заброшенным и пыльным. Я обошла просторное помещение. Неприятного душка, что въедался в лёгкие на первом этаже, здесь не ощущалось. В воздухе витали лишь запахи пыли и сырости. Чувствуя подступающую головную боль, я повторно обошла помещение и ненадолго задержалась у рабочего стола, рассматривая валяющиеся бумаги под ногами, покрытые плотным слоем пыльного песка. Немного поразмыслив, присела на корточки и собрала все листы, стряхнув с них всю грязь, что смогла. В руках оказались многочисленные чертежи неизвестных сооружений, схемы каких-то механизмов, записи, заляпанные бурыми пятнами. Заметки наверняка уже давно потеряли свою актуальность и вряд ли несли какую-то пользу, и, тем не менее, я аккуратно сложила их и убрала в карман, намереваясь чуть позже заняться их подробным изучением. Более немедля, не обнаружив ничего интересного, окинула последним взглядом помещение и поспешила обратно к лестнице. На нижних ступеньках ожидал обеспокоенный Панч. Он встрепенулся, расправив плечи и вопросительно качнув головой.

– Всё в порядке?

Шагнув ближе к мужчине, адресовав ему слабый кивок в качестве ответа, я предпочла не рассказывать о найденных записях, покоящихся в кармане брюк по соседству с револьвером.

– Делать здесь больше нечего. Можем ехать домой, – едва произнеся вторую фразу, я услышала, как Панч с облегчением выдохнул.

Автомобиль легко завёлся с пол-оборота, спеша покинуть место, будоражащее сознание всех несчастных, ведомых сюда старыми воспоминаниями.

Прибавив газу, Панч скорее стремился покинуть район, в котором мы прилично задержались. Время на панели приборов показывало почти пять вечера. Солнце лениво клонилось к закату, разливая тёплые лучи в небе, прорываясь сквозь городские небоскрёбы и серые облака. Мы приближались к окраине района, направляясь к мосту, ведущему к новому Блэкхоуллу. Память вырисовывала нужную дорогу домой, как вдруг старые воспоминания неожиданно переписали маршрут, выстроив новый. Я повернулась к Панчу, заранее зная его неодобрение моей идеи.

– План изменился, мне нужен местный бар. Можем свернуть на следующем повороте?

Панч продолжительно выдохнул, сбавляя скорость.

– Сегодня вы – босс, – ответил он с нежеланием, коротко кивнув.

Описав небольшую петлю, немного заплутав в изменившемся ландшафте, мы, наконец, остановились у поблёкшей вывески старого бара, повторное посещение которого я не задумывала, не впечатлившись и в первый раз визита много месяцев и теперь уже лет назад.

Захлопнув дверцу со стороны пассажира, я окинула долгим изучающим взглядом невысокое здание. Небо уже успело потемнеть, на город плавно опускались сумерки. Фонари поблизости не загорались, поблёскивая перегоревшими нитями накала в разбитых стеклянных колбах. Зажглась поблёкшая вывеска бара, вырисовывая всё тот же одинокий бокал треугольной формы.

– Вы действительно хотите посетить это место? – Панч с сомнением остановился рядом. Посмотрев на мужчину, я молча кивнула. Нахмурившись, он потянулся к карману, что-то перепроверив, и, окинув меня быстрым взглядом с головы до ног, слегка поджал губы. – Не светите оружием лишний раз, – он ступил ближе к двери и приоткрыл её, пропуская меня вперёд. – Если что-то пойдёт не так, дайте мне знак, и мы уйдём.

Получив короткое, но ёмкое предупреждение, я задумалась об изменившихся правилах, новых порядках и временах, о которых говорил Людовик, и зашла в бар.

Заведение нисколько не изменилось, обладая тем же шармом лёгкой опасности сомнительного времяпрепровождения в компании специфического контингента. Внутри оказалось людно, свободных мест почти не было: один одиноко стоящий стул у барной стойки, ещё два в самом углу за неприглядным пустующим столиком. Играла музыка, приглушая разговоры и нечастые выкрики опьяневших посетителей. Обведя взглядом всё помещение, я нашла взглядом бармена, что готовил напитки в мутных бокалах, и направилась прямиком к свободному стулу у барной стойки. Краем глаза заметила, как Панч поспел следом, не отставая ни на шаг, и каким-то образом сумел занять место с левой стороны, вытеснив другого гостя со стула. Разлив напитки по бокалам, бармен выкрикнул о готовности заказов и лихо пустил стаканы по стойке, влетевшие в руки посетителей. Перекинув мокрое с грязными разводами полотенце через плечо, он поспешил в нашу сторону и, пересёкшись со мной взглядом, ступил ближе, навалившись на барную стойку.