Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия

Строй, как один человек, шагнул вперед.

Калымдай, гордо покосившись на меня, ткнул пальцем:

– Ты, Карабух. Остальные разойтись.

Шамаханы растворились в темноте, а Калымдай с Карабухом уселись на корточки. Мы с Михалычем пристроились рядом. Раздался шорох. Маша. Подойдя к нам, она осталась стоять, внимательно прислушиваясь, как Калымдай разъясняет задачу своему бойцу.

– Затаишься недалеко от выхода из лаза, а как участковый пройдет мимо к поляне, а он обязательно на шум и свет пойдет, выйдешь и будешь на их пути прогуливаться, будто караульный, чтобы они на тебя наткнулись на обратном пути. Понял?

Шамахан кивнул.

– Смотри не геройствуй, дай себя захватить без особого сопротивления.

– Панятна, камандыр.

– Будут тебя спрашивать чего, особо не болтай, тяни время. А вот потом, когда уже в отделении тебя допрашивать начнут, разговоришься, про Орду скажешь, про силы несметные вокруг Лукошкино, да плети им что угодно. Главное – кота успей перекрестить незаметно, да следи тут же за ним. Если начнёт его корёжить, значит точно демон. Понял?

– Сдэлаем, камандыр.

– Мы рядом будем, кивнешь тогда или головой помотаешь и мы поймём кот то или демон. Постараемся тебя отбить, вот только, если к Гороху в пыточные поволокут…

– Нэ пырэжывай, камандыр, всё сдэлаю как нада.

– Ладно.

Калымдай помолчал, потом хлопнул Карабуха по спине:

– Ну, давай, пошёл. Удачи тебе, Карабух.

Шамахан кивнул и исчез во тьме.

– Ну вот, – Калымдай поднялся. – Пойду, проверю, как к встрече дорогих гостей готовятся, а вы отойдите с полянки в кустики, не дай боги заметят еще.

Верно. Наша троица перебазировалась на несколько шагов назад, укрывшись в кустах и я обратился к своим соратничкам:

– Значит так, Канцелярия. Завтра выдвигаемся в Лукошкино. За ходом операции проследим, а потом общую обстановку разведаем, посмотрим на настроения в городе.

– Прямо с утра, что ли? – недовольно протянула Маша.

– Прямо с утра. И переодеться не забудь.

– Ой, фу-у-у… Меня сарафан полнит.

– А ты пояском живот перетяни! – рявкнул я. – Маша, ну что за капризы во время операции? Да и не полная ты у нас вовсе, наоборот даже.

– Ну да… Не полная, а толстая! Жиры с боков висят уже! – она растянула в стороны края кожаного жилета. – Видите?

– Маша!

– А что, Маша? Я уже почти месяц Маша. Была Марселиной, ходила худенькая, стройненькая, а как Машей окрестили, так как корова стала!

– Имя-то тут при чем? Ой, всё… Проехали. И макияж свой смыть не забудь! У здешних девушек другая мода.

– Я тебе, внучка, сейчас свеклы нарежу, – пообещал Михалыч, – румянец на щёчки намазать, да угольков из костра насобираю, брови подвести.

– Брови, Маша, слышишь? Не круги вокруг глаз, а только брови!

Маша фыркнула и нахмурилась.

– Пойдем открыто через ворота. Ты, Михалыч, дедушкой будешь, который своего внука в первый раз в город вывел. А ты, Маша…

– А она невестой внука будет, – хихикнул Михалыч. – За подарками к свадьбе да другими припасами на базар едем.

– Ну-у-у…

– Невестой это так неприлично… Так романтично… – Маша придвинулась ко мне поближе и положила голову мне на плечо. – Полный шарман!

– Маша, ты чего?

– Я в роль вхожу, мсье Теодор, не мешайте.

Она обхватила меня за талию и прижала к себе.

– Маша!

– Ах, мон шер, жених мой…

– Маша!!!

Другая рука начала задирать майку.

– Михалыч! Да скажи ты ей!

Хватка у Маши была крепкая, вампирская, вырваться было невозможно.

Длинный язык, наподобие змеиного, выскользнул из Машиного рта и лизнул мне щёку.

– Миха-а-а-лыч!!!

А Михалыч, скрючившись только хекал да всхлипывал, схватившись за живот.

Спасли меня громкие звуки с поляны.

Маша отпустила меня, а я, вытирая обслюнявленную щёку майкой, твёрдо решил по возвращении во дворец, закатить ей выговор с занесением в личное дело. Или, хотя бы, провести воспитательно-разъяснительную беседу.

Зашелестели кусты сбоку и показавшийся из них шамахан, зашептал:

– Началнык! Камандыр велэли сказать, что мылыция прышла!