Целую, Кощей

Михалыч не ответил – к нам стремительным шагом вошел Кощей, огляделся по сторонам, взглянул и на меня и удовлетворенно хмыкнул:

– Очухался, Статс-секретарь?

– Да вроде, Ваше Величество, здравствуйте. Вот хорошо, что вы к нам зашли, как чувствовали. Интуиция у вас неимоверно великолепно развита, любой обзавидуется! А всё это – от мудрости великой и невероятного жизненного опыта!

– Да ну? – царь-батюшка подозрительно посмотрел на меня. – Опять денег просить будешь?

– Ну что вы, Ваше Величество! – запротестовал я. – Хотя не помешало бы… Но я вас о другом попросить хотел: а можно нам Горыныча организовать? В Лукошкино пора. Работа не ждёт.

– Да ну? – повторил Кощей, только уже с удивлением.

– Ну а как же, Ваше Величество?! Сроки подгоняют, работа стоит, а чертежи никак без моего чуткого руководства экспроприировать не могут. Пора, пора мне дело в свои руки брать, а то уже туристический сезон заканчивается, а мы так ни одной авиалинии и не запустили.

– Болтун ты, Федька, – покачал головой Кощей. – Собирайтесь, сейчас Горыныча пришлю.

Собрались в путь мы быстро. Бесенят опять сдали Долби для присмотра, Дизеля похлопали кто до чего достал: дед – по плечу, а я – по черепу, огляделись вокруг, ничего ли не забыли, вздохнули и присели на дорожку.

– Деда, а деньги мои, что Аристофан в Лукошкино перетащил, где они?

– У меня, внучек, – дед похлопал по безразмерному кошелю на поясе. – Не беспокойси.

– А там хоть что-то еще осталось?

Я еще плохо разбирался в здешних ценах, да и совершенно был не в курсе, сколько потратили на хлопоты, связанные с Варей.

– Что-то осталось, – подтвердил дед. – Если надумаешь терем в три-четыре поверха строить, то запросто хватит, а если решишь в кабаке с Канцелярией гульнуть, то и на ночь не наберетси.

Особнячок в три этажа?! Неплохо я денежек поднакопил за пару-тройку месяцев!

– Ну, пошли, внучек. Небось, чешуйчатый ужо прилетел.

Чешуйчатый ужо прилетел.

– Здорово, Горыныч! – поприветствовал я дракона, выходя из ворот на полянку, на которой грядки уже были аккуратно затоптаны, а десяток скелетов, бережно укладывал поверх пласты дёрна с травой, лопухами и чертополохом.

– О, Федор, живой! – обрадовалась правая голова. – Здорово, Михалыч.

– Здоровей видали, – махнул ему дед в ответ. – Давай нагибайси. Откормили тебя змеюку и не запрыгнуть даже с разгону.

– Федь, – пискляво поинтересовалась левая голова, – а у кого нам денежку назад получить можно?

– Какую денежку?

– Ну, те два червонца золотом, что мы твоим бесам под роспись на венки сдавал.

Вот паразиты, а? На горе своего же начальника бизнес делают! Бесы…

– У них и требуй, Горыныч. Я вообще про это первый раз слышу.

– Хана двум червонцам, – пробурчала средняя голова. – Пойди, поймай этих бесов теперь.

– Эт точно, – вмешалась правая голова. – Увёртливые они у тебя, Федь, караул просто. Давеча с твоим Аристофаном поспорил на ведро самогона, что попадём в него шаром огненным с трёх раз. И что ты думаешь? Ни разу не попали! Двух скелетов сжёг, пол лужайки перепахал и мимо! Теперь самогон ему… – голова вдруг замолчала, на секунду задумалась, а потом радостно взревела: – А вот фиг ему, а не самогон! Пущай сперва наши два червонца вернёт!

Другие две головы довольно закивали и заугукали.

– Это вы уж сами разбирайтесь, – отмахнулся я. – Полетели?

* * *

Лукошкино радовал своим постоянством. То же солнышко на синем небе, те же жизнерадостные жители, те же шум и крики на базаре, те же ароматизаторы вдоль улиц в виде куч навоза. Только стрельцы, суетливо бегающие по улицам, да тщательно обыскивающие всех выезжающих из города, вносили лёгкую дисгармонию.

Я вздохнул. А где-то там была и моя Варя… Только соваться к ней сейчас я никак не рисковал. Вот совершу подвигов безмерно, одолею супостатов, на землю русскую посягнувших, не дам в обиду жён да детишек малых, стариков почетом и уважением окружу, град великий на берегу Смородины заложу, да славу и честь обрету, вот тогда-то приеду я к своей голубушке на коне вороном, да и…

Вот же нахватался местного колорита… Прилипчивый, как Аристофан на следующий день после получки, прибежавший на опохмел выклянчивать. Короче к Варе мне сейчас соваться не следует. Потерплю.

В штаб-квартире на Колокольной улице меня встретили радостными криками, а мужская часть Канцелярии в лице Калымдая и Аристофана, еще и побили меня немного под видом счастливого похлопывания по плечам. Спасибо, и вам счастья такого же.

Когда все немного успокоились, в горнице на большой стол был выставлен, опять же большой самовар и все чинно расселись вокруг него. Маша традиционно утащила к себе тарелку с пирожками, Калымдай настрогал колбасу, Аристофан потянул из кармана штанов бутылку самогона, но увидев мой строгий взгляд, запихнул её обратно. Олёна довольно улыбалась и чуть ли не подпрыгивала на месте, похоже, торопясь порадовать меня очередными успехами на чертёжно-гороховском фронте. А Михалыч просто тихо сидел и умиленно обводил взглядом всех нас.

– Уважаемые товарищи! – начал я, наливая себе чай. – Начинаем производственное совещание. По первому пункту повестки выступит…

– Можно? – вклинилась Олёна. – Можно я, батюшка Секретарь?

– Слово предоставляется Олёне.

– А я чертежи добыла!

Ух, как все заорали и кинулись поздравлять девушку! Мне даже немного завидно стало.

Олёна же метнулась в угол и вернулась к нам с охапкой скрученных в рулон листов бумаги.

– Вот! Вот они! – радостно провозгласила она и положила чертежи на часть стола, быстро очищенную от тарелок.

Все сгрудились около бумаг и стали рассматривать их, тыкая пальцами в листы. Я тоже подошел и через головы своих соратников попытался разглядеть, что же там за чертежи такие за которыми мы так долго охотились. Схемы и рисунки оказались вполне понятными, хотя и слегка приукрашенными. Сам корабль больше всего походил… ну на корабль. Типичная древнерусская ладья, на которой Вещий Олег ходил тиранить Царьград. Я знаю, я в книжках такие видел. Разглядев небольшие крылышки по бокам ладьи, я хмыкнул и снисходительно произнес:

– Не полетит.

– Чавой-та, внучек?

– Да фантазии это на тему полетов, не более того. Крылья, чтобы поднять ладью, должны быть очень большими, да и мускульную силу надо приложить очень приличную. На таких лодка даже планировать не сможет. Это если бы двигатель присобачить и, лучше – реактивный… – я осёкся. Все улыбались, кивали и ласково смотрели на меня как на мальца, объясняющего взрослым дядям и тётям, как им жить правильно надо. – Ну чего? Чего не так-то?

– Внучек, – мягко сказал дед, отводя глаза, – корабль ить он волшебный-то…

– Ну и? О… Э-э-э… Волшебный?

Все закивали. Ну да, еще раз опростоволосился перед лицом всей Канцелярии. Не могу я никак привыкнуть, что здесь законы физики густо замешаны с волшебством в одном стакане эдаким коктейлем. Да еще и колдовство в виде декоративного зонтика торчит из этого стакана.

– Дошло, внучек?