Целую, Кощей

– А кто он такой, Ваше Величество? – тихо спросил я.

– Это, Федь – наилучший мастер по любым механизмам какого только в моём царстве-государстве найти можно. Голова у него… – Кощей в восторге помотал своей, – обзавидуешься! Любую нестыковку враз видит. Да оно и понятно – он у самого Леонтия Петровича во Флоренции в учениках лет десять ходил.

– Что за Леонтий? – удивился я. – Из Флоренции?.. Леонардо?! Да Винчи?!

– По ихнему – Леонардо, – кивнул Кощей, – по нашему если уважительно, то как раз Леонтий Петрович и будет.

– Офигеть… А что не так с чертежами этими?

– А вот сейчас и узнаем. Сомнения меня берут, Федь. Кузьмич с Леонтием несколько лет бились, пытаясь по небу порхать аки Горыныч, да только неважно у них получалось. Хотя… Магию они иноземную применяли, а тут, – Кощей снова кивнул на чертежи, – тут – наше колдунство, может и заработать.

– Ваше Величество, – взмолился я. – А не по теме вопрос можно? А как вы тут по Лукошкино гуляете-то свободно? Тут же и церкви и попы! Говорят же – вы на дух Лукошкино не переносите и если и можете тут объявиться, то только ночью, а?

– Говорят? – хмыкнул Кощей. – Вот и пусть говорят. А так… Чего бы это я, Федор Васильевич, попов каких-то боялся? А дураки пусть верят, что ходу мне сюда нет.

– Господин хороший! – прервал нашу беседу Тимофей Кузьмич.

Кощей живо подошел к нему:

– Ну? Полетит?

– Полететь-то полетит, – прогудел эксперт. – Ить только недолго и не высоко. Ошибка тута имеется, царь-государь, да и вообще намудрили мастера енти. Но идея хорошая, интересная. Пару месяцев покумекать – можно до ума довести. Наверное…

– А что не так-то? – заинтересовался я.

– А вот смотри, барин, – оживился Тимофей и начал тыкать черенком трубки в чертежи, увлеченно объясняя. – Вот тута крен они не правильно посчитали. Мачту опять же на три вершка больше чем надобно нарисовали. Корпус поширше надоть, поокруглее. Но енто мелочи всё, главное – амплитуда движения крыльев, хош убейси, а не будет соответствовать угловым скоростям, да опять же и радиусу виража, понимаешь, барин?

А как же. Каждое слово по отдельности – легко. А вместе…

Кощей в лёгком замешательстве всё же уточнил:

– Ты мне прямо скажи, Кузьмич, полетит или нет?

– Да хрен его знает, – вздохнул Тимофей. – Полетит, скорее всего. Но я бы в ём не рискнул отправляться в дорогу. А ты уж сам решай, государь.

– Понятно, – Кощей полез в карман и выудил увесистый мешочек. – Держи, Тимофей Кузьмич свою плату за знания… Подкинуть тебя домой?

– Спасибо, государь, – Тимофей довольно подкинул приятно звякнувший мешочек на ладони и подмигнул мне. – Сам доберусь. Мне еще надо по базару пройтись…

Ага, до первого же кабака, понятное дело.

– Пошли до ворот тебя провожу, – предложил Кощей и кинул мне: – Давай Фёдор, командуй, пусть продолжают мастерить.

Я махнул Борову и Свину и припустил за Кощеем.

– Ну, где у вас тут в тишине поговорить можно? – спросил Кощей, когда Кузьмич протиснулся сквозь калитку на волю.

– В дом извольте, Ваше Величество, – пригласил я. – Прикажете подать перекусить чего или пару бутылок чая откупорить?

– Не надо ничего, – отмахнулся Кощей.

– Да оно и к лучшему, – вздохнул я. – На те гроши, что у нас после оплаты всех расходов остались, только и можно купить, что три корочки хлеба.

– Вот неугомонный ты, Федька! – проворчал царь-батюшка. – Привёз я тебе денежку, привёз… Только, чтоб отчёт написал и в бухгалтерию сдал, понятно?!

– А как же, Ваше Величество, – обрадовался я. – И напишу и сдам! Вот тут голову пригните, а то ушибётесь еще. И ступенечка тут, осторожней, пожалуйста.

В горнице я уселся за стол, с печалью покосился на остывший самовар и подзасохшие уже пирожки, вздохнул, загрустив от несовершенства мира, и приготовился слушать царя-батюшку.

А царь-батюшка в облике милого парнишки разгуливал по горнице, знакомо заложив руки за спину:

– Дела у нас, Федь, грянули серьезные и очень не ко времени. То, что услышишь сейчас, никому передавать не надо. Михалыча в курс дела введешь и всё. Понял ли?

– Без базара, Ваше Величество. Ой, пардон, нахватался от бесов. Понял.

– Угу, – Кощей продолжал вышагивать по тихо скрипящим доскам. – Помнишь, рассказывал я тебе о враге моём старинном?

– Вы про дракона того здоровущего? Фон… как его там?..

– Дракхена. Про него, собаку. Донесли мне люди мои верные, что собрался он войной на меня идти да еще в самое ближайшее время. А я, Фёдор, совсем пока не готов с ним побороться. Вот, – он неопределенно махнул рукой, – на корабли летучие была надежда. Думал, а ну как создать флот кораблей из двадцати-тридцати, да пушками мощными его вооружить. Выманили бы тогда Змея того, да врезали б ему одновременно со всех стволов. Вот это да, было бы дело. А тут… сам видишь.

– Да провалилась затея с флотом, – посочувствовал я. – А что теперь делать думаете?

– И так и сяк я прикидывал да размышлял и одно мне теперь остаётся, – Кощей остановился напротив меня и поднял вверх палец, – сгинуть на каторге Гороховской.

– Это как?! – я даже подпрыгнул на месте. – Зачем?!

– А вот так, господин мой Статс-секретарь. Нет меня, и фон Дракхен на земли мои не полезет. Ему не земли нужны, ему меня погубить надобно.

– Ну, так вы бы в другой стране схоронились, Ваше Величество. А то еще лучше – на другом континенте.

– Думал я, – отмахнулся царь-батюшка. – Найдёт и там. Это для него не проблема. А вот на каторгу в Сибирь, он не сунется.

– И почему же?

– Холодно, а главное – хлопотно. Да и эффекту мало. Какая же радость своего давнишнего грозного врага слабым и больным придушить? Нет не для того он веками свою месть вынашивал, он, гад, насладиться должен моей погибелью.

– Кстати, Ваше Величество, – задал я вопрос, давно меня интересовавший, – а вы же, простите, бессмертный. Что по паспорту, что, по сути. Как же вас погубить-то можно?

– А с какой целью интересуешься? – как-то особенно ласково протянул Кощей.

– Да ну вас, Ваше Величество… – обиделся я.

– Ладно-ладно… Тебе я верю, Федор Васильевич. Не как себе, но очень к тому близко. Цени.

– Ценю, Ваше Величество. И вы тогда меня, такого распрекрасного, цените.

– Вот такие мы с тобой ценные оказывается, Федь, – хмыкнул Кощей и уже серьезно продолжил: – Погубить совсем этот Змей меня не сможет это понятно. А вот развеять в мелкую пыль, так что я в тело возвращаться пару сотен лет буду, вот это – может. А мне бы этого совсем не хотелось, Федь.