Целую, Кощей

– Ну не весь кабак конечно… – замялся Калымдай.

– Понятно. А что же ты деда не остановил?

Калымдай посмотрел на меня удивленно:

– А вы сами пробовали когда-нибудь дедушку Михалыча остановить в таком состоянии? Я даже и пытаться не стал, успел только отвлечь его богословским диспутом от того, чтобы он самолично в кабак не отправился бесами руководить. Только зря я божественную тему поднял, ляпнул первое, что в голову пришло ну и вот…

– Ох… – я схватился за сердце. – После кабака пошли церкви громить?

– Ну что вы, господин генерал. Совсем, даже наоборот. Дедушка так проникся спором, оправдывая первородный грех…

– Это что же у вас за тема диспута была?! – поразился я.

– Да не важно, Федор Васильевич, к делу никакого отношения не имеет. Важно что дедушка Михалыч призвал бесов, аки фараон, который с перепою, надо полагать, увидевши странный сон, призвал мудрецов и волхвов со всего Египта… Тьфу, ты! Вот же тема какая прилипчивая!.. Виноват, господин генерал. Короче, позвал Михалыч бесов и повел их каяться, а заодно и креститься в ближайшую церковь.

– Твою ж дивизию… Бесы хоть успели убежать?

– Не успели. Но вовремя вручили дедушке Михалычу бутыль самогона, которую стащили для себя во время драки в кабаке.

– Фух… ну чуть легче…

– Чуть-чуть, Федор Васильевич, – согласился Калымдай. – Дедушка, когда и эту бутылку выжрал, про церковь сразу позабыл, но не про наш с ним диспут. Он снова стал что-то орать, а потом даже и петь про первородный грех и велел бесам поворачивать на Лялину улицу мол, он сейчас всё нам в деталях объяснит и наглядно покажет.

– Завтра ожидать огромных счетов от каждого публичного дома на Лялиной улице? – вздохнул я.

– Не доехали мы до туда, – успокоил Калымдай. – На полпути дедушка заметил собаку бродячую и кинулся ловить её мол, нам в хозяйстве она очень полезная будет, да и вообще симпапулечка – на Кощея похожа.

– А да, есть у деда такой бзик, – согласился я. – Он как переберёт, то всех собак готов в дом тащить. Не поймал, надеюсь?

– Не поймал…

– И слава богам.

– Дедушка бесов заставил её ловить. А они же ловкие да быстрые…

– И где же это чудо блохастое? – спросил я, заглядывая на всякий случай под стол.

– Не беспокойтесь, Федор Васильевич, нет здесь собак. Бесы, когда её поймали – дедушке вручили, он сразу кинулся её обнимать и мечтать, как он с ней на Гюнтера зимой ходить будет и как вы этому обрадуетесь. Но я ему вручил еще одну бутылку и когда он её допил, то сразу спать лёг. Прямо на собаку. А когда проснулся, то про собаку даже и не вспомнил, только удивленно посмотрел на неё и согнал с телеги.

– Всё?

– Почти, Федор Васильевич…

– Ох, нет, хватит с меня дедовых приключений! Живы и хорошо.

– Согласен, господин генерал. А кстати, – спохватился Калымдай и достал из холщевой сумки кипу толстых, бумажных листов, – показания от крестьян. И даже трех мелких купцов нашли, которых братья обидели.

Листы были исписаны мелким почерком и повсюду как кляксы виднелись пятна отпечатков пальцев.

– О здорово! Молодец, Калымдай, спасибо!

– Там не только на каторгу, там и на три смертных казни хватит, – похвалился Калымдай.

– Много от себя приписали?

– Да почти ничего, Федор Васильевич, они там и сами хорошо так набезобразничали.

На этой хорошей новости мы с Калымдаем и отправились спать. Благо комнат у кожевенника в тереме хватало. Я только подоткнул деду одеяло, поправил подушку, да поставил на лавку поближе к нему остывший самовар. С утра он точно пить захочет после местной-то самогонки, вот и будет ему маленькая радость.

* * *

Разбудил меня утром тот самый самовар, грохнувшись с лавки. Я как-то сразу понял, откуда это грохот идёт, вскочил, быстро оделся и ехидно улыбаясь, вошел в горницу. Самовар уже стоял на столе на самом краешке, а под ним на коленях стоял дед и открыв рот, жадно ловил струйку воды из носика самовара.

– «Хмурое утро», Алексей Толстой, – я подошел поближе, дабы получше насладиться картиной. – Хороший внучек у тебя, дед? Водичку тебе поставил…

– Отстань, Федька, – пробулькал Михалыч, с неохотой закрывая краник самовара и принимаясь копаться в своем безразмерном кошеле. – Да где же он?.. Зелье от поноса – вот… Зелье для поноса – вот оно… А где же мой елексир похмельный?.. Ёршик для ушей… Полбутылки пива… Подкова… Кто енто мне всякой дряни в кошель напихал?.. Факел… Зачем мне факел? А ладно пригодитси… Веер. Да большой какой… Гюнтеру подарю… А! Вот он!

Дед дрожащими руками извлёк небольшой флакончик и с рычанием вцепился зубами в пробку. Я отвернулся, зная уже, что сейчас произойдет. По стенам заиграли отблески искр, сыпавшихся с Михалыча – это такой побочный эффект у отрезвляющего эликсира, потом мелькнула короткая вспышка, громыхнуло, да не слабо так и сразу же послышался торжествующий вопль:

– Ага!!!

Я обернулся. Дед стоял подбоченясь, торжествующе смотря на меня:

– Вот так-то, внучек! Знатное зелье! Надо бы побольше запас сделать… А то с вами и совсем пьянчугой подзаборным станешь… А тут – глотнул, пострадал секунду и как огурчик! Наливай, внучек!

– Да ну тебя, дед. Чего это ты вчера так нахлестался?

– Для дела, внучек, токмо для дела… А где собачка? Такая лохматая с блохами? А ладно пёс с ней… Какие у нас на сегодня дела, Федь? Сейчас завтрак приготовлю и про дела поговорим.

– Погоди, деда, – остановил я его и присев за стол, кивнул на лавку. – Садись. Надо обсудить кое-что пока никто нас не слышит.

Михалыч опустился на лавку и внимательно уставился на меня, озадаченный моим серьезным тоном.

– Вчера Кощей сюда приходил – проблемы намечаются. Денег привез на расходы. Кстати, деда, возьмешь на себя все эти финансово-хозяйственные хлопоты? Ну бесам и мастерам кормёжку обеспечить, чтобы от работы не отвлекались, ну и всё остальное?

– Кощей, – коротко напомнил Михалыч.

Ну рассказал я ему и про облом с летательной лодкой и про того змея огромного и про то, что надо нам придумать как бы поестественнее царя-батюшку на каторгу упечь. Да еще и вдвоём придется всё это делать и никого в курс дела не вводить.

Дед долго молчал, я даже забеспокоился, не заснул ли он вот так с открытыми глазами, но он наконец-то вздохнул:

– Дело ясное, Федь, что дело тёмное. С летучим кораблем я ить так сразу и помыслил, что ничего хорошего из него не выйдет. Про гада того Дракхена я много слышал и скажу тебе, внучек – опасный енто противник. Не по зубам нам будет.

– А с пленением Кощея есть идеи?

– Подумаем. Давай только, внучек, дела по порядку разгребать будем. Я так мыслю, что Кощеюшку мы на каторгу не сегодня отправлять будем. Посему пока насущными делами давай заниматьси.

– Я, Михалыч, с этой каторгой совсем не понимаю. Ну как он спокойно на неё идёт? Да и ты что-то совсем не дёргаешься.