По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина

Роберт Рождественский, «БАМ».

В ноябре 1974 года секретарь Якутского обкома Компартии по строительным делам Валентин Суханов пригласил меня к себе в кабинет и торжествующе показал исторический документ: решение Москвы о строительстве БАМа с ответвлением железной дороги в сторону Якутии, об освоении Нерюнгринского угольного месторождения, строительстве там города и других чрезвычайно важных для автономной республики объектов. А прокомментировал коротко: «Теперь есть где развернуться. В том числе и газете». Поскольку я в редакции возглавлял отдел промышленности и строительства, то стало понятно, что Родина, точнее Якутия, ждёт от нашей газеты и лично от меня особых творческих усилий.

До сих пор нет-нет да возникают споры: а надо ли было стране тратить колоссальные средства на строительство БАМа, которая долгие годы после её прокладки так и не была задействована в достаточной мере и затраты не окупались?

Многострадальная эта магистраль. О том, чтобы проложить железную дорогу до Северо-Востока нашей страны и даже до американского континента, прозорливые люди говорили ещё более века назад. В советское время даже построили часть магистрали. Но закончить помешала Вторая мировая война. А когда гитлеровские полчища взяли в клещи Сталинград, с БАМа сняли рельсы и с их помощью проложили рокаду по льду Волги, что помогло улучшить снабжение наших войск, оставшихся на правом берегу реки.

В 1970-е годы публично отрицать надобность в прокладке дублёра Транссиба было невозможно. Решению высшей советской власти противоречить – всё равно, что приговорить себя к антисоветизму со всеми вытекающими последствиями. А вот для объяснения пользы привлекались весьма влиятельные силы.

Военно-стратегический довод: БАМ нужен, потому что Транссиб проходит слишком близко к границе с Китаем, следовательно уязвим в случае военного конфликта с могущественным соседом, и Дальний Восток окажется отрезанным от страны.

Экономический довод: новая магистраль короче, вдоль неё разведаны многие полезные ископаемые и только ждут развития транспорта. После строительства БАМа здесь появятся новые территориально-промышленные комплексы, твердил весьма влиятельный в ту пору академик Абел Аганбегян. Страна получит дополнительный стимул для развития экономики.

Это поможет и в решении социальных проблем, утверждали специалисты. Сюда приедут тысячи новосёлов, которые не только поспособствуют дальнейшему освоению малозаселённого края, но и себе – здесь можно быстрее сделать карьеру, больше заработать, а кому повезёт с работой после завершения стройки, – и улучшить жилищные условия.

И снова, как в хрущёвские времена освоения целины, в поездах зазвучала песня Эдмунда Иодковского и Вано Мурадели «Едем мы, друзья!»:

…Нам вручил путевки
Комсомольский комитет.
Едем мы, друзья,
В дальние края,
Станем новоселами
И ты, и я!
…Партия велела –
Комсомол ответил: «Есть!»

На БАМ я отправился вскоре после высадки первых строительных отрядов на территории Якутии. Здесь прокладывали не собственно эту магистраль, а ответвление от неё в сторону Якутска. Как ждала эту дорогу автономная республика! Как она опекала её! Насколько это было в её силах, поскольку стройка-то общесоюзная. Деньги шли из Москвы, всё начальство и все кардинальные решения – оттуда же, из союзных министерств.

Нагорный, Беркакит, Золотинка – это названия уже существовавших населённых пунктов и строившихся станций на территории Якутии. Строили их «комсомольцы-добровольцы» со всей страны. В кавычки взял – потому что приехали не только юноши и девушки, но и люди преклонного возраста. Прибыли со всей страны. И ещё одно существенное замечание: на якутском направлении БАМа ни военных строителей, ни зэков не привлекали. Насколько я знаю, они в основном были на участке восточнее Тынды.

На БАМе родилась поговорка: бог создал Сочи, а чёрт – Сковородино и Могочи. А ведь станции Транссиба Сковородино и Могочи (Могоча) намного южнее Южной Якутии, которая хотя не Крайний Север, не Оймяконье, не побережье Ледовитого океана, но и она с довольно суровым климатом.

С первым отрядом на якутском направлении всесоюзной ударной стройки, как и полагалось, прибыли посланцы комсомола Якутии. Их торжественно провожали из Якутска. Они прибыли зимой, разгребали дорогу себе и следующим строителям – по пояс в снегу. Кто-то из них уже был строителем с опытом, кто-то только начинал свой трудовой путь, после школы.

Большинство бамовцев собирались в группы у себя на родине, заранее формируя бригады. Орловские, белорусские, ивановские… Соответственно и первые улицы получили такие же географические названия. И эти бригады, как правило, были более спаянными и более подготовленными. Но приезжали и отдельные семейные пары и даже поодиночке.

Мой сосед по гостинице Сергей – молдаванин. Но сюда приехал устраиваться из Тынды. Железнодорожник. Водил тепловозы. На столе книга по эксплуатации подвижного состава на железных дорогах страны. А учится на юридическом факультете Иркутского университета. Его назначили бригадиром лесорубов…

Когда я ехал в местном автобусе, попутчик Юрий Новохатский охотно рассказывал о себе.

– Вот экстру [водку] везу. Надоело пить древесный спирт, а тем более – одеколон.

Работал в Певеке, в Охотске, на Чёрном и Азовском морях. Приехал с Белгородчины. Имеет права капитана маломерного флота. Служил на Дальнем Востоке. Дослужился до боцмана. Тонул: когда якорь спасал, когда нетрезвый прыгал в лодку и свалился за борт…

– С семьёй – осечка. Затем – второй раз. Потому и приехал сюда. Жизни конец. Нужно ли начинать жизнь в сорок три года?

К здешним строительным делам относится не романтически:

– Комсомольцы понастроили, а мы исправляем. На гитаре бренчать – одно, а строить – другое. Нет, я не озлоблен. Просто выговариваюсь. Если бы до Невера ехали, я б вам всю жизнь свою рассказал: книжку бы написали. Ну, если не книжку, то повесть получилась бы… Котельную за месяц построили, а потом два месяца без дела сидели. Ещё бы могли две котельные поставить… Почему общежития без тёплых туалетов? На Чукотке давно научились как следует строить. А здесь что – нельзя? Можно. Мне-то что, я на три года. Отработал и махну отсюда. Мне всё равно… Хватит, надоело скитаться. Надо тихо пожить, не торопясь. Надоело всё бегом да скачком… Впрочем, долго не смогу тихо-то. Привык ведь к такой жизни…

Такие вот незаметные герои трассы. Но было много заметных – на всю страну. Ставили рекорды проложенных метров, рапортовали о построенных придорожных объектах…

Внимание СМИ к строительству БАМа было настолько большим, что редакции главных газет всех шести регионов, по которым проходила магистраль, делали совместные выпуски. В подготовке единого для всех газет вкладыша-разворота участвовали журналисты Якутии, Бурятии, Иркутской и Читинской областей, Хабаровского и Приморского краёв. Это было, на мой взгляд, чистой агиткой. Хорошо, что от нашей газеты участвовал собкор по Южной Якутии и мне не пришлось «рапортовать». Мне кажется, гораздо интереснее были книжки о стройке, которые готовило Якутское книжное издательство. И не потому, что я в них публиковался. Просто они были более человечными, не столь примитивно-плакатными.

Интерес проявляли и зарубежные журналисты. Но им по стране не слишком-то позволялось шастать, надо было каждый раз согласовывать маршрут, а наши органы догляда не всегда им это позволяли. Но однажды в Южную Якутию централизованно привезли полтора десятка акул пера, представлявших СМИ буржуазных стран. Вероятно, сюда приезжали и представители «стран народной демократии» или западные журналисты из коммунистической прессы, но я с ними не имел контактов и их публикации не видел. А вот с «врагами социализма» довелось вместе побывать в Нерюнгри и на строящихся железнодорожных станциях.

Это была не моя прихоть вклиниться в эту группу. При всём желании меня бы не допустили до контакта с «буржуазными писаками» без соизволения спецслужб. Чекисты сами попросили редакцию прикомандировать меня. Они очень волновались, что всё пойдёт бесконтрольно и понапишут чёрт-те что. В чём была моя задача как временного подкрышника? Простая – помочь получить залётным гостям «правдивую информацию». А что для этого нужно? Правильно: замалчивание.

Журналистам повезло: они хотели познакомиться с будущим угольным предприятием, и они увидели гигантское обнажение прекрасного коксующегося угля. Он интересовал не только советские предприятия, но и зарубежные, скажем японские. Гости стояли перед этой стеной, как заворожённые – сплошной пласт порядка двадцати метров! Щёлкали фотоаппаратами, восклицали, не сдерживая эмоций. Да и я был ошарашен, ведь когда я ранее приезжал сюда, пласт ещё был закрыт от человеческих глаз. А там, где потом основали новый город Нерюнгри, стояли нетронутая тайга, скалы вокруг и символические колышки: «Здесь будет город!».

Но им не повезло. Главным информатором о том, как идёт освоение территории и налаживается здешняя жизнь, должен был быть руководитель местного исполкома совета. Но председатель Михаил Кочнев отсутствовал (его вообще не было в районе). Я раньше встречался с ним. Очень интересный, энергичный человек, хороший рассказчик.

Человек, его замещавший, выглядел некомпетентным, смешным и даже глупым. К тому же он, вероятно, был напуган предупреждением чекистов, чтобы ничего лишнего не ляпнул. Ему задают самый обычный вопрос: расскажите о ваших проблемах?

– У нас проблем нет…

Все рассмеялись. Ведь они – «зубры», уже не первый год в СССР, всё про нашу страну знают не из публикаций в газете «Правда» и уже владели русским языком. Корреспондентка агентства Ассошиэйтед Пресс стала ему втолковывать, что вот и в США, когда осваивали Аляску, было очень много проблем: с жильём, с криминалом, с женским трудом и т. д.

– Но мы их решаем, – быстро сориентировался человек за начальственным столом.

Было стыдно за него, за Якутию, за страну…

Зарубежные коллеги знали, кто я. Правда, они сначала меня сторонились, видимо, полагая, что я не журналист, а элементарная подсадная утка. Но, пока мы ехали в автобусе, я стал им рассказывать о реальных проблемах. И на все вопросы отвечал достаточно компетентно и точно, цифрами и фактами. Они поспешно записывали за мной. А потом благодарили меня за «ценную информацию». Хотя то, что я рассказал, было известно каждому читателю «Социалистической Якутии», никакого секрета «врагу» я не выдал.

Как прореагировали чекисты на мою дорожную лекцию, не знаю. Но потом, когда мы приехали в посёлок строителей Беркакит, они мне на ушко шепнули, чтобы я оградил гостей от «провокаций». Под этим они понимали то, чтобы журналисты не совали нос, куда не следует. Я усмехнулся наивности стражей социалистического порядка, привыкшие командовать отечественными журналистами. Зачем же тогда иностранцев привезли в такую даль? Всех их разделили на маленькие группки по три-четыре человека, дали сопровождающих – вероятно, каких-то местных стойких партийцев, функционеров, возможно и здешних журналистов, но я никого из них не знал.

На мою гидовскую долю достались американские журналисты, причём с одним из них – Крейгом Уитни (кажется, он из газеты «Нью-Йорк таймс») – мы были знакомы, он приезжал в Якутск зимой, чтобы рассказать своим читателям о жестоких сибирских морозах и о том, как местные люди выживают. Я действительно хотел помочь зарубежным коллегам в контакте со здешними жителями, которых, не сомневаюсь, заранее предупредили. Полагаю, что не желательных персон (асоциальный элемент и критиканов) изолировали. Я предоставил полную свободу выбора: заходите в любое жильё. Они выбрали деревянный вагончик. Там жила семейная пара, встретила очень тепло. Предпенсионного возраста. Приехали откуда-то с юга. Да, подзаработать деньжат, да и на мир посмотреть, когда-то ещё удастся в такой экзотический край приехать. Очень милые люди. Не помню, кем они работали. Какие-то простые работяги. На жильё не жаловались, хотя даже им двоим было тесновато в этой конуре.

Я в разговоре был двусторонним переводчиком. Всё-таки иностранцы не так уж здорово знали наш язык и нашу непутёвую бытовую жизнь, чтобы с ходу всё понимать. Переспрашивали, уточняли сказанное бамовцами. Да и те иногда оказывались в тупике от обычных вопросов западных журналистов. Это ведь не советские, которые в основном интересовались трудовыми достижениями…

Наша прогулка закончилась благополучно. А вот для корреспондента журнала «Бизнес-уик» – скандалом. Очень настырный был журналист. И самый агрессивный к Советам. Решил он расследовать, как в таком маленьком посёлке, где живут преимущественно мужики, обстоит дело с… проституцией. Полез в комнату, где как раз жили женщины. Стал напрямую, по-западному, то ли задавать вопросы, то ли приставать с неприличными предложениями. Наши советские оскорбились, они же не какие-то продажные. Возник шум. Тут подоспели мужички и повоспитали чужестранца, чтобы не совал свой буржуазный нос в нашу чистую, без проституции, и светлую, как наше будущее, жизнь…

Не знаю, заметили ли иностранцы одно из примечательных отличий бамовской территории: там было гораздо лучше с ширпотребом. В бамовских магазинах можно было свободно купить зарубежные товары: обувь, одежду, парфюмерию, бижутерию… Европейские и даже японские. Советская власть не пожалела валюту, чтобы и этим тоже (помимо патриотических песен и всенародного признания героизма строителей) привлечь сюда добровольцев и закрепить их здесь как можно дольше. Даже право на покупку автомобиля можно было заработать гораздо быстрее. Именно – право, так как накопить деньги на новую машину даже на БАМе для большинства было маловероятно.

«Герой БАМа» исключён из КПСС…

«Я отсюда уеду в самом мягком вагоне
По железной дороге, построенной мной».

    Песня, рождённая на БАМе.

Ездил я на БАМ не только показать ход строительных работ, прокатиться на тепловозе по новым, ещё некачественно уложенным рельсам, но и разбираться с конфликтной ситуацией. Редактор Олег Якимов вручил мне письмо бамовцев, которое они направили в «Комсомольскую правду». Там, почему-то не захотели копаться в грязной истории. Возможно, по идейным соображениям: ведь БАМ – Всесоюзная ударная комсомольская стройка, на которой люди проявляют героизм, и на этом главная молодёжная газета страны должна воспитывать подрастающее поколение, а тут – чернуха. И «Комсомолка» переправила жалобу в Якутск, из обкома – к нам в редакцию, Якимов – мне.

Юрий Николаев, на которого жаловались, не ординарная личность – начальник строительно-монтажного поезда (СМП), первого на якутской земле. Он уже засветился в хвалебных репортажах центральной прессы. Его назначал и поддерживал лично начальник Главбамстроя. По крайней мере, так представлялся этот «герой».

К сожалению, у меня не сохранился номер газеты с моим материалом, но информации в записных книжках – не то что на повесть, а на роман хватит.

Первая наша встреча происходила у него дома, в Нагорном. Это – самый южный посёлок Якутии на дороге, связывающей республику с Транссибом и БАМом.