Поломанный Мир 3: Провидение

Вместе они пробрались на чужую частную собственность, оружие держа наготове. Двор являл собой вполне обыкновенное зрелище. Жаклин мигом пробежалась глазами вкруговую.

Заметила конюшню, откуда тянуло дохлятиной: по всей видимости, задрали лошадь прямо в стойле. Тихий сад, где служанка уронила корзинку с уже сгнившими апельсинами. Фонтан со стоячей водой, почти осушенный. Пустота. И ни намека на опасность.

– Пошли наверх. Там должен быть балкон, – руководил Вронски. Аземе только и оставалось, что не противиться.

Залезли в дом дезертиры через окно: главный вход оказался заперт. Уже внутри шагали инквизиторы осторожно, ожидая, что из-за какого-нибудь угла на них обязательно выскочит гуль. Как бы не так. Полумрак был совершенно пуст. И все же, зараженные добрались и досюда. О том свидетельствовал кавардак, что они устроили в судный день для Стии.

– Никого, – подытожил Якуб, вздыхая облегченно. Миротворец так никого и не услышал за весь обход периметра на первом этаже. – Поднимемся наверх. Интересует нас именно северное крыло. Деревенька небольшая сама, окрестности видно хорошо, должно быть.

– Сейчас и узнаем, – предполагала Жаклин.

Они прошли вдоль холла к лестнице, как вдруг Азема зацепила глазом пробоину поодаль, в кухне. Будто что-то огромное выломало стену грубой физической силой. Девушка остановилась, ткнула в плечо оршака. Тот гаркнул раздраженно и спросил:

– В чем дело, бля?

Жаклин вскинула подбородок, указывая на пробоину. Осведомилась у него:

– Кем, по-твоему, надо быть, чтоб разломать каменную стену?

– Ты нашла, что спросить! – проворчал Вронски. – Огром, наверное. Вряд ли это зараженные. Скорее уж, какое-нибудь чудовище забралось пошуршать по сусекам, когда людоеды убрались из деревни. Я никогда не видел упыря шире и выше человека.

– Я тоже, – призналась рыцарка.

– И вряд ли увидим, – отмахнулся Якуб. – Не на чем им так откормиться.

– Хотелось бы верить… – проронила Жаклин.

Откуда им знать о существовании того же гренделя?

Был это случай единичный или вполне систематический?

– Верь… – бросил ей Вронски, пожимая плечами.

Дезертиры поднялись на этаж повыше. Немного послонявшись по коридорам богатого имения, Жаклин и Якуб наткнулись на покои, выходившие окнами на север. Балкон здесь был не предусмотрен. Оршак плюнул на все, и они зашли внутрь. Главное, что рассмотреть горизонт оттуда можно было безо всякого труда.

Когда Азема и Вронски подобрались к самой оконной раме, миротворец высунул руку наружу и указал пальцем вдаль. Латник спросил у рыцарки:

– Вон там, видишь?

Та кивнула. Между тем Якуб стал пояснять:

– Местная капелла стоит на отшибе, на склоне холма. Сразу под ним протекает речка среди деревьев. Если её перейти вброд, попадем в лес. Он небольшой, но зарослей хватит, чтоб укрыться от глаз мутантов. Пережидать ничего не надо. Насквозь пройдем и выйдем на тракт. А дальше уже будет видно, кто куда. Главное, что “Медуза” точно за нами не попрется. Ты и сама слышала, во времени они ограничены.

– Осталось понять, как незаметно туда прошмыгнуть, – справедливо заметила Жаклин. В остальном, план побега её вполне устраивал. Более того, она кое-что смыслила в тактике и сама. Дома в Стие стояли впритык, поэтому потеряться уже в деревне из виду не составило бы особого труда для них.

Её больше смущало другое: за одинокими облаками, которые давно утекли по небу куда-то на восток, следовали целые группы таковых – тучи, разорванные ларданскими пиками и просочившиеся в Провинцию абы как.

Впрочем, едва ли об этом стоило беспокоиться, раз уж Стия со всех сторон была окружена сравнительно открытыми пространствами, а в округе не сновали гули. Опасность если и могла исходить, лишь от самого поселения. Но до сих пор никто не трубил тревогу. Да и дезертиры сами по себе смоются раньше, чем солнце загородят облака.

Дело в шляпе, как ни крути.

Якуб усмехнулся и хотел было уже разложить по полочкам и без того очевидный распорядок их действий. Но только он открыл рот, как их слух оцарапал надрывный, протяжный свист – условный сигнал того, что поиски всё-таки увенчались успехом. Кто бы ни издавал его, созывал всех бойцов прекратить снования вокруг да около и вернуться к лошадям.

Героическая миссия увенчалась успехом. Так легко, что и не верилось. Впрочем, преодолели клинки Вальперги только половину пути. Надо было еще как-то вернуться назад.

Вронски выругался в сердцах:

– O kurwa!

Жаклин знала, что значит свист.

Миротворец поглядел на неё со значением и поставил вопрос ребром:

– Сейчас или никогда. Мешкать нельзя. Ты со мной или чё?

Азема думала, он и не спросит. Часто закивала, собираясь было ответить, но…

С южной стороны деревни донёсся гулкий звук, пробравший обоих до мурашек. Жаклин впала в ступор, а Якуб – и вовсе вздрогнул, покрываясь холодным потом. Хороших ассоциаций этот крик в себе не нес.

Он напоминал нечто среднее между рёвом медведя и гудением грозовой осы. Человеку – по крайней мере, обыкновенному – такой голос принадлежать не мог…

– Чё за нахуй? – прошипел Вронски, кося глаза на выход из брошенных покоев.

Азема ему не ответила.

Дезертиры понятия не имели, с чем столкнулись их временные попутчики. Тем более, им было неоткуда узнать, что должно было произойти вот-вот.

– Сестра Кьяра! – звал некий альбинос из отряда “Медуза”. – Прошу сюда!

Капитан только-только вышла, несолоно хлебавши, из очередного дома и, тяжело вздыхая, таки откликнулась на зов. Два мутанта ожидали её на крыльце обветшалой инсулы с латаной-перелатаной крышей. Они зазывали её внутрь многоквартирного здания.

– Удалось что-то найти? – окликнула Малатеста своих на полпути.

– Нам повезло. Однако будет лучше, если на это поглядеть воочию, – многозначительно ответил один из персекуторов, не желая раскрывать все карты в миг. Сестра Кьяра чувствовала его душевное смятение и возражать не стала.

Второй добавил, слегка волнуясь:

– Тут без клетки и кандалов не обойтись. У нас есть, чем укрыть камеру от солнца?

Малатеста кивнула: клетка была у неё за спиной. Она засунула руку в походную суму и нащупала куски кожи на заклепках.

Самодур-сарацин не придумал ничего лучше, кроме как обойтись светонепроницаемой, плотной коровьей шкурой в качестве подспорья в доставке упыря. Он как будто забыл, что зараженные в жару гниют без еды, как любой другой сырой кусок мяса.

Говорят, талантливый человек талантлив во всем. Это не про Алима аль-Харада. Его гений замкнулся на медицине. В остальном же он – дурак дураком.

Бойцы провели капитана в подвал инсулы. Уже отсюда Кьяра услышала нечто на грани хрипа и плача. Коридор загибало резко влево, где тот упирался в одну-единственную дверь.

Девушка-персекутор прошла вперёд и отворила её, являя взору капитана Малатесты…