Другое Существо

Нет, он, конечно, решил, что хотя бы попытается стать «бессмертным», пусть и такой ценой, но… Почему так тошно-то?! Эх, это всё – та проклятая собака, что зовётся совестью!

Может, можно как-то остановить?!..

Он заорал благим матом, стал биться…

– Мартен! Да Мартен же, чтоб тебя!.. – его грубо трясли, и кричали прямо в ухо.

Мартен сел.

Ага, вот в чём дело. Это – просто очередной кошмар.

Он сейчас – в наспех оборудованной групповой спальне, а его трясёт за плечо человек-тигр, Эдуард. И он успел перебудить практически всех десятерых – один – на вахте в рубке корабля! – остальных мутантов, кто сейчас отдыхал рядом с ним на принесённых со склада матрацах, отсыпаясь после тяжелейшей двадцатичасовой вахты с перетаскиванием и размещением…

И сейчас все они, кто – с опаской, кто с сочувствием, глядели на него.

Ну он и свинья. Не дал выспаться, перепугал.

Напряжение снял человек-крот, Ротор:

– Ничего, кошмар – не реальность. Там-то не убьют. Да и всё равно пора вставать: вон, на чёртовом хронометре девять по общебортовому.

Чтобы перевезти из центральной Лаборатории бодиформации огромный автоклав, пришлось всё-таки расконсервировать двоих Стражей. Лессер, про себя посмеиваясь, сообщил удивлённому Мартену, что на самом деле они называются вовсе не Загонщиками, или Стражами, а универсальными погрузчиками: УП-45 зэт. Это просто какой-то очень сметливый и охочий до денег инженер по электронике додумался оснастить эти многофункциональные, в-принципе, устройства ещё и блоком портативного силового поля. Разумеется, инженер свои тридцать серебряников за «экономию на разработке спецоборудования для содержания опытных экземпляров» получил.

А поскольку используемые обычно для конвоирования мутантов УП оказались выведены из строя, и ремонту не подлежали, пришлось отправиться на склад, и распаковать огромные ящики с резервными погрузчиками. Пока человек-тигр и человек-носорог взламывали и отрывали отлично забитую старинными гвоздями деревянную крышку ящика второго агрегата, Лессер колдовал над первым освобождённым от упаковки роботом.

– Почему он выглядит таким маленьким? – Мартен поводил рукой, как бы обозначая габариты действительно выглядевшего сейчас приземистой тележкой, погрузчика. Привычной казалась только ширина машины: две гусеницы покрывали, наверное, с добрых четыре квадратных метра пола, а точнее – дна ящика, поскольку гусеницы всё ещё стояли на дне этого самого ящика.

– Потому, что не активирован, – Лессер, сердито бормоча себе под нос строчки из «Инструкции по расконсервации», которую вытащил из стола Главного инженера, попробовал действительно «повернуть на девяносто градусов переключатель голосового управления процессором, чтоб активировать его». Внутри словно распластавшегося по своей ходовой части аппарата что-то щёлкнуло. Лессер удовлетворённо крякнул:

– Вроде, готово. Эй, агрегат универсальный погрузочный УП-45 зэт, инвентарный номер ноль четыре! Ты меня слышишь?

– Да, сэр. Я вас слышу. – а приятный тембр голоса у чёртовой железяки! Более того: он – женский!

– Отлично. Тогда приведи все свои системы и механизмы в рабочее состояние, и поезжай за мной.

Сервомоторы явно отличались повышенной мощностью, потому что загудело и зажужжало на три отсека. Механизм встал наконец в полный рост, и Мартену пришлось задрать голову – как обычно.

Порядок. Лессер подумал, что теперь выражение лица ромэна скорее, настороженное, чем удивлённое: всё верно. Именно таким он и привык видеть этот агрегат. Просто робот был как бы сложен сам в себя: разумеется, чтоб не занимать много места при транспортировке. Да, грамотно. И ромэн наверняка сейчас подумал, что кое-что рациональное в подходе их хозяев к оборудованию всё-таки имеется.

Лессер, которому Мартен не мешал, просто двигаясь следом, проследовал по коридорам, и подвёл механизм к белому полуцилиндру, занимавшему пространство на полу главной лаборатории с добрых три шкафа, хоть и имевшему в высоту всего метр. Но весившему никак не меньше трёх тонн. Все силовые кабели и кабели управления доктор озаботился отключить заранее. Но даже не опутанный паутиной толстых змей и не топорщащийся выступами разъёмов и внешних терминалов и клавиатур, аппарат выглядел красиво. Словно виденный им однажды на экскурсии от первого учебного колледжа холёный гиппопотам в подземном зоопарке Нью-Джерси. Который не удостоился в своё время чести быть разбомблённым.

– Подъезжай к вон тому концу вот этого автоклава. – видеокамеры на корпусе поморгали светофильтрами, очевидно, чтоб убедиться, что рука «начальника» указывает именно туда, и аппарат, мягко шлёпая новенькими гусеницами, подъехал на указанное место.

– Приподними автоклав снизу, на… пять сантиметров.

Разъёмные части манипуляторов-клешней вошли точно в предназначенные для них пазы, и подъёмник легко и уверенно приподнял свой край автоклава.

– Отлично. – всё правильно. Точно так же этот чёртов автоклав притащили сюда: именно первыми двумя погрузчиками, вытащив из недр трюма доставившего его, и вообще, большую часть специализированного оборудования для Станции и её новых хозяев, транспортного сухогруза. – Теперь опусти. Стой здесь, и жди, пока я не приведу сюда второго погрузчика. Ясно?

– Да, сэр.

Лессер, сопровождаемый так ни разу не открывшим рот за время похода и проверки ромэном, отправился назад. На лице мутанта явственно читалось удовлетворение результатами. Ромэн наконец спросил:

– А не проще ли нам было просто отключить на время искусственную гравитацию, и переправить этот чёртов ящик по воздуху?

– Думаю, что нет, Мартен. Потому что тогда пришлось бы предварительно зафиксировать и закрепить на месте сотни, если не тысячи, всяких разных других предметов – в каютах, грузовых трюмах, и на технических палубах Станции. Во избежание, так сказать. Аварийных ситуаций. При возвращении тяжести.

– Ага, понятно. Что ж, логично. А сюда эти агрегаты привезла отдельная ракета?

– Да. – а быстро этот ромэн всё схватывает. А чего не схватывает – додумывает. Логически вычисляет. Приятно, что это существо – в том числе и его создание!

– Корпорация наняла самый большой сухогруз, чтоб не использовать несколько малых, и выгрузка того, что этот корабль привёз, сюда, на Станцию, заняла шесть недель. Плюс три с половиной месяца на подключение, соединение, проверку, перепроверку, и загрузку реагентов и программного обеспечения. И только затем сюда прибыл рабочий, ну, точнее, штатный, персонал. Мы, учёные, и техники. Ну и, само-собой, СВБ.

– А как же те, кто монтировал оборудование?

– Мы их даже не видели – принцип работы с кадрами нашей горячо любимой корпорации. Чем меньше люди разных специальностей и профессий общаются между собой, тем лучше. Проще сохранять секреты и маленькие хитрости руководства. Ну и, само-собой, проще разбираться с профсоюзами. И их «дурацкими» требованиями.

– Понятно. – Лессер было прикусил язык, подумав, что зря он сболтнул про проблемы канала с профсоюзами, и ромэн может ухватиться за эту промашку, но того сейчас больше интересовало другое, – Значит, транспортник отбыл сразу, как только всё разгрузили?

– Да, насколько я знаю. Арендовать и держать долго без дела такой корабль дороговато даже для наших боссов. Хотя, конечно, они могли бы себе позволить и не такое. А наладчики и техники-монтажники, когда закончили, отбыли на небольшом катере. Пассажирском. Частном. Он пришёл по их вызову – они, когда всё отладили и собрали, послали сообщение. Их и было-то всего сорок восемь человек.

Доктор Лессер почуял, как ромэн вдруг напрягся:

– Скажите, доктор… Этот катер. Частный. Он… благополучно добрался до места назначения?

– Э-э… Да, насколько я знаю. Нет, я понял вашу мысль, Мартен – наши боссы, может, и циники, и сволочные скупердяи, но вовсе не убийцы! И затыкать рот поработавшим на них специалистам вовсе не собирались – иначе кто бы стал работать на них?! Нет, они поступают куда проще и циничней – предлагают подписать Контракт, где есть специальный пункт о неразглашении. И если кто-то сдуру проболтается о том, чем занимался, да с кем работал – затаскают по судам. И законно – законно! – лишат всего, что заработал. И сам, и предки и потомки до третьего колена.

– Ага. Уже легче. Правда, думаю, в нашем случае не приходится рассчитывать на суды, и воззвания к совести. Или, скажем, к Комитету по правам человека.

– Вот именно, Мартен. Вот именно. Потому что с точки зрения Закона, точнее, его теперешней редакции, вы – не люди.

Каюта выглядела нетронутой.

Только замок двери оказался взломан – как Сэвидж теперь понимал, это сделали мутанты-повстанцы, когда проводили тотальный обыск и зачистку Станции.

Стоя на пороге комнаты, он обвёл её глазами – словно впервые увидел…

Ну, в какой-то степени, это, конечно, так и есть – ведь его фактически вернули с того света. Ромэн сказал, что болевой шок, потеря крови и отсутствие медицинской помощи могли просто привести к тому, что он так и умер бы там, в камере. Через каких-то пару часов. А доктор Лессер – через три. Так что спасли их, можно сказать, от лютой смерти чёртовы мутанты. Вот и говори после этого, что они – не люди.

Нет, Сэвидж отлично понимал, что фактически его подопытные – люди. Но вот формально – нет. Они – просто продукт продвинутой и абсолютно «законной» генной инженерии и клонирования. Пусть и с наведёнными искусственно воспоминаниями и рефлексами. И даже с фрагментами вернувшейся, но чужой памяти: они – вовсе не Личности.

Индивидуальностями, личностями, гражданами, подпадающими под юрисдикцию Закона, эти искусственно смонтированные существа по определению быть не могут. Потому что законным гражданином, на которого распространяется действие Закона, дающего права, но и вменяющего обязанности, может явиться лишь организм, зачатый человеком-мужчиной. И рождённый на базе его семени, автоклавом. Таково определение. Вернее, оно таковым стало после того, как всех женщин, являющихся «носителями нестабильности в Обществе», постановили истребить. А до этого они всё-таки тоже рожали…

Граждан.

Но в их ситуации официальный Закон – не указ. Потому что как показали факты, личностями со всеми соответствующими мыслительными способностями, потребностями, желаниями и страстями, их «лабораторные экземпляры» всё-таки становятся. Хоть и спустя время.

Значительное время.