Шумные соседи

Я озвучил первую же версию, что пришла на ум: когда я с Ниной вернулся с опознания, то застал дядьку Некто за поисками, причём обыскать Некто успел едва ли половину квартиры. Потому-то и вышел Некто не через дверь, как наверняка вошёл, а через окно. Услышал, как я отпираю дверной замок, да и сиганул с балкона. Благо Нина живёт на первом этаже. Вот и ответ, почему ценное не тронул: на нормальный обыск дядьке Некто попросту не хватило времени.

Моя версия Нину устроила. Я отправился менять вкладыши в дверях. Пока шёл по коридору, сказал, что как только вкладыши сменю, так сразу Нина может о незваных гостях с глебовыми ключами позабыть.

Я только-только успел извлечь из замка вкладыш, как ко мне подъехала Нина.

– Ян, вы думаете, что сюда приходил тот, кто… кто убил моего Глебушку?

– Может быть. Почти уверен.

– Почему ж тогда вы не звоните в милицию?

– Что-то украдено? Нет. Замки взломаны? Нет. Меня пошлют, и вы знаете куда. Если хотите, звоните.

– А я думала, что если ваш Юсуп нашёл бы здесь отпечатки пальцев того скота, который моего Глебушку…

– Сейчас каждый кто не дурак идёт на дело с пачкой одноразовых перчаток, которых в аптеках навалом, по рублю за кило. Вы думаете, что тот, кто убил Глеба, и не оставил ни единого отпечатка, будет разгуливать по вашей квартире и штамповать свои отпечатки где ни попадя?

– Тоже верно. Так мне в милицию не звонить?

– Если хотите – пожалуйста.

– Но вы бы не стали?

– Я бы не стал. Я не верю, что тот, кто стёр свои отпечатки на вашей даче, оставил их здесь.

– Наверное, вы правы.

Нина уехала в кухню, я продолжил менять вкладыши.

Через пять минут вкладыши я заменил, трижды проверил, как замки работают с новыми запчастями. Оба замка работали как надо.

Я зашёл на кухню, сказал Нине, что замки готовы, положил на стол две связки ключей от новых вкладышей. Нина сказала, чтобы я отстегнул себе с каждой связки по ключу. Мол, замки новые, чёрт их знает, как будут работать, и если вдруг назавтра Нина не сможет открыть дверь изнутри, то позвонит мне, я приеду и открою Нину снаружи. Я взял по ключу от каждого замка, сунул в карман.

Нина подала чай. Я почувствовал неловкость. Всё же меня обслуживала женщина на инвалидной коляске.

Чай выпили в полной тишине. Ни я, ни Нина не проронили ни слова.

Перед тем как уйти я спросил, есть ли кому помочь Нине с похоронами. Нина сказала, что у неё есть сестра, живёт в селе за триста километров. Нина сестре позвонила, пока я ходил в лавку за вкладышами. Сестра пообещала выехать первым же утренним автобусом.

Уже в дверях я дал Нине визитку, сказал, чтобы Нина не стеснялась, звонила мне, если понадобится машина куда-нибудь смотаться по поводу похорон. Нина меня поблагодарила, сказала, что управятся с сестрой сами.

Я попросил у Нины номер мобилки. Мол, на всякий пожарный, вдруг чего-нибудь захочу спросить насчёт Глеба. Нина номер продиктовала, я записал. Когда за мной закрывала, Нина поблагодарила меня за вкладыши. На прощание я посоветовал Нине закрыть оба замка на все три оборота ключа. На том мы и расстались. Нина к моему последнему совету прислушалась.

Когда забрался в джипчик и вставил ключ в замок зажигания, я вдруг почувствовал, что подустал. Я откинулся на спинку, посидел с минуту в расслабухе.

Перед тем, как покатить домой, я позвонил Юсупу, рассказал о визите дядьки Некто в квартиру Нины. Юсуп спросил, станет ли Нина заявлять. Я сказал, что вряд ли. Юсуп сказал: “Ну и слава богу!”, добавил, что потерял бы два часа, а ни единого пальчика у Нины наверняка бы не нашёл. Затем Юсуп пожелал мне спокойной ночи и откланялся.

Я уже подъезжал к дому, когда позвонила Нина. Сказала, что позвонила девушке Глеба, Танюше, рассказала про смерть Глеба. Танюша захотела поговорить со мной. Потому Нина мне и позвонила, чтобы спросить, можно ли Танюше дать мой номер. Я сказал “Конечно!”. Нина сказала, чтобы я ждал звонка Танюши.

*

*

Ужинать на ночь глядя врачи не рекомендуют, а часы показывали без десяти десять. Потому я устроил лёгкий перекус. Танюша позвонила вовремя: я как раз вставал из-за стола.

Танюша начала с выкрутасов в стиле “я кое-что знаю, но связываться с милицией не хочу”. Минуты три я потратил на уговоры таки рассказать мне то, ради чего Танюша позвонила. Под конец Танюша вырвала у меня обещание “никому-никому и никогда-никогда” не говорить, от кого я узнал то, что узнал от Танюши.

Когда с формальностями уладили, Танюша рассказала, что Глеб ожидал денег. Глеб сказал Танюше, чтобы покупала купальник. Мол, скоро рванём на море, и надолго. Откуда придут деньги, Глеб Танюше не сказал, хоть та и спрашивала. Сказал, что ждёт больших денег, и всё. Так и сказал: “Скоро у меня будут большие деньги”. Сумму не уточнил.

О больших деньгах Глеб рассказал Танюше по телефону, за час до того, как Глеба убили.

Танюша меня спросила, не думаю ли я, что Глеба убил тот, кто о деньгах Глеба прознал. Мол, Глеб деньги получить успел, но кто-то оказался сильнее. Я сказал, что Танюша наверняка от истины недалека. Перед тем как повесить трубку, Танюша высказала надежду на то, что её информация поможет мне найти убийцу Глеба.

Первое, о чём я подумал, когда Танюша сказала о больших деньгах Глеба, это то, что деньги Глеб ждал от Вадика за липовое алиби.

С другой стороны, Глеб мог ожидать прихода денег откуда угодно, хоть от продажи конопли. К примеру, взял у Ковылякина пакет травки, да сбагрил подороже. Вот тебе и большие деньги. Покупай, подружка, купальник, едем на море.

После того, как я представил Глеба в роли наркоторговца, воображение немедля нарисовало идеальный сценарий убийства Глеба.

Я подумал, что когда Глеб товар сплавил, то денежки припрятал на даче где-нибудь в шифоньере, среди шмоток, ведь народ у нас считает, что лучшего места для хранения заначек, чем под стопкой трусов, не найти. На глебову беду домик обшарил свободный бомж “гуляю где хочу” дядька Некто, который только под стопками трусов и ищет, да денежки-то и нашёл.

Когда Глеб воришку поймал на горячем, то Некто двинул Глеба в живот, Глеб согнулся, и тогда гость стукнул Глеба по затылку бутылкой.

Затем Некто обшарил глебовы карманы, нашёл мобильник, портмоне, и ключи от глебовой квартиры. Дядька Некто – бомжи нынче технически подкованные – заглянул в память глебова телефона, нашёл глебов адрес, да и подумал, что раз у Глеба водятся такие деньжищи на даче, то почему бы не наведаться к Глебу в квартиру? Некто приехал по адресу, выждал, пока наступят хотя бы сумерки, чтобы в подъезде стемнело, да и влез в квартиру Нины.

Сперва дядьке Некто повезло: я отвёз Нину на опознание, и квартира осталась без присмотра. Затем удача от дядьки Некто отвернулась: мы с Ниной вернулись быстрее, чем гость успел квартиру обшарить, потому дядьке Некто пришлось сигать с балкона.

Фантазировать я умею, этого добра у меня не отнять. Когда я понял, что воображение понесло меня не на шутку, я нашёл кнопку с надписью: “Стоп!”, утопил её и держал нажатой, пока мысли не устаканились.

Думать о том, кто, как и за что убил Глеба, я оставил Юсупу. Себе я поставил задачу узнать, связаны ли глебовы ожидания больших денег с алиби Вадика. Если бы я сумел доказать, что Вадик пообещал Глебу за липовое алиби деньги, причём, со слов Танюши, большие, то Вадику гулять на свободе осталось бы считанные минуты. Правда, как доказать то, что я хотел, я не имел ни малейшего понятия. Но нет худа без добра: пусть и косвенное, но у меня появилось доказательство того, что Вадик мог пообещать Глебу деньги за липовое алиби.

Я решил пойти другим путём. Раз я не мог доказать липовость вадикова алиби, то я решил доказать Вадика вину. Правда, как доказать Вадика вину, я даже не догадывался.

Я поскрипел мозгами, поискал, за что можно уцепиться, чтобы поймать Вадика. На ум пришли отпечатки перчаток, что юсуповы спецы нашли на ружье Самуилыча. Со слов Юсупа, на указательном пальце правой перчатки был порез длиной в сантиметр.

В том, что отпечатки на ружье оставили перчатки Самуилыча, я не сомневался. Кроме Самуилыча я не знал людей, что пользовались перчатками, у которых на пальце порез в целый сантиметр.

Перчатки для мытья посуды у Самуилыча были клеенные-переклеенные, живого места не сыщешь. Чтоб Самуилыч выбросил перчатки? Да ни в жисть! Перчатки Самуилыч выбрасывал лишь когда они начинали течь из-подо всех заплаток. А перед этим Самуилыч заклеивал дырки и порезы в перчатках медицинским лейкопластырем изнутри.

Когда пластырь уже не спасал, Самуилыч вырезал из верхней части перчаток кусок резины, затем наклеивал на дырку сверху. Пару раз Самуилыч даже приходил ко мне с рваными перчатками в руках и вселенской скорбью на лице, и просил в долг каплю резинового клею. Пока я ходил за клеем в кладовку, Самуилыч тараторил извинения и объяснения: мол, уже поздно, магазины закрыты, а посуду мыть не в чем.

Со слов Юсупа, отпечатки перчаток на ружье мог оставить Самуилыч, когда в перчатках чистил-смазывал ружьё. Крыть мне было нечем, разве что уверенностью, что отпечатки перчаток на ружье оставил Вадик, когда стрелял в Самуилыча.

И вот тут-то мне, наконец, повезло. Я вспомнил, что, когда я осматривал квартиру Самуилыча накануне, то латаных-перелатаных перчаток на кухне не видел. Ни на кухне, ни на балконной верёвке, ни в ванной.

Сперва я подумал, что сознание сыграло со мной злую шутку: выдало желаемое за действительное.

Тогда я решил проверить память свою памятью электронной. Я просмотрел на мобильнике все фотографии, что сделал в процессе осмотра квартиры Самуилыча. Перчаток, ни клеенных-переклееных, ни новых, на снимках я не разглядел.