Грязь. Сборник

Ven dispuesto a combatir

hay una lucha que ganar

muchos hoy van a morir

estas dispuesto a derramar

tu sangre en las calles de Francia

por la libertad[19 - Приготовьтесь к борьбе,Эта борьба за победу!Многие сегодня умрут,Вы готовы разлитьСвою кровь на улицах ФранцииЗа свободу?]

Мы были на пляже. Я сидел под зонтом, она лежала на животе и читала Оэ. Это я Ей посоветовал. Был вечер, корабли, вышедшие в море с туристами, возвращались. Скоро должен был начать пустеть пляж. Солнце уже, конечно же, не жгло. Но если собрался сидеть под зонтом, то надо делать это до конца. Она, как будто услышав мои мысли, стремительным ударом своей спортивной ноги по ножке зонта сбила его, и тот упал в сторону. Я посмотрел на Неё, а Она даже строчку, на которой читала, не потеряла, делала вид, будто это всё произошло случайно. Бросил взгляд на её ноги, которые вновь спокойно лежали на пляжном коврике, и продолжил любоваться океаном. Она была очень хороша собой, и знала об этом. Поэтому я старался не смотреть на Её тело, зная, что это Ей нравится. Хотя, честно говоря, я завидовал какому-нибудь пареньку, который сидел позади нас и мог с вожделением разглядывать Ее. Сильные, но без единого намека на потерю женственности, ноги и округлую попку в оранжевых купальных трусах на завязке. Этот паренёк сразу заметил, что Она не одна, и старается смотреть, не привлекая моё внимание, чтобы я не закричал что-то в духе: «Oh lousy boy! Stop watching![20 - Ах, паршивый мальчишка! Хватит смотреть! (англ.)]» Не то чтобы я прямо закричал, но мысль такая возникла. Господи, я его даже не видел, просто придумал. А если он есть… Наверняка он молится, чтобы мы продолжали быть на пляже как можно дольше. Нет, это уже паранойя.

В этот момент Она отложила книгу в сторону и смахнула песок со своего коврика.

Знаешь, – задумчиво сказала Она. – После прочтения этой книги я перестану ломать ветки деревьев и буду запрещать это делать другим. Им же больно, раз у них есть душа.

Я наконец-то оторвался от своих мыслей, послушал Её и встряхнул головой: «Боже, о чём я только думаю. Надо будет сходить исповедоваться. А нет, сначала надо будет нагрешить. Спасибо Мандельштаму за совет». Я достал блокнот и написал: «СОГРЕШИТЬ».

– Что ты там пишешь?

– Да так, планы на ближайшее время.

– Понятно, – со скукой сказала Она и посмотрела в сторону океана. – Я уже думала, что вдохновение пришло, и ты принялся писать. Ты обычно этого не делаешь. Вдруг увидел что-то прекрасное..

Она зевнула, прикрыла рот рукой и в мгновение ока перешла в нападение: резко перевернулась на спину через левое плечо, оказавшись вплотную со мной, и вцепилась в мою руку, повиснув на ней, пытаясь выхватить блокнот. Я даже не сопротивлялся, поражаясь Её прыткости и скорости: блокнота у меня уже не было, а Она спокойно лежала рядом на животе и читала последнюю запись.

– «СОГРЕШИТЬ»? Ха-ха-ха, да ты реально странный, – Она вернула блокнот и легла на спину. – Грешник, блин, ха-ха-ха! Как ты до этого вообще додумался?

– О, тебе этого лучше не знать.

Она перестала смеяться, вытерла пару слезинок. Наступило молчание. Она смотрела на меня.

– Значит, всё-таки увидел прекрасное.

Она взяла горсть песка и стала насыпать его на свой плоский животик. Одну горсть, вторую, третью…

– Что ты делаешь?

– Твоё внимание привлекаю, непробиваемый, – улыбнулась Она.

Ямочки на Её щеках были ослепительней солнца.

– Хочешь грешить, так греши, – ласково сказала Она. – Только со мной.

– И где же здесь будет грех?

– Найдем, – подмигнула Она, поднялась, стряхивая с себя песок, и повалила меня рядом с упавшим зонтом на песок в объятиях.

Её тело обжигало меня.

В Танжере мы постоянно пили марокканский мятный чай, он был повсюду. И не надоедал.

Как-то раз я спросил у Неё: «А почему слезы ангелов?..»

– Должны же они плакать, смотря, во что превратился наш мир.

Время текло здесь по-особенному – очень лениво, сонно, забывая переводить стрелки на нужное время.

– А тебе холодно? Там, внутри?

– От страха?

– Нет, от прошлого.

– Нет, от прошлого мне больно.

– В груди холодно.

– Больно.

– Холодно.

– Больно.

– Холодно.

– Больно.

– Бука! – и Она накинулась на меня с кулаками.

Мы были отличными друзьями.

Как-то раз мы забрались в местную заброшенную виллу и всю ночь танцевалитанцевалитанцевалитанцевали под роллингов. Вилла стояла на одном из высоких холмов, близ города. Под нашими ногами раскинулась долина, наполненная огнями. До момента, когда ее заполнит своим светом солнце, была еще целая ночь. Вилла была абсолютно пустой, местные не смогли вынести только стены. Это было чудесное место для пикника. Каким-то чудом Она нашла здесь куклу в одной из комнат – последнюю обитательницу этого места. Кажется, что это было так давно. Через несколько лет Она потеряла эту куклу в метро. Но не особо расстроилась, посчитав, что так кукла снова отправилась в своё путешествие. Кто знает, быть может, Она сама ее выкинула.

Мы развели костёр, повесили одно из наших полотенец на стену, зацепив за старые гвозди. Она сказала, что это для уюта. Я согласился, это было похоже на ковёр. Достал из сумки две бутылки неплохого вина. В местных магазинчиках каждую бутылку заворачивают в несколько слоев бумаги и кладут в непрозрачный пакет. Пока я разворачивал всю эту капусту, Она ухмыльнулась и достала из своего оранжевого рюкзака вино получше. Я улыбнулся. Марокканская ночь была спокойна и ласкова к нам. Нам было чем заняться.

в ту ночь.

безумия

нашего

по лестнице

поднимались

быстро