– Ты всегда говорил, что мир в крайней степени ироничен!
– Да, говорил, но мир всегда существовал по определенным законам. Нарушь закон – рухнет и мир. И этот мир сыпался по частям еще с момента того рисунка Ульяны.
– Просчужник? – спросила Наташка, громко сопя.
– Чужхищтос, – с улыбкой поправил я. – Я уже тогда высказывал сомнения по поводу этого рисунка.
– Но ведь рисунок правдив!
– Это-то и сбивает с толку, Наташа!
Я тоже схватил девушку за плечи и несколько раз несильно встряхнул, словно желая ее пробудить.
– Ты не видишь в этом противоречий?
– Нет, – честно ответила она.
Я без сил опустился обратно на скамейку и покачал головой. Наташка осторожно села рядом и положила руку мне на плечо.
– Расскажи, – попросила она. – Расскажи мне.
– Я словно… – я плотно сжал губы, скривился и продолжил: – Я словно спал все это время, а когда проснулся, не смог отличить явь от сновидения. Все, что происходило, вызывает у меня стойкое чувство дежа вю. Ну, может и не совсем так. Мне просто кажется, что все это уже было, но было не со мной. Не с нами. Но уже было. Было там, там, там. Словно чертов коллаж из разных событий никак между собой не связанных, кто-то нарочно связал вместе, соединив настолько тонкими нитями, что потяни слегка, и швы разойдутся и вот тогда-то, все хлынет наружу.
– Что хлынет наружу? – осторожно спросила Наташка.
– Правда, – ответил я, глядя ей прямо в глаза.
– У меня от тебя мурашки. – Наташку передернуло. – О какой правде ты говоришь?
– Что все это происходит по какой-то причине. Следует, определенному сценарию. Что все это, лишь часть какой-то большой игры, в которой мы пешки, а правила для нас размыты.
– Если мы пешки, то кто же игроки?
Я несколько раз кивнул Наташке, показывая, что она задает правильные вопросы, но вынужден был развести руками, так как дать на них ответов я не мог.
– Если это все было запланировано, и двигалось вперед согласно какому-то плану, – я все время продолжал кивать, пока Наташка двигалась вперед по паутине своих мыслей, – то для чего произошло то, что нам удалось остановить?
– Может, мы задаем не те вопросы?
– Поясни?
– Может, правильнее будет спрашивать, не для чего это произошло, а почему это произошло?
– Я не вижу разницы.
– Смотри. – Я положил пачку сигарет на скамейку и, уперев в нее палец, стал медленно двигать пачку к краю. – Допустим, эта пачка сигарет то самое к чему все должно прийти, согласно твоей теории. Это то самое событие, которое должно случиться в будущем. Мой палец это то, что случилось в этом году. Совокупность всех событий. Итак, пришелец падает и начинается общее помешательство, что должно было привести к гибели целого города.
Пачка сигарет медленно, но неотвратимо движется к падению. Наташка смотрит внимательно, даже не мигает.
– Вот события подходят к своему апогею и… – я отпускаю палец и пачка летит вниз. – Бах! – все кончено. События, что запустили всю эту цепочку, привели пачку туда, куда им было нужно.
– Я все еще не понимаю.
– Я говорил о том, что мы задаем неверные вопросы. А что если пачка уже была там?
Наташка удивленно уставилась на пачку сигарет в пыли и постепенно начала что-то понимать.
– Ты хочешь сказать, что какое-то событие уже произошло и потому случилось все это? Падение, толпы зомби, пришелец?
– Верно, – хлопнул я в ладоши. – Что если что-то уже произошло? Что если это что-то и послужило сигналом к началу всех этих событий?
– Что, например?
Я поднял пачку сигарет, подул на нее, стряхивая пыль, и пожал плечами:
– Этого я не знаю. Так далеко я не заходил. В мире много чего происходит.
– А при чем тут мир, страдаем-то только мы!
– А ты в этом уверена? – спросил я. – А что если то же самое сейчас происходит где-то еще в этот самый момент?
Наташка позеленела и прижала ладонь к губам.
– Гипотетически, – поспешил добавить я.
– А если не предполагать гипотетически? – не отнимая руки, спросила она. – Если взять только нашу страну?
– Афганистан? – ответил я. – Хотя это тоже весь мир. Тогда, отставка Ельцина?
Наташка смотрела на меня несколько мгновений, пока не поняла, что я шучу.
– Дурак, – уверенно заявила она, шлепнув меня по плечу.
– В общем, я не знаю, что происходит и почему происходит, – продолжил я через минуту. – И если честно, я не хочу знать.
– Почему? Ты же всегда говорил, что хочешь знать все.
Я взглянул на Наташку, но она не шутила и не подкалывала. Она была очень серьезной.
– Потому что я боюсь, – признался я. – Если такие силы играют нами как пешками и двигают свои фигуры вперед, стремясь к какой-то своей цели, то я не хочу застать тот момент, когда одна из них скажет: «Шах и мат».
– И тут не смог? – сурово спросила Наташка.
– Ты же знаешь, я соткан из пафоса, – с улыбкой ответил я, опуская голову ей на плечо.
– Тебе надо развеяться, – посоветовала мне девушка. – И обязательно найти себе подружку. Твоя голова забита черт знает чем.
– А подружка поможет?