Абортарий

– Ага.

– Если я спрошу, сколько мальчиков было в твоем классе, ты обидишься?

– Даже не сомневайся. Можно подумать, я в бабушки тебе гожусь.

– Тебе нравилось учиться?

– Спрашиваешь, будто знаешь, что это такое.

Я замолчал. А Иену, между тем, пробило на ностальгию. Проходя мимо турника, рассказала, как свалилась там коленями на землю. Проходя мимо качелей, поведала, что зарыла носом, когда пыталась сделать «солнышко». Возле какого-то варварского лабиринта – сплошь спиральные трубы – заметила, что ударилась там и сломала нос.

– Да ты прямо ходячий каталог по инвалидности, – брякнул я.

Она тут же парировала, что настоящий каталог по инвалидности – это, разумеется, я сам. Точнее, содержимое моей мошонки.

***

Иена работала в лаборатории при Доме Матери. До знакомства со мной она была осведомлена о мужском роде исключительно по сперме. По ее составляющим. А они бывали, мягко говоря, не ахти какими удальцами. Свою родословную вели от дедовых братьев.

Из того многомиллионного скопища юрких сперматозоидов большая часть страдала физическим недугом, была увечна. Всяких хвостатых уродцев был пруд пруди.

Работа Иены заключалась в том, чтобы из всего этого каталога по инвалидности отобрать здоровых, целых и крепких парней. Настоящих мастеров своего дела. И заправлять их потом в искусственные мутаторы.

К сожалению, идеальных и безупречных попадались считанные единицы. Большая часть тех, что способны были к оплодотворению, имели спиральный хвостик и маленькую, куцую головку.

– Эти сперматозоиды, основная масса работяг – они похожи на спирохеты.

Она объяснила, что спирохетами называли раньше возбудителя сифилиса. Венерического заболевания, от которого сохли мозги, вяли мутаторы и гнили носы.

У спирохет подобное к сперматозоидам строение. Головка и нитевидный хвостик. Только если у мужской репродуктивной клетки хвост имеет плавные изгибы, то у спирохеты он закручен, как у поросенка. Этакий зловредный штопор.

Поскольку венерические заболевания давно ликвидированы, и живые спирохеты почили в бозе, то Иена и подобные ей лабораторные добытчики, с легкой руки именовали мои живучие и способные к оплодотворению головастики спирохетами.

Особого пиетета я в этом не почувствовал.

***

Наша прогулка могла бы длиться и длиться, болтовни у Иены хватало на десятерых. Я послушно кивал, старательно вникал, но постоянно сбивался, глядя на ее расползающийся халат. Помню еще, что руки из карманов не вынимал – чтоб можно было незаметно скрыть рвение предводителя мешочка с троянскими конями.

За разговорами мы потеряли бдительность и в итоге нарвались на неприятность. Ходили вокруг стадиона, по островками освещенной беговой дорожке. Приблизившись в очередной раз к тому извилистому железному сооружению, прозванному лабиринтом, мы слишком поздно заметили стаю самок.

Они уже поджидали нас. Первым моим порывом было сорваться в бег, но каков бы я был – мужчина, что, заметив группу молодых девушек, панически дает деру.

Не бывать этому.

***

Троещинских дам было четыре. Напомню, такое же число спирохет нужно для успешного прободения яйцеклетки.

Среди дам особенно выделялась одна, грудастая, злачная, пышная блондинка. Явный вожак стаи.

Я бы не удивился, если б каждая из присутствующих самок подошла к ней и почтительно понюхала под хвостом. Именно такой ответ я ожидал услышать на собрании Женского Совета.

Эта дама была высокой, мощной и задиристой. Волосы пепельного оттенка, гладкие и с пробором. Губу, ноздрю и бровь пробивали стальные шарики. Кожу покрывали татуировки, обильно и дочерна. Бросалась в глаза ее выставленная напоказ грудь, едва скрытая майкой. Я будто слышал, как два крупных шара маняще терлись между собой. Она единственная была в шортиках, остальные в штанах. Наверно, чтобы в любой момент продемонстрировать свой могучий клитор, который у гиен достигает внушительных размеров.

– Привет, мать, – деловито поздоровалась с Иеной. Кивнула на меня головой. – А это что за кадр?

– Да вот, увязался.

– Немножко заблудился, жеребчик? – неожиданно мягким, медовым голоском обратилась ко мне пепельная гиена.

Я сглотнул слюну. Это было слышно на пол-Киева. Самцовая натура на миг прорвалась к сознанию, я быстро и оценивающе взглянул на ее аппетитные формы. Взгляд был перехвачен, отчего пепельная негодующе вскинула толстые брови.

Запахло жареным. Я пожалел, что не дал деру.

***

– Да, заблудился, – ответил, стараясь, чтобы голос предательски не дрогнул. – Но уже нашелся и сваливаю.

– Прекрати, зачем такая спешка, – нарочито обиженно произнесла пепельная гиена и обнажила клыки. – Нам показалось, вы так мило прогуливались. Может, мы компанию составим?

– Это лишнее. Он уже валит, – вставила Иена.

– А ты, сучка, жало прикуси, – резко грубым голосом ответила пепельная. – Шашни водишь с жеребчиком нашим, с тобой мы еще это обсудим.

– Нечего тут обсуждать, – Иена подошла и жестко пихнула меня в плечо. – Давай, топай отсюда.

– Эй, мать, да я же знаю ее! – воскликнула мулатка с буйным гнездовьем на макушке. Обратилась к Иене: – Твоя сестра ходит в восьмой класс, с малой моей, да? В эту школу?

– Допустим, – холодно согласилась.

– Ну вот, – обрадовалась мулатка. И тут же заметила знак на шее Иены. – Да ты же из нашенских, мать! А чего с этим связалась?

– Заблудился, сказано же.

– Не, родная, стелишь красиво, но не в ту степь, – возразила с сомнением мулатка. – Мы видели, как вы болтали и не похоже, чтоб блуждали.

– Блудили, скорее, – с угрюмой ухмылкой добавила пепельная. Дамы нестройно захохотали.

Иена огрызнулась, а я тем временем тихонечко сдавал назад. Но мое отступление было замечено.

– Не спеши, жеребчик, – сказала пепельная. – Никакой обходительности. Я так проголодалась по настоящему жеребцу.

Она выставила руку – и тут же кто-то из самок вложил ей биту. Незамысловатый трюк не сулил ничего хорошего.

– А ты мог бы и угостить меня, – продолжала коварным тоном. Приноровила биту так, что она уперлась мне в пах. – Яичницей, например.

Все шло не так. Я чувствовал, что могу рывком вырвать биту и поотбивать им всем куриные мозги. Но пока их приставания носили игривый, полушуточный манер. Мои дерганья лишь усугубили б ситуацию.