Абортарий

Оваций заслуживали плюгавые мужички в широких шортах до колен и в носках, обутых в сандалии или шлепанцы. Радовали пареньки с невообразимыми прическами – прямые челки, сально спадающие на лоб, рвотные хвостики на затылке, лысеющие на макушке и пышно взбитые каймой вокруг ушей. Истинное удовольствие доставляли какие-то пришибленные работяги с рюкзаками и в мешковатом, угарном одеянии.

Все же я упросил Рупию пройтись по этажу. В отделе, связанном с войнушкой и различными способами убивать себе подобных, ей было более-менее все понятно. А так называемый бытовой отдел оставил кучу вопросов.

Она пыталась выяснить у меня, действительно ли так необходим мужчинам триммер для носа и ушей?

Или, к примеру, зачем вакуумными помпами надувать член? Или привязывать к нему гирьки, чтобы удлинить? Насколько это больно? И сколько вообще надо мозгов, чтобы додуматься до такого?

Кто знает, кто знает.

***

Рупия долго рассматривала инсталляцию с писсуарами. Белым кафелем обложенная комната, а в ней по периметру эмалированные емкости для мочеиспускания, похожие на подвешенные ванночки.

– Это сюда ходили по маленькому? – в ее голосе звучало недоумение.

– Ну да. Физиология позволяет мужчинами это делать стоя.

– Никаких перегородок. Все открыто. То есть, выходит, можно было подглядывать за соседями?

Я задумался.

– Технически, да. Но сомневаюсь, чтобы кто-то этим занимался.

– А я ни капельки не сомневаюсь, – заметила Рупия. – Только вот зачем, непонятно. Что, своего мало? Обязательно нужно сравнивать? Это у вас в крови заложено – соперничать?

– Если б мне выпала возможность посоперничать, я бы попробовал ответить.

– Хочешь сказать, что когда один увидит, что у соседа маленький член, он пойдет к подружке соседа и скажет – он плохой самец, у него маленький член, уходи от него ко мне, у меня больше.

– А что, вас только размер члена интересует?

– Скажу так. Я бы поостереглась иметь дело с мужчиной, который ходит мочиться в писсуар.

***

На втором этаже была представлена история моего рода.

Андрей I Овощ, еще когда он был активным и передвигающимся, симпатично ухмылялся в синем приталенном костюме. Андрей II Каплун, еще когда он был целеньким и здравомыслящим, в окружении миниатюрных самочек в купальниках, уводящих внимание от его коротких ног и пакетика. Андрей III Отельный, еще когда он радовался жизни и не был дни напролет под мухой, сидел на скамейке в тени деревьев.

Ну и Андрей IV Пробирочный, ваш покорный слуга, еще малолетний, не осиротевший и не затурканный – улыбался на фоне особняка.

***

Отдельный сектор имел название «Время не первых».

Там были представлены фотографии всех братьев дедушки. Их было девятнадцать штук. У того ручонки, как у тираннозавра, у того вмятина на полголовы, у того крендель вместо живота, у того вообще тело, словно взорванная колбаса.

Мягко говоря, конкурсом красоты и не пахло.

Дед шел под номером восьмым. По сравнению с родственничками – хоть с лица воду пей. Сразу чувствовалось, что он родился самым живучим и стойким. Несмотря на закрытый задний шлюз и укороченные конечности. И рахитичную грудную клетку. И кривые и мелкие, как семечки, зубы. И полнейшую сексуальную невменяемость.

Вроде ничего не упустил.

Часть девятнадцатая. Кострец

***

Что ж, вот я и подошел к описанию дня, нынче известного миру, как Минетный Банзай.

Тот день начался довольно эксцентрично. Хотя беды ничего не предвещало.

Эта беременная возникла из ниоткуда. Но сказать, что, мысленно содрогаясь, я не готовился к подобной встрече – значит соврать вам, туши. А так делать нельзя.

Она была не одна. В качестве боковых заводил за ней подвязались еще две самки – худощавые, томные, будто оглушенные рыбы. Сестры, мамы, невесты – неясно. Со мной никаких контактов налаживать не собирались, сторонились, равнодушно посматривая на прохожих. А прохожих было не так уж много. А спасти меня – и того меньше.

Не было таких вообще, откровенно говоря.

Идея подойти явно принадлежала беременной, а перечить ей ни у кого духу не хватило.

А сама беременная оказалась существом вредным и коварным.

– Привет, – хохотнула и села рядом. Я тут же отодвинулся, хотя места и так хватало с головой. Был бы темный угол, я бы забился туда.

Рупии еще не было, и я с нескрываемой надеждой поглядывал за поворот, откуда она обычно появлялась.

– Здравствуй.

Она весело назвала свое имя, но я даже не пробовал запоминать. Согласно кивнул головой. Принял тактику пассивного сопротивления.

– Я скоро рожать буду, – отрапортовала со смешком. Я снова согласно кивнул. Отрицать было невозможно и опасно.

– Девочка, – призналась. – Маленькая милая девочка. И здоровая, главное. Ты рад за меня?

– Места себе не нахожу.

Тут же она, задорно хихикая, подскочила, схватила мою руку – и заставила погладить свое оголенное, надутое, как барабан, пузо.

– Вот там дочь, – самодовольно заявила. – И она, кстати, твоя.

– Всегда держу это в голове.

– Уже совсем скоро родится.

– Скорее бы, – заверил. Не скажу, что чувствовал отвращение, но и блаженного наслаждения не испытывал уж точно. Под натянутой кожей, белесовато выпирающей прямо мне в нос, бесшумно зрела очередная самка. По срединной линии пуза вилась темная полоса, словно барышня неудачно загорала на балконе. Пупок напоминал средних размеров торчащий пельмень.

– Чувствуешь? – спросила, благоговейно замерев. Я ощущал холодное гладкое пузо, и как мои горячие ладони начинали потеть.

Беременная склонилась ближе и горячо зашептала: