Абортарий

– Боже упаси. Что я, совсем дуболом?

– Правильно. Потому что я нарочно. Чтоб ты понервничал и десять раз пожалел.

– Как любезно с твоей стороны.

Состроила гримасу улыбки. Огляделась.

– С подружками пришел, – кивнула на охранниц. – Что, поджимает самому?

– Я не вправе отказаться от них.

– В душ они тоже лезут с тобой?

– Разумеется. Спинку же мне кто-то должен намыливать.

Сделав глубокую затяжку, Иена иронично повела бровью. С мочек ее ушей свисали серьги в виде обезьянок – одна закрывала лапами глаза, другая закрывала лапами уши. Той, что должна закрывать рот, было не видать.

На ее губах отчетливо и сочно выделялась малиновая помада. Как налепок кровавой пиявки.

***

И вот сейчас, прохлаждаясь в морозильной камере, я могу позволить себе предположение. Если женское население все же ни малейшим образом не было затронуто в ходе Великой Бабуинизации – в виде краснеющих задов от отсутствия любовных утех, к примеру. То это с лихвой окупается наполненными губами с насыщенной помадой.

***

Ее помада была в тон маникюру. А дикобраз на голове был все в том же бордовом оттенке. Стрелки на веках крутыми запятыми стремились к вискам. Я невольно опустил взгляд с изящной шеи на выступы ключиц – а затем в разрез, где покоилась мягкая гроздь нежнейших желез.

Я быстро отвел взгляд. И заметил, что она внимательно смотрит, сощурив глаза.

Нужно было срочно исправляться, и я нечаянно выдал то, отчего папа бы содрогнулся.

– Классно выглядишь.

– Спасибо.

– Просто супер.

– Да поняла я. Это маленькое черное платье, в нем даже динозавру неплохо будет.

– Насчет динозавров не уверен, но тебе идет.

– Ускоренные курсы по соблазнению прошел? Давай ты меня впредь избавишь от подобной туфты.

– Может сегодня, чисто для разнообразия, пообщаемся без издевок?

– Условия выставляешь, – надменно заявила. – Тебя забыла спросить, как мне общаться.

Теперь пришел мой черед безнадежно вздыхать.

Подошла официантка. Обделенная миловидностью, но не орлиным клювом белобрысая кляча. Поинтересовалась, что мы будем заказывать. Иена взглянула на нее, сквозь свою дымовую завесу, и громко хмыкнула.

– Накатим чего-нибудь!

– Я же не пью, – замялся.

– Ну, сиропчика какого-нибудь витаминизированного наверни. А мне, пожалуйста, двойной ром со льдом.

Пока они с официанткой препирались в выборе рома, я заметил, что за соседним столиком мне строили глазки две оплывшие бегемотихи. Седалищные части свисали с-под стульев, будто желе. Большие округлые головы с крепкими жевательными отсеками, реденькие, будто для галочки, поросли волос.

Мамины протеже, однозначно. До тошноты специфичная красота.

– Что, высмотрел дам на вечер? – вставила с иронией Иена.

– Конечно. Вот только грузовой кран закажу.

Она устало закатила глаза. Принесли ром и апельсиновый сок.

– Кстати, ты чего так отреагировала на официантку?

– Смешная ситуация. Сегодня работают девушки, которых я ни разу еще здесь не видела. Хотя бываю тут стабильно раз в неделю. Бывала, по крайней мере, пока ты не взял в моду подкарауливать. Так вот, заметь, новенькие все до единой страшные, как утренние черти. И посетительницы туда же. Убедись сам.

И вправду, нас окружали какие-то сплошь тазобедренные существа, лишенные и проблесков женственности. С вывернутыми губами, холенные, самовлюбленные, гладкие, как тюленьи спинки. Затянутые, откормленные, по-царски расфуфыренные.

Зашли еще две, заметили меня, улыбнулись. Это было похоже на то, как мамонтихи показывают бивни.

Иена самодовольно затянулась.

– Вывод – ты под очень плотным колпаком, хоботок.

***

С началом поглощения рома Иена поубавила прыть в раздаче колкостей. Стала покладистей и милей.

Мы обсудили, как я приехал на Троещину. Иена рассказала о регистраторше. И о том, что она художница. Показала на телефоне ее картины.

Одна из картин – на лесной опушке, полной пеньков и сохлых сучьев, крольчиха подгоняет свой маленький лохматый выводок.

– Кстати, ее сестра, – Иена имела в виду сестру регистраторши, – занималась проектом, связанным с облегчением твоей участи. Она обучала всех желающих оральному сексу. В твои двадцать планировали сделать подарок – разрешить предоставлять свой член для оральных утех. А там, глядишь, мог бы и дослужиться до полноценного секса.

Я мучительно сглотнул. Огромный ком слюны едва не застрял в горле.

– А что сейчас с этим проектом? – как можно равнодушней спросил.

– Отложили, насколько мне известно, – заметила, – на неопределенный срок.

– Почему? – выдохнул Андрей IV Мозолистый.

– Рассудили, что рановато тебя ублажать. Нестабильное поведение. На Троещину с какого-то перепугу поехал, где тебя чуть не угрохали. Торчишь, как пень, у Дома Матери. А сейчас и вообще с дуба рухнул – лесбиянку на свидание пригласил.