Семьи: книга третья

Завязин закурил сигарету и принялся снимать в тарелку куски мяса с оставшихся в мангале шампуров. «Э-э-эх… Неудачно ляпнул… И глупо попался», – в досаде хмурясь и мотая головой, пытался он до конца осознать случившееся. Горестное ощущение какого-то бессилия, безысходности нахлынуло на него: стоило один раз расслабиться в компании друзей, лишь чуть снизить бдительность, как последствия не заставили себя ждать. Это был очевидный прокол, и то, что Полина не вышла сейчас за ним, чтобы тут же все прояснить, никак не означало, что она забудет или пропустит эту ситуацию, – он знал, что жена непременно вернется к ней, как только они останутся вдвоем.

Сняв мясо, Завязин выкинул бычок и сразу следом закурил новую сигарету. «Нужно придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, – размышлял он, наблюдая, как в глубине мангала ярко-оранжевым цветом сияли раскаленные угли, испускавшие вверх плотные колеблющиеся потоки создаваемого ими жара. – Скажу, что это было во время последней командировки. Заселили в квартиру из тех, что сдают посуточно, и там ночью все произошло. Просто и достоверно получается… И что я смутился за столом? Перепугался. Дурак! Надо было спокойно рассказать историю, и никаких вопросов бы не возникло… А теперь, после такой реакции, Полина этими объяснениями не успокоится. Ч-черт. Дурак! Дурак!!!»

Вернувшись в дом, Завязин застал всю компанию за общей оживленной беседой. Поставив на стол тарелку с шашлыками, он, не говоря ни слова, будто боясь привлечь к себе внимание, необычно тихо и скромно разместился на своем месте и только спустя некоторое время украдкой взглянул на жену: с интересом участвуя в разговоре, Полина выглядела вполне беспечно, и этот факт вселил в него уверенность. Постепенно он включился в беседу и уже совсем перестал думать о случившейся неприятности, когда в кармане зазвонил телефон.

Завязин вынул трубку и посмотрел на экран. Звонивший не был записан в его справочнике, потому что вместо имени в телефоне высветился набор цифр, но он наизусть знал этот номер. Завязин растерялся от неожиданности: никогда раньше Люба не звонила ему в выходные без его предварительного сигнала. На какие-то секунды он замялся и тут же по тому, как резко развернулась к нему Полина, понял, что она увидела его замешательство.

– С работы звонят, – сбросив вызов и вернув телефон в карман, объявил вслух Завязин.

– А что разговаривать не стал? – поинтересовалась жена.

– Да надоели. Хоть раз отдохнуть нормально, – сморщив лоб, отмахнулся Завязин, сам изумившись, как правдоподобно прозвучали его слова, но не успел он еще взяться за вилку, телефон зазвонил вновь.

– Снова с работы? – спросила Полина, когда муж достал из кармана аппарат.

– Да.

– Поговори. Может, что-то важное.

– Наверное, все же придется, – сказал Завязин, вставая из-за стола с телефоном в руке и быстрым шагом направляясь к двери.

Только он вышел в коридор, как Ольга с Кристиной дружно повернулись к Полине и все втроем обменялись значительными взглядами. Еще только час назад, когда Завязину звонили с работы, он спокойно взял трубку прямо за столом, ничуть не смущаясь этим фактом, и женщинам была совершенно ясна причина, по которой в этот раз он решил для разговора выйти на улицу. И только Юрий, до сих пор не имевший ни малейшего представления о том, что происходило в отношениях между Завязиными, продолжал с интересом рассказывать что-то не слушавшим его собеседницам.

Глава XVI

– Что случилось? Говори быстрее, – лишь оказавшись на улице, торопливо и приглушенно процедил в трубку Завязин.

– Привет, – раздался кроткий голос Любы.

Спешно обходя дом, одной рукой прижимая к уху телефон, а второй на ходу надевая куртку, Завязин продолжал вслушиваться в доносившиеся из трубки звуки, ожидая продолжения, но ничего более не слышал.

– Алло, – громче произнес он, решив, что возникли проблемы со связью.

– Привет, – все так же тихо повторила Люба.

– Что значит привет?.. Я не один сейчас и не могу долго разговаривать. Ты зачем звонишь?

– Нам нужно поговорить.

– Так говори. Только быстрее, пожалуйста.

– По телефону нельзя. Приезжай ко мне.

– Ты шутишь? – обомлел Завязин. – Просто так, с бухты-барахты: «приезжай ко мне». Я не могу.

– Нам нужно поговорить.

– Говори, я слушаю.

– Надо, чтобы ты приехал, – взывающим к пониманию, почти умоляющим тоном сказала Люба.

– Я никак не могу приехать! – начав терять самообладание, нервно воскликнул Завязин.

– Глеб, это очень важно.

– Я не могу! Ты же знаешь, что я даже не в городе сейчас!

– Ты должен приехать. Я… – но голос Любы прервался, потому что Завязин сбросил вызов, как загипнотизированный уставившись на жену.

Полина стояла в трех шагах от него, на углу дома, освещаемая падающим из окна светом. Скрестив руки на груди, она прятала кисти под мышками, прижимая к телу края пуховика, который не успела застегнуть, а только запахнула. На голове у Полины не было шапки, и ее короткие взъерошенные волосы колыхались на ветру: то полностью скрывали собою лоб, то вдруг, вздергиваясь вверх, оголяли его. От мороза нос и щеки у нее покраснели, а сбитое взволнованное дыхание испускало в воздух отрывистые клубы густого насыщенного пара. Она стояла, приподняв плечи, будто в ожидании удара, и, обратив к мужу скривившееся в болезненной гримасе лицо, смотрела на него из-под напряженно сведенных бровей истерзанным внутренней борьбой взглядом.

При виде Полины страх охватил Завязина. Он не заметил, как появилась жена, не знал, сколько она уже стояла рядом, что успела услышать, и все эти неразрешенные вопросы, разом вспыхнув в подсознании, ввергли его в полнейшую растерянность. Единственное, что он сумел сделать, так это, повинуясь первой возникшей реакции, сбросить звонок Любы, после чего опустил телефон и молча испуганно уставился в глаза жене, не зная, что сказать, да и не в состоянии произнести ни звука.

Так прошло несколько мимолетных мгновений, в течение которых между супругами безо всяких слов было пересказано и понято больше, чем за два последних месяца. Вдруг тишину прервал очередной вызов в телефоне Завязина, на который он поначалу вовсе не обращал внимания, и только спустя некоторое время, будто сообразив, что звонили ему, медленно поднес аппарат к уху.

– Да, – отрешенно произнес он.

– Я беременна! – раздался в трубке отчаянный голос Любы. Меньше всего хотелось ей сообщать о своем положении по телефону, но она вынуждена была пойти на этот шаг, не представляя другого способа заставить любовника приехать сейчас к ней.

Не отрывая трубки от уха, Завязин некоторое время продолжал с растерянным выражением лица не моргая смотреть прямо в глаза жене, не сознавая услышанного и вообще перестав понимать что-либо. С полминуты он пребывал в совершенном ступоре, и неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы из телефона вновь не послышался тревожный голос Любы:

– Ты слышишь?.. Глеб?!.

– …Я буду через час, – наконец произнес Завязин и, не дожидаясь ответа, сбросил вызов.

– Куда ты собрался? – тут же взволнованно обратилась к мужу Полина.

– На работу нужно, – ответил он. Значение слов Любы начало потихоньку, издалека проявляться в его голове.

– Ты что, сейчас на работу поедешь?

– Да.

– Что ты врешь! – выпалила Полина.

Муж ничего не отвечал.

– Я поеду с тобой.

– Нет, – резко и категорично отрезал Завязин.

– Тогда и ты никуда не поедешь!

– Меня вызывают на работу. Куда ты со мной? Оставайся здесь, а завтра приедешь со всеми… Или я заберу тебя.

– Ты все врешь! Тебя никогда не вызывали на работу по звонку. Да и какая работа в субботу поздно вечером?! Это все ложь!..

Но Завязин уже не слышал жену, а, обойдя ее, шел в дом переодеваться. Он по-прежнему не особо понимал то, что сообщила ему Люба, и тем более не осознавал всей серьезности или возможных последствий услышанного, но одно знал наверняка: всей душой Завязин чувствовал, что находиться с женой в окружении друзей было для него сейчас совершенно невозможно, также как невозможно было быть одному. Единственное, что могло хоть в какой-то мере снять обрушившееся на него смятение, это немедленная поездка к Любе, что он и собирался сделать, не волнуясь уже даже о том, как будет выглядеть со стороны его отъезд.