Семьи: книга третья

– Ты не пойдешь на фильм с мужчиной! – вновь начал горячиться Завязин.

– Гле-е-еб, – протянула Кристина, желая привлечь его внимание.

– Ты моя жена! Ты забыла?!

– Глеб! – громко прервала его Кристина. – Она поступит так, как сочтет нужным.

– О чем ты говоришь, Кристина?! Она моя жена!..

– Нет, это ты о чем говоришь? Очнись, Глеб!.. Ты не имеешь никакого права упрекать ее. И уж тем более не можешь указывать, что делать, – веско проговорила Кристина, смотря другу прямо в глаза.

В воздухе повисло молчание, которое спустя несколько секунд разрушил Завязин, твердо и на удивление сдержанно обратившись к супруге:

– Ты идешь домой?

Полина ничего не отвечала, устремив взгляд куда-то в сторону от мужа.

– Идешь или нет? – ультимативно повторил он.

Полина молчала – сомнения нахлынули на нее. В этот раз слова супруга уже не носили прежнего властного подчинительного характера: теперь он не требовал, а спрашивал ее; и в то же время в голосе его она почувствовала вызов, непреклонную решимость – решимость на что-то роковое и бесповоротное в случае ее отказа. Тревожные ощущения окутали Полину: ей вдруг стало страшно перед скрытой в вопросе мужа угрозой; но пойти сейчас с ним означало бы поступиться собственным достоинством, при всех проявить покорность, подчиниться, и бурливший в ней дух сопротивления не позволял сделать этого.

– Что ж, пожалуйста. Это твой выбор! – так и не дождавшись ответа, решительно бросил Завязин и быстрым размашистым шагом устремился прочь.

Глава XV

Когда Завязин удалился, компания еще некоторое время оставалась на улице, на том же самом месте, у клумбы, потихоньку приходя в себя. Никто из присутствующих не пытался обсуждать конфликт, свидетелями и участниками которого им довелось стать: женщины, не находя сколько-нибудь приемлемого объяснения произошедшему, никак не комментировали ситуацию; мужчины, в свою очередь, тоже избегали касаться данной темы, понимая, что любые вопросы с их стороны поставили бы спутниц в еще более неловкое положение. Пробыв у клумбы минут десять и решив, что ввиду отсутствия времени погулять перед фильмом уже никак не получается, компания направилась в кинотеатр дожидаться сеанса внутри, за столиком.

Постепенно общее напряжение несколько спало, но беседа уже не носила прежнего легкого и открытого характера. Все были порядком сконфужены, и даже Кристина, чувствуя, что недосказанность мрачной дымкой продолжала бродить в умах мужчин, умерила свой энтузиазм. Разговор теперь строился главным образом между нею и ее кавалером, тогда как его друг, ранее с воодушевлением развивавший любую тему, сейчас больше молчал, старательно избегая при этом даже просто смотреть на пребывавшую в глубокой задумчивости Полину. Впрочем, никто из присутствующих не беспокоил ее, с пониманием относясь к ее переживаниям и давая возможность собраться с мыслями.

Крайняя взбудораженность Полины, вызванная поднявшимся в ней сопротивлением властным повелительным требованиям мужа, после того как он удалился, стала быстро сходить на нет. Но хотя она так и не подчинилась супругу, отстояла и доказала свою независимость, это не принесло ей ни капли удовлетворения; напротив, по мере того как негодование ее стихало, в душе у нее все сильнее стали разрастаться тревожные предчувствия. Разговор с Завязиным, его ультиматум и решительный уход посеяли в ней ощущения чего-то непоправимого, страшного, и под влиянием этих переживаний Полина всецело погрузилась в размышления о случившемся.

«Он негодует и злится, ну и что же? Как он хотел? Дома он теперь вообще не живет, а я обязана сидеть и о нем думать? С какой это стати?! Я не его вещь, не кукла, которая должна исполнять все, что ему заблагорассудится! И что мне до его ухода?! – отчаянно пыталась Полина убедить себя в правильности принятого решения, развеять все плотнее окутывавшие ее душу тревожные ощущения, но доводы эти не приносили ни малейшего успокоения. – Как он возмутился, весь пылал. Он ревнует. Да, он ревнует меня! Значит, у него еще остались ко мне чувства! – принялась обдумывать она поведение супруга. – Разве он реагировал бы так, если бы я была ему безразлична? Нет. Он неравнодушен ко мне – это ясно! Поэтому-то и возвращается домой! Его тянет обратно, а там ему плохо! – продолжала размышлять Полина, лихорадочно шаря по столу округлившимися в волнении глазами. Дыхание ее участилось, сердце забилось сильнее – душа вновь пришла в движение. – Конечно! Период первой влюбленности прошел, и теперь он начинает воспринимать ситуацию более приземленно, теперь он видит реальное положение вещей. Сейчас они живут вместе, общий быт, неизбежные конфликты, рутина; к тому же она беременна, а это постоянные капризы и придирки. Он уже не может находиться там, уже бежит от нее, а дальше будет только хуже, и он чувствует это. Чувствует и начинает сожалеть о содеянном! Он понимает, что с ней ему никогда не будет так же хорошо и спокойно, как со мной, и возвращается домой, когда ему становится совсем невмоготу! В душе он хочет наладить отношения, но не знает, как это сделать! Ему тяжело, стыдно, потому что он… еще любит меня, – с замиранием сердца проговорила про себя Полина. – И сейчас, когда увидел меня с мужчиной, его чувства, настоящие его чувства проявились, вырвались наружу. Он ревнует! И любит!» – и с этими мыслями надежда, которой одной жила Полина все последние недели, отчаянная надежда на то, что они с Завязиным останутся вместе, сделалась вдруг как никогда реальной, наполнила и оживила ее душу, приведя в трепетное волнение. Но только все существо ее воспарило от этих соображений, как тут же слова мужа: «Что ж, пожалуйста. Это твой выбор!» – громом раздались в ее голове, и холод прошел по всему телу. – «Что же я наделала?! – мелькнула мысль в сознании Полины, и ужас от того, что несколько минут назад она сама уничтожила хрупкую возможность воссоединения с супругом, сдавил ей нутро. – Он по-прежнему любит меня, а я все испортила! Он не простит мне этого! Теперь он уже не вернется!..»

– Пойдемте. Запускать начали, – поднявшись из-за столика, прервала ее размышления Кристина.

В зал действительно начали пускать зрителей, и у входа уже собралась небольшая очередь. Пристроившись в конце ее, компания разбилась на пары: впереди была Кристина со своим кавалером, сжимавшим в руке с расчетливой щедростью оплаченные им за всех билеты, а сзади стояли Полина и ее новый знакомый. Оба они молчали, смотря исключительно прямо перед собой или в противоположную друг от друга сторону, будто между ними была ширма или стена с каким-то смущавшим, даже пугавшим их изображением. Мужчина сконфузился еще больше, Полину же все сильнее охватывала стремительно разраставшаяся в душе тревога.

«Он звал меня. Я нужна ему, и он звал меня с собой. Но я проигнорировала его. Этого он не простит мне! Он не вернется теперь! – толпились мысли в голове Полины. Душа ее пришла в смятение, которое явственно отражалось в охваченном беспокойством лице, в рассеянном взгляде, в непроизвольных отрывистых движениях тела. – Я все испортила, все погубила!.. Что он собирается делать? Куда он пошел? Домой. Сейчас он еще, должно быть, дома. А я? Что я делаю?!»

В этот момент очередь продвинулась вперед, и Полина, чуть задержавшись, искоса бросила взгляд на сопровождавшего ее мужчину: стоя с озадаченным выражением лица, он внимательно смотрел на беседующего с Кристиной товарища, будто не зная, за что еще зацепиться мыслями, и пытаясь отвлечь себя их разговором.

«Что я здесь делаю? Зачем я иду на этот фильм? Я совершенно не хочу его смотреть. Зачем же я здесь? – продолжала вопрошать себя Полина, чувствуя, как с каждым мгновением положение становилось для нее все более нестерпимым. – Мы сядем рядом, посмотрим кино… А после сеанса что?»

Сознание Полины металось. Она вновь украдкой посмотрела на своего спутника: в лице его не было теперь ни малейшего намека на пылкие эмоции, симпатию или хотя бы просто столь свойственные ему прежде легкость и доброжелательность. Напряженное, суровое, оно, казалось ей, выражало сейчас одно только раздражение, подавленную агрессию, а разлившаяся по щекам краска лишь усиливала это ощущение. И не успела Полина еще даже осмыслить то впечатление, которое возникло у нее при взгляде на мужчину, как в памяти ее всколыхнулся образ встреченного по пути на набережную инвалида: его приветливое, открытое поначалу и столь жуткое, пылающее в каком-то безмерном ожесточении лицо, когда они оказались на остановке; на долю секунды в сознании ее проявились его скривившиеся в гневе дрожащие губы, налитые кровью глаза, пронзительный взгляд, и страх вдруг пробрал ей душу.

«Что же я делаю?! Что я делаю?! – зажмурив глаза, принялась в ужасе восклицать к себе Полина. – Это не то! Это ошибка! Кошмарная ошибка! Это все не то!!!»

– Я не пойду на фильм, – наклонившись вплотную к Кристине и тронув ее за плечо, еле слышной скороговоркой обратилась она к подруге.

– Как не пойдешь?

– Я что-то устала… Я домой сейчас.

– Полина, ты что? – недоумевающе посмотрела на нее Кристина. – Ты хочешь…

– Нет-нет… – опуская взгляд в сторону, прервала ее Полина. – Я домой… До свидания, – не глядя ни на кого, попрощалась она разом со всеми и, не поднимая головы, стремительно зашагала, почти побежала к выходу.

Несколько секунд Кристина как вкопанная стояла на месте, ошарашенно наблюдая за торопливо удаляющейся подругой, будто не веря, что она действительно сейчас уйдет; когда же та открыла дверь и вышла на улицу, вдруг, как опомнившись, бросилась вслед.

– Полина, куда ты?! – выбежав из кинотеатра, громко вдогонку окликнула она ее.

– Домой, – ответила Полина, остановившись на тротуаре.

– Зачем?

– А зачем мне идти на этот фильм?

– Да ты что?! – спешно приблизившись к подруге, в изумлении уставилась на нее Кристина. – Посмотри, какой мужчина классный. Красивый, интересный. И, по-моему, ты ему понравилась…

– Кристина, хватит! – раздраженно оборвала ее Полина. – Это все глупости. Это все не то.

– Что не то?.. Что не то, Полина?

– Все! Я не должна была так поступать. Не должна была идти…

– Идти куда?

– Идти на это… свидание. Посмотри, чем все закончилось. Глеб не простит мне этого.

– О чем ты, Полина?! – вытаращив глаза, воскликнула совершенно обескураженная Кристина. – При чем здесь вообще Глеб?! Забудь о нем! У него беременная любовница!

– Он несчастлив с ней.

– Полина, очнись!!! Он уже все решил! Они живут вместе!

– Ему тяжело с ней!.. Он хочет вернуться!

– Да с чего ты это взяла?!

– Ты сама говорила! Он признался тебе, что они постоянно ругаются… и сказал, что боится измен. Ты говорила, он плакал!

– Поли-и-ина, он ушел. Отпусти его, – умоляюще проговорила Кристина, с болью смотря на подругу, глаза которой пылали сейчас страхом и какой-то безумной в своей отчаянности надеждой.

– Я вижу, что он хочет вернуться. Он чувствует: лучше, чем со мной, ему ни с кем не будет. Мы через столькое прошли вместе, столько пережили…

– Полина, – твердо произнесла Кристина, – я не говорила тебе раньше, но в тот день я напомнила ему про то, как ты поддерживала его, когда у него начались проблемы в бизнесе, как ты несколько лет тянула на себе семью, и он ответил, что это ничего не значит. Сказал, что за все это время принес в семью намного больше тебя. Я не хотела говорить, но поверь – это правда…

– Прекрати! – воскликнула Полина. До предела натянутые нервы ее пришли в болезненное колебание.