Эффект безмолвия

– Знаем мы вас, – злобно ответил Задрин. – Документы подделываете, скажете еще, что у вас что-то пропало в кабинете. Это вы можете. Мы вас знаем. Скажете, что телефон пропал или еще что…

Задрин еще не умел беречь осведомителей. Подозрение в доносительстве Василия оказалось правдой. Но, кроме него у Алика союзников не было. Пусть следит, но лишь за тем, что ему надо видеть.

– И какой выход? – спросил Алик.

– Я сейчас приглашаю участкового, а пока он не придет, я двери не открою, – ответил Задрин. – Будете ждать?

– Буду, – ответил Алик, отключил телефон и сказал Василию:

– Поехали домой к новой бухгалтерше, я ей связку ключей давал, там есть ключ и от входной двери.

Этой новой бухгалтерше ключ от входной двери в телерадиокомпанию так и не понадобился, а надоумила передать ключ человеку, только устроившемуся главным бухгалтером взамен Пупик, именно Рыбий – вторая бухгалтерша.

Никогда не слушайте никого, кроме себя. Никогда.

Вся истина внутри вас, и она тем выше, чем выше вы как человек, чем больше знаний вы сумеете постичь, чем больше жизненных ситуаций переживете. Но никогда не подчиняйтесь никому из страха или по привычке. Если есть хоть малое сомнение в совете, то отвергайте предлагаемое решение. Это говорит чувство самосохранения – его не обманешь. Жаль только, что его голос иногда так тих, так тих…

– Нет, вы не давали мне никакого ключа, – уверенно солгала Седлова.

Солгала так, что Алик опешил. Он понял, что опять принял на работу сволочь высшего разряда. Он понял бы отказ, испуг, страх, неприятие, но наглой откровенной лжи Алик не ожидал.

– Да как же, Лена, я вам отдал всю связку ключей, которая раньше была у Пупик, в первый же день, – по инерции повторял Алик до тех пор, пока не понял, что Седлова валяет дурака намеренно.

Седлова давно прошла школу Публяшниковой. Она суетливо открыла сумочку, чтобы доказать свою ложь, и принялась рыться в ней на глазах у Алика.

«А ведь Седлова и Публяшникова подружатся», – почему-то подумал Алик.

Учитывая, что Седлова была принята с испытательным сроком и так врала, не боясь, – опыт она имела приличный. Алик вспомнил совет новой секретарши – Зябильник:

– Возьмите ее по договору на два месяца, она мне уже угрожала судом, за то, что я не сразу ее оформила.

Зябильник ее верно разглядела. Алик вернулся в машину, где его ждал Василий.

– Позвони Рыбий, у нее есть ключ, – попросил Алик.

Василий позвонил и тут же сообщил:

– Рыбий ответила, что ключ у нее забрал Задрин.

«Сильно обложили, – подумал Алик, и тут его осенило. – Ключ от телевидения должен обязательно храниться в отделе вневедомственной охраны».

– Поехали в охрану, – приказал он.

Машина тронулась, и Алик увлекся созерцанием застекольных видов. Он внезапно ощутил себя мышью в клетке, которую хозяин везет, куда ему заблагорассудится.

«Что происходит с людьми? – раздумывал Алик. – Я им помогал, а в ответ нет даже «спасибо». Я рисковал своей должностью ради них, но подписи собираются не за меня, а против.

Внутри каждого рождающегося человека сокрыто великое стремление, на которое в последующей жизни идет безжалостная травля рационализмом, логикой, науками и что самое главное – научением к приспособленчеству. Но здесь в российском маленьком нефтяном городе сложилась ситуация еще хуже. Вот она селекция нашего времени, времени переходного от советской эпохи к эпохе колбасы. Люди потеряли высшие цели и идеалы, их будто бы очистили от человечности, с них словно бы сняли эту человечность, как кожу, да так, что почти никто и не заметил. Низкие инстинкты, как неведомая зараза, распространяются по маленькому нефтяному городу и находят добротные убежища в душах его жителей…»

ОСОЗНАНИЕ ХОРОШЕЙ ПОДГОТОВКИ

«Любая безошибочность временна»

Отдел вневедомственной охраны находился на первом этаже жилого дома, и к его входу вели обычные для маленького нефтяного города крутые цементные ступени, которые покрываясь льдом, представляли собой отличную карательную систему. Но Алик, благодаря, опыту и осторожности, вошел.

– Заходите, заходите, – добродушно и так, что в голосе чувствовалась сила, произнес начальник отдела охраны Патронов.

На лице Алика отразилось удивление.

– Не удивляйтесь, я вас жду с того времени, как Задрин принес бумагу о вашем отстранении. Мы уже и пароль сменили. Объявлено особое положение на случай беспорядков.

– Каких беспорядков? – уже испуганно-изумленно спросил Алик.

– Ну, вы же будете недовольны, может, начнете буйствовать, – ответил Патронов. – Вот и пришлось даже мне на работу выйти.

Тут Алик осознал масштабы борьбы властной системы маленького нефтяного города с одним человеком, с одним-единственным гражданином Российской Федерации, и едва не рассмеялся. Против него одного опять организованно вышли силы правопорядка, на этот раз вместо учителей города – медицинские работники, опять весь коллектив СМИ, в котором он работал, опять грязная статья в газете маленького нефтяного города, но на этот раз на полполосы…

Новым для Алика стали: атака контрольно-ревизионной группы, судебные дела, а также то, что действия самой администрации маленького нефтяного города проходили по грани закона или за ее гранью, что говорило о мощной прокурорской поддержке. Вся эта сила стремилась извести инакомыслие на территории маленького нефтяного города, точнее – его одного – всего лишь одного человека!

«За последние несколько лет ситуация сильно ухудшилась, – понял Алик. – Если в момент первого моего столкновения с Хамовским – он был главой города всего три года, то сейчас он на этом посту уже двенадцать лет. Все грязь власти уплотнилась и сцепилась неразрывно».

– Что там за бумага о моем отстранении? – спросил Алик.

– Вот посмотрите, а заодно распишитесь, – попросил начальник Патронов.

– Вы знаете, я хочу взглянуть на бумагу, а расписываться не буду, не бойтесь, я не приду к телерадиокомпании со средневековым тараном. Договорились? – предложил сделку Алик. – И, если можно – откопируйте мне ее.

Патронов, проделав несложные манипуляции, выдал Алику копию.

«Провести служебную проверку в отношении главного редактора телерадиокомпании по коллективным обращениям сотрудников больницы об использовании главным редактором служебного положения для сведения личных счетов, о профнепригодности и нарушении журналистской этики.

Создать комиссию в составе: Квашняков – заместитель главы маленького нефтяного города, Кускова – заместитель председателя городской Думы, Солодов – начальник юридического отдела, Лучина – и.о. главного редактора газеты маленького нефтяного города, Хиронова – начальник организационного отдела, Бредятин – начальник отдела информации и общественных связей.

На время служебной проверки Алика отстранить,… временно исполняющим обязанности главного редактора назначить Задрина…»

«Состав комиссии сильнейший, для того чтобы накопать на меня компромат, а учитывая работу ревизоров и мое отсутствие, возможно изготовление подложных документов, – расценил Алик, – увольнение по статье обеспечено. Тут вся надежда – на честность. Но честности не будет».

– Пусть останется так, будто эту бумагу я и не видел, – попросил Алик на всякий случай, если по какой-то случайности Патронов еще не успел влипнуть в конгломерат пылесборника маленького нефтяного города. – Но как мне забрать мои вещи, оставшиеся в кабинете, там ведь могут и наркотики подбросить?

– Мы сейчас пошлем туда участкового, – ответил Патронов.

– Хорошо, – сказал Алик неизвестно о чем, и направился к выходу.

ЖУРНАЛИСТЫ

«Если, не зная дороги, направляешся, куда машут, то радуйся хотя бы тому, что узнаешь окрестности, потому что искомого можно и не найти».

Его предали свои же. Вот что ранило Алика, и возможно бы и убило, если бы он не прошел школу главного редактора Квашнякова в газете маленького нефтяного города.