Повести и рассказы. Избранное

– О ком это вы тут толкуете? – спросила, зайдя в комнату, пожилая женщина. – Не обо мне ль?

– Ой, здравствуй, Аннушка, – радушно улыбнулась ей Ульяна.

– Привет всей честной компании, – сказала Анна, отвесив поклон.

– Ребята, познакомьтесь, кто не знает – Анна – соседка наша, – представила женщину баба Уля.

– Очень приятно.

– Мы тут Александру Кузьминичну вспомнили, – пояснила Ульяна.

– Шурку, что ли? Бесноватую от?

– Ну.

– Чёй-то вдруг?

– Домовых обсуждаем, барабашек всяких.

– Ну, зимой от можно! – согласилась Анна. – Снег убрал и сиди, чаи гоняй, толкуй почём зря.

– Да, – согласилась Ульяна.

– А Шура эта, сама виновата.

– Это почему?

– Так ведь говорили же про неё: она-де гаданием занималась, заговорами, духов вызывала. Вот и вызвала на свою голову. То её и сгубило.

– Ты, Аня, молочка нам принесла?

– Да, литровую банку. Так я смотрю, внучата приехали, можно было чо-ко, где-ко и больше принести. Сказала бы раньше, молоко от есть.

– Вчера они приехали. Не успела тебе сказать.

– Уля, посылай завтра ко мне своего доброго молодца с трёхлитровкой, налью, пущай пьют. В городе такого не будет.

– Это да. Спасибо, Анюта.

– На здоровье.

– Там это, на холодильнике возьми две сотни.

– Куда так много?

– Так за те разы, да на будущее.

– Ладно, бывайте.

– Да-да, давай.

****

Через час в избе запахло свежим куриным бульоном. С этим ароматом к Максиму сам по себе пришёл и аппетит, несмотря даже на увиденный эпизод по обезглавливанию курицы. Разложили соленья, налили в глубокие тарелки суп.

Семён, по обыкновению, достал из холодильника поллитровку самогона. Как всегда, предложил всем, но пить пришлось одному.

Кушали с удовольствием, а уже за чаем разговорились.

– Семён, слышь, чего Максим от говорит, – сказала Ульяна.

– Ну и чего он говорит? – отозвался дед.

– Он-де в частном доме живёт, сымает (снимает – прим. автора) жильё, значит. А там барабашка пакостит.

– О! Это тебе, парень, не повезло. Но дом от не твой? Ты там гость приблудный?

– Да, снимаю, временно, – ответил Макс.

– Ага, ну понятно. Найди-ка ты лучше, парень, другое жильё.

– Во, во, – закивала Ульяна. – Уходи оттудова, Максим, Христа ради! Уходи!

– Уйти-то всегда успею. Просто любопытно, впервые столкнулся с таким явлением.

Потом Максим подробно рассказал о том, что ему удалось увидеть и пережить. А  именно, как он общается с приведением, что удалось разузнать из истории бывших жильцов дома, не забыл упомянуть и о местном дурочке – Бориске Прохорове. Даже Марина на этот раз слушала внимательно, с интересом наблюдая реакцию своих стариков.

После небольшого раздумья Семён сказал:

– Насколько мне стало понятно, этот Фрол не своей смертью помер. Оборотился нечистью и поселился в этом же доме. За свою обиду мстит. Однако хорошо, что он тебе послания пишет, потому как можно, хотя бы узнать, что у него на уме-то.

– Да уж, – вздохнула Ульяна.

– Здесь ведь как? – продолжал рассуждать Семён. – Дух он злой, но всегда есть способ его присмирить. Ты это, Максимка, попробуй поговорить с этим соседом. Как его говоришь, там зовут-то?

– Борис?

– Да, да, Борис. Может, что дельное подскажет, сдаётся мне, он тебе многое может поведать. Но, что бы там этот парень тебе не сказал, съезжай из того дому, от греха подальше.

– Говорю же, – сказал Максим. – Интерес у меня, а Фролу этому помощь нужна.

– Опасно это всё, – возразил Фирсыч. – Вот я, когда молодым был, послали меня в колхоз, который недалеко, километрах в пятнадцати от бывшего села Малёбка. Ну, это у нас за Чернушкой. В самой Малёбке были Демидовские рудники, люди оттудова поуезжали ещё в начале семидесятых годов. Так уже давно толковали, там де аномальная зона. Шары светящиеся, пришельцы табунами ходят. Ну, раз я тут недалеко поселился, дай думаю, в Малёбку наведаюсь. На мотоцикле приехал, значит, палатку поставил. Две ночи там пробыл, ничего так и не увидел. Вернулся обратно, решил заночевать на сеновале, в избе душно было. Среди ночи лошадь и коровы беспокоиться начали, я от того и проснулся. Вышел, а над хлевом шар висит. И только я голову-то поднял, меня осветил какой-то луч, и так жутко мне сделалось, хотя трусом я никогда не был. Как будто жуть эту на меня кто-то специально нагонял. Дальше уже ничего не помню. Утром меня нашла моя хозяйка на опушке леса. Она там пеканы собирала. Спрашивает, с какого-де бодуна меня в лес от потянуло. Мне и сказать нечего. Начинаю вспоминать ту ночь, всего начинает трясти, аж коленки подкашиваются. В общем, съехал я тогда оттудова в родную деревню, от греха подальше. Чтобы забыться, пить стал, как сапожник. Это уж потом, Ульянку встретил, утихомирился. Но вот что я думаю: детей у меня нет именно из-за того случая. И сейчас тебе, парень, советую: любопытство до добра не доводит, уезжай, пока цел и здоров.

– Э-эх, чего тут говорить! – запричитала Ульяна. – Люди без Христа жить от стали. Оттого и заводится в домах их нечисть поганая. Без веры люди живут, без веры! Вот вам весь мой честной ответ! В Советское время церкви ломали, сейчас вроде мало-помалу, настраиваются опять, где-ко, смотришь, восстанавливать храмы стали. А с другой стороны сейчас, при новой от власти, Ельцин мужик простой, сам поди выпить не прочь и народу не запрещат. Народ наш весь спился ?. Если так дальше пойдёт, то общество наше вымирать начнёт. Скоро и в храмы ходить будет некому.

– Ой, бабка, опять ты за своё! – оборвал её Семён. – Пьют только те, кому заняться не чем. Большая часть людей понимают и меру свою знают. Ты вот сама-то, спилась ли?

– Я-то?