Повести и рассказы. Избранное

– Да, что-то есть. Может, в трубу затянуло.

– Ничего не понимаю! Откудава дым-то?

– Клавдия Ивановна, пельмени ещё не готовы?

– Иди, посмотри, должны уже свариться.

Макс подошёл к газовой плите. На крышке, которой была прикрыта кастрюля с пельменями, лежала тряпка-прихватка. Край этой прихватки был немного опалён, видимо, ещё с прошлого раза.

– У Вас тряпка слегка пригорела, вот и пахнет, – сказал Максим.

– А, вон оно что! А я думаю, чего это вдруг? – всплеснула руками хозяйка. – Теперь понятно.

– Сколько Вам пельмешков положить?

– Штук десять, – отвечала Клавдия Ивановна.

– У! Мне тут слишком много остаётся.

– Ну, хорошо, давай положи к ним ещё пяток. Больше-то мне не надо, а то опять давление подскочит.

Максим разложил пельмени по тарелкам и присел за кухонный стол рядом с хозяйкой. Кошка Муська жмурилась, сидя в углу, объевшись со вчерашнего дня. Она лениво смотрела, как люди дуют на горячие пельмени. С паром по кухне стелился мясной аромат.

– Клавдия Ивановна, Вы помните того прежнего хозяина, у которого дом покупали? – прожевав пельмень, спросил Максим.

– Нет, давно уж это было. Муж с ним в контору съездил, там оформились, уже на второй день мы в дом-то и заехали. Торопился тот хозяин, видимо, ему ехать надо было. Забрал деньги, из вещей – только небольшой чемоданчик, всё остальное нам оставил.

– Торопился, говорите?

– Конечно, торопился! Говорю тебе, весь скарб нам оставил. Вон та чашка фарфоровая, вчера разбитая, с тех времён ещё. Жалко её, долго служила, – посетовала бабуля.

Съев ещё пару пельменей, Макс задумчиво произнёс:

– Судя по бумагам, домом до Вас владели братья Никодимовы, которые унаследовали его от своего отца.

– И что?

– Нет, просто рассуждаю.

– Ешь, давай, чего рассуждать-то!

– Я ем, ем. Но дом продал Фёдор Никодимов, а Фрол…

– Какой ещё Фрол?

– Ну, брат его. Кстати, не знаете, как он умер?

– Да алкаши они были, что с них взять. Мы приехали сюда вместо них, люди-то местные вздохнули спокойно, а то ведь житья не было от этих Никодимовых. Пьянки да гулянки, драки постоянно.

– А Ваши мужики не пили? – вдруг спросил Максим.

– Мои-то? – переспросила хозяйка.

– Галина говорит, что, дескать, тоже капитально прикладывались.

– Сначала-то нет, а потом было дело. Чего уж там, шипко они под конец пили тоже. Что муж, что сын. Так вот и сгинули оба, меня одну оставили.

– Сочувствую.

Клавдия Ивановна махнула рукой.

Вдруг в тарелке Максима один пельмень зашевелился. Показалось? Нет, действительно, это произошло ещё раз. Опять домовой балуется. Макс хотел было зацепить его вилкой, но этот упрямый пельмень как будто оттолкнулся от столового прибора и из тарелки полетел на пол.

Подбежала Муська, понюхала. Тряся головой, она разгрызла тесто и начала есть его содержимое. Таким же образом на пол упал второй и третий пельмень, а за ними и четвёртый.

– Ты чего делашь-то?! – возмутилась хозяйка, увидев это безобразие. – Зачем кошке пельменей столько набросал?

– Клавдия Ивановна, не бросал я,… ну в смысле, не знаю, как объяснить, – пытался оправдаться студент.

– Мы тут стряпали, целый день на это угробили. А он на пол пельмени бросат!

Крыть, как говорится, было нечем. Максим молча выслушал упрёки Клавдии Ивановны. Затем доел остатки пельменей. Поблагодарив хозяйку, ушёл в свою комнату.

****

– Фрол, какого лешего ты пельмени на пол сбросил?! – вскричал Максим, зайдя в комнату. – По-моему, ты хочешь, чтобы я разобрался во всём, а сам мне мешаешь!

Студент сел к столу, выдрал из тетради чистый листок, положив его на середину стола.

– Это я на всякий случай, мало ли, вдруг захочешь что-нибудь мне сообщить.

Скрестив руки на груди, Максим откинулся на спинку стула и продолжил разговор с приведением:

– Я понял, зачем ты подбросил мне договор купли-продажи дома, а потом ещё и написал слово «БРАТ». Ты есть тот самый Фрол Никодимов, а точнее, его дух. Так ведь? Ну, чего ты стесняешься? Подай знак, Фрол!

Но призрак пока затаился. Макс рассуждал дальше:

– Вот моя версия событий: двум братьям в наследство отец оставил дом. Однако Фрол внезапно умирает, а его брат Фёдор второпях этот дом продаёт, бросает всё и уезжает с деньгами, прихватив только чемодан с самым необходимым, вероятно, далеко отсюда. Что же гонит Фёдора? Жил бы себе в доме. Отчего он бежит?

Ответа не было.

– Душа Фрола до сих пор остаётся неприкаянной. Почему? Это ведь неспроста. Он ходит по дому, издевается над чужаками, терпеть не может застолий. В 1968 году устроил пожар, оставив новых хозяев без крыши над головой. Когда дом был вновь восстановлен, Фрол переселился в новые апартаменты, а позже свёл в могилу отца и сына Осиповых. Так дело было, Фрол?

И тут ответ, наконец-то, был получен. На пол со стола повалились стопки тетрадей, а одна из этих тетрадей, описав круг, неприятно ударила студента по затылку.

– Трудно привыкнуть к твоим манерам, – сказал Макс, потирая ушибленное место. – Похоже, в моих словах есть правда, по крайней мере, она где-то близко. Ты обозлён, Фрол, это ведь чувствуется. Где бы найти способ, чтобы успокоить твою душу? И как это сделать? Может, ты мне сам подскажешь?

Почувствовав, что приведение больше не подавало признаков своего присутствия, Максим решил заняться уборкой снега, которого за последний день налетело немало. Сначала сгрёб снег в ограде, потом вышел за ворота. Там убирать было куда больше. Максим работал с усердием, останавливаясь лишь для того, чтобы пропустить прохожих.