Живой мертвец

– Нет тебя, поручик! Нет! Выбыл ты из полка нашего!

– Я не подавал господину полковнику прошения, а моя служба…

– Добрая, что говорить, – снова перебил его полковник, – только выбыл ты за смертью. Так и в приказ прописано.

– А ежели я жив и вернулся?

– Не мое дело! В приказе самого императора так значится… Я… я не смею.

– То есть как? – совершенно растерялся Брыков. – Значит, я умерший? Но я жив!

– Не мое дело!

– Так что же я? Кто?

– Вы? Поручик Брыков, выбывший за смертью из полка. Покойник! – сказал Авдеев и сам в недоумении пожал плечами. – Вот и поди!

– Что же мне делать?

– Не знаю, друг, – со вздохом сказал Авдеев, – а в полк тебя взять не могу. Съезди?ка ты к Архарову. Человек он добрый, авось надоумит!

Семен Павлович вышел от Авдеева совершенно расстроенный.

– Брыков! Семен Павлович! Ты ли это? А мы?то тебя похоронили! – с этими возгласами окружили его товарищи, шедшие из казарм после ученья.

Семен Павлович дружески поздоровался cо всеми.

– Идем ко мне! Пунш сделаем! – повторил Ермолин, и все гурьбой пошли к нему на квартиру.

– Братцы, – сказал Семен Павлович, обращаясь к товарищам. – Что со мной сделали? Скажите на милость?

– А что такое? – спросили все.

Брыков рассказал про беседу с шефом и спросил:

– И кто поторопился меня в покойники записать?

– Да братец твой! – ответил белокурый офицер. – Он на твое добро зарился.

– Что же ты теперь делать будешь, а?

– Что? Вот схожу к Ивану Петровичу Архарову. Он, говорят, добрый.

В это время внесли на подносе большую чашу пунша.

– А пока что, – воскликнул Ермолин, – за здоровье покойника! Ха – ха – ха! Пей, Сеня!

– Истинно за здоровье покойника! Ура!

Семен Павлович чокнулся со всеми и выпил, но в его сердце не было веселья. Смутное беспокойство овладело им и не давало вздохнуть свободно.

– Прощайте, господа, – сказал он, – не до питья мне! Завтра с новостями приду!

Его не стали задерживать и дружески простились с ним.

Семен Павлович вышел из казармы, и первая его мысль была о Маше.

«Надо к ней! – подумал он и беспечно решил: – Если не примут на службу, ну, что – ж делать? Я и сам хотел в отставку подавать. Уедем – и все!»

В первый миг, когда Маша обняла Семена Павловича и почувствовала на своей щеке его поцелуй, она чуть не умерла, так сильно было ее волнение. После того как она услышала страшную весть о его смерти, жизнь потеряла для нее смысл, и она собралась в монастырь. Отец топал ногами и грозил ей проклятием, но она повторяла одно:

– Ни за кого, кроме Сени, не выйду!.. Умер он, и жених мой – Христос!

– Насильно выдам! – злобно кричал старик.

– Умру, а ничьей женой не буду! – твердила Маша.

Старик понял, что с ее упорством ничего не поделать, и зорко следил за дочерью, боясь, что она действительно выполнит угрозу.

И вдруг вернулся тот, кого они считали покойником. Старик растерялся, а Маша обезумела от радости.

– Милый, дорогой! – шептала она, не находя других слов. И не отходила от своего жениха, молча целовавшего ее руки.

– Кхе – кхе – кхе, – смущенно смеялся отец – старик, – вот, значит, и за свадебку.

– Нельзя сразу, – ответил Брыков.

– А почему?

– Да вот! – И Семен Павлович рассказал всю неприятную историю, связанную с его мнимой смертью.

Старый приказный покачал головою.

– Гм… гм… – сказал он, – трудное дело, мой батюшка! Тут самая суть, что приказ?то государев? Да? Ну, вот и оно! Кто сей приказ, кроме него, изменить может?

– Не может же быть, чтобы он не признал меня живым! – засмеялся Семен Павлович. – И наш шеф, и я думаем, что генерал – губернатор вступится.

– Милый, – воскликнула Маша, – да не все ли равно? Ну, вышел ты из полка; так уедем к тебе в имение и там мирно жить будем.

Старик насмешливо покачал головой, подумав: «Не будь ты жених моей Маши, я показал бы тебе, чего ты теперь стоишь», – но промолчал. Семен же Павлович только кивнул головой и пожал руку Маше. Они были молоды, любили друг друга, да и кому в эти минуты могла прийти мысль, что живой человек зачислен в мертвецы и нет ему воскресения?

– Завтра я по своим делам отправлюсь и в церковь зайду, – сказал Семен Павлович, прощаясь с Федуловыми.

На другой день он принялся хлопотать, и с этого времени начались его мытарства.

VIII

Мытарства живой души